Ревизор: Возвращение в СССР 8 (СИ) - Винтеркей Серж. Страница 21

Общежитие Московского горного института.

Вернувшись с картошки, Галия с наслаждением стояла в общей душевой. Специально выждала и пошла поздно, чтобы никто не подгонял. Подставив макушку под струи воды, она пыталась собрать в кучу разбегающиеся в разные стороны мысли.

Надо как-то отделаться от Карапетяна. Но желательно умудриться сделать это так, чтобы он не обиделся. Его дядя преподаёт на их кафедре и сразу назначил его старостой от имени деканата. Рафаэль, конечно, очень красивый парень, высокий, стройный. Да ещё хорошо воспитанный, из интеллигентной московской семьи, обходительный. Никто против него слова не сказал, не возразил. Девчонки из группы и сами бы его выбрали, они все млели от него. И чего он к Галие прицепился⁈ Мог бы любую выбрать… И, главное, не слушает ничего. Она сразу сказала, что парень у нее уже есть, но Рафаэля это, похоже, только раззадорило.

Если не получится от него самой отбиться, придётся подключать Тараса Семёновича, чтобы он с дядей Рафаэля по-дружески, как коллега с коллегой, побеседовал. Но не хотелось бы: от него Паша может узнать. А неизвестно ещё, как он отреагирует?

Надо самой что-то придумать. Причем срочно.

Девчонки радостно встретили нас с Лёхой у себя в комнате и наперебой начали рассказывать о своих приключениях, переполняемые эмоциями.

Во-первых, я порадовался, что они додумались сразу пристроиться на кухню. Весь заезд в итоге проработали в помещении. Не сказать, что работа была лёгкой, но зато в тепле и при еде.

Во-вторых, вид у них у обеих был здоровый, свежий и откормленный.

У меня от сердца отлегло и, расслабившись за чашкой чая с московскими баранками, я уже спокойно слушал их рассказы.

Сначала им доверяли только чистить овощи. Потом разрешили их шинковать. Диана, не особо имея опыт в скоростной шинковке, попробовала шинковать капусту на салат «как тётя Света» и срезала себе кожу с пальца огромным тесаком, который там использовался для этих целей. Капуста в крови! Диана в полуобмороке. Пока её перевязали, пока успокоили. Пока Галия капусту промыла…

На этом месте я остановил рассказ девчонок.

— Стоп. Вы что, её ещё и ели потом⁈ — спросил я.

— Да промыли, тёртой морковки добавили, маслом заправили, — как ни в чём ни бывало рассказывали девчонки. — А что было делать? Там целый бак её был уже нашинкованной. И людей надо было чем-то кормить.

— И сами ели? — потрясённо спросил я.

— Я не ела, — ответила Галия.

— Я тоже, — сказала Диана, переглянувшись с подругой, и обе расхохотались.

Выяснилось правда, что им ничего за картошку не заплатили. Видимо, из-за хороших условий при работе за саму работу доплачивать студентам не полагается…

Все выходные провели с девчонками, болтая обо всем на свете и гуляя по городу. Соскучились и мы, и они, так что общались с удовольствием.

А в группе у нас кипели страсти. Вернулись с картошки уже чётко определившись в своих дружеских симпатиях, группа разделилась на несколько кланов, члены которых дружили между собой. Откровенно враждующих команд не было, но были соперничающие.

Выделялась женская стайка, сплотившаяся вокруг Светки Костенко. Нам с ними было трудно общаться на серьезные темы. Уж очень они все были загадочные, договориться о чём-то конкретном хоть с кем-то из них было невозможно. При любом вопросе к кому-то из них следовал ответ, что обязательно нужна консультация со всем их коллективом. Коллективный разум, блин.

Когда начались выборы старосты, практически все парни, включая Арийца, проголосовали за Женю Булатова. Он еще на «картошке» заработал себе неплохой авторитет и уважение сокурсников. Никто не сомневался, что староста из него выйдет надежный. Но девчонки неожиданно предложили кандидатуру Светки Костенко и голосовали за неё почти полным составом.

Мы вообще не поняли этого выпада Светы, мы же с ней говорили, она всё темнила-темнила, мутила-мутила, ни да, ни нет не говорила, а теперь здрасте вам, я таки надумала.

Парней было больше, Свету мы прокатили на голосовании, за что она затаила обиду, и почему-то конкретно на меня. Кидала в мою сторону испепеляющие взгляды. При чём тут я, можно только догадываться. Видимо, стал стрелочником, поскольку вел с ней предварительные переговоры еще в начале учебы.

Профоргом выдвинули и поддержали кандидатуру Семёна.

Комсоргом, как и планировалось, Ираклия.

Наблюдая за Брагиным, удивился его смирению: тот сидел, тихо опустив глаза и не поднимая головы. Куда вся его заносчивость делась? Как будто другой человек. Он, словно почувствовав мой взгляд, резко поднял голову, я не успел отвести глаза, и наши взгляды встретились. Нет, смирением тут и не пахнет. Эмоции зашкаливают, желваки заиграли при взгляде на меня. И этот туда же. Можно подумать, я лично его сместил.

Девчонки выдвигали кандидатуру Светы и на профорга, и на комсорга. Им было всё равно, куда её впихнуть. Но у нас уже всё было решено, мы прокатили её и на эти должности. Мы лошадей на переправе не меняем. Да и, честно говоря, хочется определенности и предсказуемости от тех, кого выдвигаем на лидерские позиции. Интриги и недосказанность лучше подходят для легкого общения на светских мероприятиях. Если мне нужно решить вопрос с деканатом или еще какой инстанцией, я не хочу слышать от старосты «может быть, я только сейчас с девочками посоветуюсь…».

Когда Света со своей свитой вышла из аудитории после собрания, оскорблённо держа осанку, я высказал вслух мысль, что, похоже, она, как нормальная женщина, не может просто сказать «да» или «согласна». И вместо «да» она говорит «может быть» или «надо подумать». Парни, слышавшие меня, дружно расхохотались. А Семён продолжил мою мысль, добавив, что, если она кому-то скажет «нет», тоже расстраиваться не стоит, так как это по сути тоже самое «может быть» или «надо подумать».

Мне совсем не хотелось, чтобы группа разбилась на два лагеря, но так уж в итоге получилось. Во что это выльется, время покажет. На мой, чисто практический взгляд, зря девчонки встали к нам в открытую оппозицию. Худой мир лучше доброй ссоры.

Глава 11

Москва, МГУ

После пары, не успел я собрать свои вещи с парты, перед моим носом плюхнулся прямо на них сверху портфель.Поднял глаза и чуть не поперхнулся от удивления. Передо мной стояла Костенко и вопросительно смотрела на меня.

— Ну? — спросила она. — Куда пойдём?

Это что⁈ Это она так капитулирует? Тогда, где белый флаг? Или, может, предлагает перемирие? Компромисс? Ну, послушаем, что у нее есть сказать. В любом случае, нельзя заставлять женщин ждать и унижаться.

— Куда ты хочешь? — спросил я её.

— Может, посидим где-нибудь? — предложила она.

На улице сидеть уже холодно, столовая уже закрыта. Куда же её вести?

— Пойдём посмотрим, может, в нашем буфете что-нибудь вкусненькое осталось, — предложил я.

Купил в буфете бутылку Дюшеса, по два пирожных «орешек» и «картошка», взял два стакана и усадил Светку за свободный столик, приготовившись выслушать её предложения.

Она же тем временем расслабилась, сидела и улыбалась. Мы с голодухи умяли пирожные, и я купил нам ещё по сочнику с творогом.Мы умяли и их.Светка рассказывала о том, как её родители заставляли заниматься в музыкальной школе.

— Представляешь, моим подругам родители покупали скрипочку, флейту. А мне мои пианино! Девчонки вторым инструментом выбрали гитару, а мне мои родители купили контрабас! Мы же богатые!

— Тебе не нравилось учиться в музыкальной школе? — спросил я, чтобы не выглядеть совсем уж откровенно скучающим.

— Ну, сам посуди! Девчонки вечерами во дворе с гитарами. А куда я со своим контрабасом⁈

Тут я искренне развеселился, представив, как Светка вытаскивает во двор эту бандуру.Отсмеявшись, я уставился на неё. В чём суть, Света? Предложения где?

— Ты ещё о чём-то хотела поговорить? — прямо спросил я её.