Ревизор: Возвращение в СССР 8 (СИ) - Винтеркей Серж. Страница 12

— Ивлев? Павел? — спросил меня замдекана, как будто перед ним мог стоять кто-то другой.

— Так точно, — ответил я.

— До меня дошла информация, что вы будоражите сокурсников, провоцируете беспорядки в группе. Занялись какой-то групповщиной. Такое поведение недопустимо для советского студента. — сразу с места в карьер на повышенных тонах начал выяснять отношения замдекана.

— О каких именно беспорядках идет речь? — спокойно спросил я, не обращая внимания на его тон.

— Вы провоцируете конфликты, толкая студентов на противостояние с деканатом. Вы кем себя возомнили⁈ — взорвался замдекана, выведенный из себя моим спокойствием и тем, что его попытка сразу запугать меня и подавить не принесла плодов.

— Я просто пытаюсь выяснить, кто на меня наговаривает, — я уверенно стоял на своем, — я совершенно точно знаю, что ничего из того, о чем вы говорите, не делал.

— Чем вас не устраивает Брагин в качестве комсорга группы? — резко сменил тон замдекана, бросив попытки задавить меня авторитетом. — Сами хотели это место занять?

— Ни в коем случае, — спокойно выдержав его взгляд, ответил я. — Просто, это должность выборная. Я всего лишь поинтересовался, кто голосовал за Брагина. Выяснилось, что никто. Хотелось бы, чтобы нам дали возможность принимать участие в таких серьёзных процессах, как выборы старосты группы, комсорга и профорга, руководствуясь принципами студенческого самоуправления. Нам с этими людьми учиться и работать, вопросы решать, с деканатом взаимодействовать. Эти позиции слишком ответственные, их надо поручать тем, кто пользуется доверием однокурсников.

— Выборов старосты не бывает. Его назначает деканат, — возразил мне Евгений Сергеевич.

— Значит, вы подтверждаете, что должности комсорга и профорга выборные, — пожал я плечами, — вы же меня про комсорга вызвали поговорить, не про старосту?

Зудинов, внимательно глядя на меня, молчал и нервно стучал карандашом по столу. Видно было, что он немного растерян и не понимает, как дальше продолжать разговор. Все пошло совсем не так, как он планировал. Зеленый первокурсник не посыпал голову пеплом и не спешил покаяться.

— Тем более, я никак не могу одобрить манеру поведения Брагина. Он себя ведет так, словно все вокруг рабы, а он их хозяин. Вряд ли за это сражался Леонид Ильич Брежнев на Малой земле, — добавил я, чтобы добить оппонента.

Замдекана сразу присмирел. Любые разговоры про генсека — вещь опасная. Мало ли кто как поймет сказанное. Возражать мне дальше стало чревато.

— Идите, Ивлев, и подумайте о… своем поведении, — нервно скомкал окончание фразы Евгений Сергеевич, — а у меня дела.

Он встал и показал мне рукой на дверь. Но я и так знал, где она находится. Кивнув вежливо замдекану, я вышел. Спокойно попрощался также кивком с методисткой. Пройдя до поворота, повернулся посмотреть, что делает Зудинов. Он тоже вышел из кабинета и быстро зашагал в другую сторону. Словно резко вспомнил о чём-то важном.

Я вернулся на пару.

Ситуация складывается неоднозначная. Интересно, какие действия предпримет Зудинов? Какой-то необходимости прогибаться перед ним я не видел. Знаю я прекрасно, что это за должность у него. Это же МГУ, где учится куча деток серьезных людей. Ему необходимо искусно лавировать между ними, чтобы никто обижен не был и ректору не пожаловался на декана. И мне нужно, чтобы замдекана ко мне серьезно относился и учитывал в раскладах как игрока, а не пытался передвигать меня как пешку на шахматной доске. Потому и про Брежнева сказал — так простой студент точно не сделает. Пусть будет уверен, что я и сам из себя что-то представляю, и за мной серьезная сила стоит, и тогда мне намного легче будет тут учиться. А Брагину сложнее будет всех гонять на пинках.

Странно этот студент себя вел, словно не он его вызвал на ковер, а все наоборот. Чутье замдекана никогда не подводило, и поэтому насчёт этого Ивлева точно надо у коллег поинтересоваться, что он за птица. А то что-то он слишком импульсивно стал действовать. Брагин к нему зашел, пожаловался, вот он сразу и вспылил. А надо было сначала навести справки…

Зудинов, выпроводив Ивлева, тут же направился к знакомому, принимавшему экономическую географию на вступительных экзаменах. Когда ему популярно объяснили, что это был абитуриент «с точкой напротив фамилии», Евгений Сергеевич подумал, что хорошо, что он вовремя остановился в выяснении отношений с Кротовским протеже. КГБ — это предельно серьезно. Кому как не Евгению Сергеевичу это знать, если он тесно сотрудничал с этой организацией? А как иначе на его-то должности, студенты-то разные попадаются. То он своему куратору про них что-то должен сообщить, то тот ему что-то сообщал. Никаких скандалов с антисоветскими кружками или листовками ему на факультете не надо, вот и приходилось превентивно работать с молодежью. Кого-то вовремя остановить, если по глупости что-то делал, а кого-то, если слишком умный, то отчислить и отправить на перевоспитание в армию.

Так что, с учетом появившейся информации, особого выбора у него не было. Брагин-старший ему друг, но идти против студента, на которого у КГБ уже есть определенные планы, чревато. Честно говоря, могли бы и сами ему сообщить, давненько он со своим куратором не встречался. Надо срочно назначить встречу. Но сначала нужно решить другой вопрос.

Вернувшись в свой кабинет, он набрал номер Брагина-старшего.

— Здорово. — по-свойски приветствовал он друга. — Ну, подставил ты меня со своим отпрыском! Тебе надо с ним что-то делать… Что-что? Ходит по институту, бьёт себя пяткой в грудь и кичится своим невероятным происхождением. Я не знаю, с чего он взял, что ты такой особо выдающийся. Может, ты после развода с его матерью слишком мало с ним общался? Он понятия не имеет, что такое МГУ, и с детьми каких людей он тут взаимодействует. Ходит по факультету, задрав нос. На него вон, даже преподаватели жалуются. А студенты его, того и гляди, пинками из комсоргов попрут. Короче, делай с ним что-то, принимай меры. У него очень большие проблемы с поведением… У нас такого откровенного снобизма никто себе не позволяет, даже дети очень больших людей. И да, я тебе больше не гарантирую, что он комсоргом останется после такого. Шанс я ему дал, пока что он его почти просрал. Может, ему и полезно будет в дерьмо разок окунуться, понять, что не такой он у тебя и особенный.

Зудинов положил трубку и с чувством исполненного долга подумал, что теперь у Брагина претензий к нему не будет. Да, генерал милиции величина, но с КГБ ни один генерал из других структур тягаться не рискнет. А к Ивлеву этому надо будет присмотреться. Вот уж кто явно не так прост, так это он. И главное, парень из провинции, не из московских, а ведет себя настолько уверенно, словно у него здесь все схвачено. Интересно, кто за ним стоит?

А с группой этой надо теперь вести себя предельно аккуратно. Пусть сами разбираются, кто у них староста, кто комсорг, кто неформальный лидер. А он будет держать нос по ветру и внимательно выбирать, кого стоит поддержать.

Да, это будет правильная стратегия. Войдя в свою приемную, замдекана подошёл к окну и, опершись руками о подоконник, уставился на осеннюю улицу.

Методистка вопросительно смотрела ему в спину, пытаясь уловить настроение шефа.

— Евгений Сергеевич, всё хорошо? — наконец, спросила она.

— А? Да-да. — ответил замдекана и вернулся в свой кабинет.

В перерывах между парами обсуждали с Лёхой, что делать с дверью в комнате у девчонок. Лёха не московский житель, ничем мне здесь помочь не мог. Поэтому я позвонил отцу на работу из автомата, объяснил в двух словах ситуацию. Батя сразу сориентировался и велел мне приехать сразу после пар, нигде не задерживаться, пока их завхоз институтский домой не ушёл.

Взял с собой Лёху, не может советом помочь, пусть помогает физической силой. Отец отвёл нас к завхозу, я объяснил ситуацию, и пошли мы в подвал, где хранились запасы буквально всего. Тарелки с надписью общепит стояли пыльными стопками едва прикрытые бумагой. Матрасов стопка, койки в разобранном виде, ящики с чем-то.