Ревизор: Возвращение в СССР 8 (СИ) - Винтеркей Серж. Страница 31

— Да вот я хоть и школьник недавний, но не могу взять в голову одну простую вещь. Видел в газетах, как лидеры американской компартии регулярно приезжают в Москву и общаются на очень высоком уровне. И их принимают, как дорогих гостей. Товарищи, да вы в своем уме? Вы серьезно считаете, что это настоящие борцы за коммунизм и социализм? Да их всех еще на студенческой скамье ФБР завербовало! И вот как я должен относиться к вашей организации, если вы должны шпионов американских ловить, а они в Кремль у вас заходят, как родные? Если вы по такому важному вопросу мух ртом ловите, то какое содействие я вам смогу оказать вообще? Я люблю СССР, и у меня сердце кровью обливается, когда я вижу такое безобразие!

На Павлова было больно смотреть. Рот он как открыл, когда я начал про американскую компартию, так и не закрыл, а в глазах у него было какое-то полярное безмолвие. Как на картинках — когда снег блестит под полярным сиянием, и все небо в каких-то странных сумасшедших расцветок полосках. Но надо отдать ему должное, он все же сумел отойти от порога безумия. Схватил чашку с кофе, выхлестал все, что осталось, одним судорожным глотком, а потом исчез вместе с пустой кружкой на кухне. Видимо, приходить в себя в тишине.

Я посидел, подумал в одиночестве — не переборщил ли? Потом сам себя успокоил — а к чему им придраться? Бдительный советский студент, немного наивный и рьяный по молодости, не без того, ищет везде шпионов США, пытается их разоблачить. Тут конечно, медаль ему давать не надо, но и ругать вроде как не за что. За что, за то, что немного перебарщивает в борьбе с наймитами империализма? Ну так на фоне тех, кто «играет джаз, а завтра родину продаст» — такие бдительные к врагам отечества люди для КГБ на вес золота.

Вскоре снова засвистел чайник, а потом и капитан появился, обновив свой кофе. Тщетно пытаясь выглядеть, как ни в чем ни бывало. Но с моим житейским опытом я видел, что его еще не отпустило полностью. Кофе тут не поможет, ему бы водочки хряпнуть. Но, видимо, на конспиративной квартире для вербовки студентов нужды в ней еще не было. До моего появления. Теперь, наверное, капитан прикупит бутылочку впрок.

— А с чего ты, Паша, решил, что они обязательно шпионы ФБР? — спросил меня Павлов.

— Ну а кто бы их отпустил в Москву, будь они взаправдашними коммунистами? Это же американцы, они с нами всерьез сражаются и хотят уничтожить СССР во что бы то ни стало! Мы единственное препятствие на их пути к мировому господству, чтобы всех притеснять и всеми повелевать! Я абсолютно уверен, что эти так называемые американские коммунисты из Москвы в Вашингтон приезжают и сразу бегут в ФБР докладывать, что узнали от наших руководителей.

— То есть ты это чисто теоретически так считаешь? — продолжал уточнять капитан.

— Да я всегда руководствуюсь в жизни здравым смыслом, помогает, знаете ли, — пожал я плечами, — и вот здравый смысл мне и говорит, что страна, у которой ядерные боеголовки нацелены на СССР, а ненависть к нам превосходит все границы, не упустила бы такую блестящую возможность собирать информацию прямо от нашего руководства.

Неважно, что раньше по этому поводу думал капитан, сейчас он явно начал разделять мои подозрения. И прикидывать, как ему использовать услышанное для своей карьеры. Потому как затих, держа прямо в руке чашку с горячим кофе и, похоже, совершенно не чувствуя жара пальцами. Я решил особо не стесняться, кофе мне понравился. На халяву попить хороший кофе в СССР всегда неплохо, так что спросил офицера:

— Я себе тоже чашечку обновлю, вы не против?

— Да, конечно, — ответил тот, все еще сосредоточенно думая.

И я ушел на кухню. Тоже все скромненько и чистенько, я даже догадывался, почему. Вряд ли эту квартиру Комитет будет долго держать, водя сюда прорву людей. Скоро сменят на другую, как засвеченную, а сюда заедут обычные жильцы. Вот и смысл тут что-то обустраивать?

Ого, жестяная банка с Indian Instant Coffee! Классная вещь, так просто и в Москве не купить, что уж говорить про провинцию. Насыпал себе две ложки, залил кипяточком, вернулся в гостиную.

— Вот что, Паша, ты не против, если мы еще встретимся, но уже в другой раз? — спросил меня Павлов, — А то я вспомнил о важном деле.

С огорчением поставив только что налитую кружку на стол, я встал. Поняв, что расстроил студента, капитан сказал:

— Ты это, не переживай, забирай ту банку с кухни, там еще половина осталась! Друзей своих угостишь в общежитии! И давай встретимся завтра в то же время на том же месте, хорошо?

Через минуту я покидал конспиративную квартиру КГБ, прижимая ценный трофей к груди.

— Буду рассматривать, как оплату за консультацию, — пробурчал я, выходя из подъезда.

Сюда меня везли на волге, а обратно придется добираться на общественном транспорте. Ну, этим коренного москвича им не смутить! Очень хотелось надеяться, что сказанное мной пустит корни в кэгэбэшных умах, и это бессовестное дурилово советской партэлиты со стороны так называемой братской компартии закончится в этот раз достаточно быстро. Ну, по крайней мере, что мог, не рискуя, я для этого сделал.

Так, теперь, пока буду ехать, стоит подумать, как действовать дальше. Пока ждал автобус и ехал в общежитие, прикидывал, как и что говорить завтра. Неизбежно дойдет дело до вербовки. Это я сегодня сбил с толку капитана, и он вообще про меня забыл, захваченный потенциалом внушенной ему идеи. Явно он побежит с ней к своему начальству, уж я в состоянии увидеть, когда у человека нешуточный азарт в глазах зажегся. Теперь он или получит втык от начальства за такие идиотские предположения в адрес дружественной компартии, сражающейся с империализмом прямо в его логове, да еще и полученные от шестнадцатилетнего первокурсника на основе «здравого смысла», или, напротив, его похвалят за бдительность — что не стал закидывать под ковер такую интересную мысль. Так как он будет действовать, если получит взбучку за паранойю? Не попытается ли отыграться на мне? Во втором-то случае все понятно — я ему стану глубоко симпатичен, и он с двойной энергией попытается меня завербовать.

Но продумаем негативный сценарий. Как на мне можно отыграться? Сообщить куратору факультета в МГУ, что у них учится студент-параноик? А если он сам и есть этот куратор? Да не, это будет глупо выглядеть. И ежу ясно, что я специально не пытался его подставить. Будь я постарше, еще мог бы такое подумать, мол, скрытый диссидент, обхитрил его, чтобы получил пенделя от начальства. Но от шестнадцатилетнего парня… нереально. Максимум, подумает, что я шпионских фильмов про ЦРУ пересмотрел, вот и начал развивать такие теории.

Так ничего и не придумал, пока не добрался до общаги. А там, конечно, мое появление в комнате хоть и с початой, но банкой индийского кофе вызвало фурор.

— Где взял? — тут же заинтересованно спросил Леха. Он у нас оказался самым заядлым кофеманом — не самое разумное хобби для парня в 1971 году, не имеющего доступа в спецкормушки.

— Да вот, иду по улице, смотрю, девушка через улицу идет, по сторонам смотрит, зазевалась, машину не увидела. Я подскочил к ней, успел в последний момент на тротуар вытолкнуть.

Парни пораскрывали рты, завороженно слушая историю.

— И что дальше? — заинтересованно спросил Ираклий.

— Ну она благодарит меня и говорит: «Можешь просить, что хочешь. Отдам все самое дорогое, что у меня есть. И рукой так по талии и бедрам призывно проводит».

Парни ошалело уставились на меня, не понимая, как реагировать. А я продолжил:

— А я смотрю, у нее банка кофе в сумке. Ну я ее сразу и схватил.

— А почему початая банка? — спросил, прищурившись, Ираклий.

— Не знаю. Может я не первый, кто ее сегодня спас…

Последовала небольшая пауза, после чего стены комнаты аж задрожали от дружного хохота парней.

— Вечно ты шутишь! — вроде и обиженно сказал Леха, отсмеявшись, но по-настоящему обидеться не смог — завороженно смотрел на банку в моих руках.

Пришлось доставать кипятильник и угощать его и всех желающих.