Кто закажет реквием - Моргунов Владимир. Страница 36

А вот четвертый не понравился уже Бирюкову — ему, во-первых, показалось, что он где-то уже встречал мужчину лет пятидесяти, по виду напоминающего бывшего атлета, которого сильно подсушила болезнь или неумеренное пьянство.

Ясное дело, трое специфически выглядевших крепких мальчиков очень профессионально перекрыли дорогу частным сыскарям вниз, а двое других не менее профессионально блокировали отход назад.

Клюев на такую выучку уже достаточно насмотрелся, а Бирюков про выучку как-то уж сразу догадался интуитивно, он тоже понял, что не простые грабители или вымогатели мешают им спокойно выбраться из гостеприимного дома Беклемишева.

И верно — тот, что стоял в самом низу, сунул руку в карман темно-синего плаща (где такие добротные плащи до сих пор производят?), достал оттуда книжечку в красной обложке с золотым тиснением — нет, не герб почившего Союза там был изображен, а буквы какие-то, которые из-за слишком короткого времени демонстрирования обложки прочесть не удалось — раскрыл «корочки», поднял повыше и объявил:

— Управление охраны, полковник Архипов.

Потом, выдержав паузу секунды в полторы-две, прибавил то, что и должен был прибавить:

— Следуйте за нами.

И ничего не оставалось Клюеву с Бирюковым сделать, кроме как и в самом деле последовать за ними вниз, потом выйти в тихий московский дворик, где пронзительно светились красно-желтые листья кленов и пылали кисти рябин.

Но не только клены и рябины были замечены частными сыщиками из провинции — две «Волги» двадцать четвертой модели, новенькие, черные, как им, наверное, и было положено в силу функций, дожидались явно их.

— Вы нас собираетесь куда-то везти? — задал риторический вопрос Бирюков, искоса разглядывая окружающую обстановку.

А обстановка, в общем-то, была обычной, то есть, народ кое-какой присутствовал во дворе да и неподалеку тоже. Очень даже может быть, что полковник с залысинами — настоящий полковник, книжечка у него не поддельная, да и «Волги» тоже весьма характерные. Значит, стрельбы в густонаселенной местности эти служивые люди не допустят. Вот

только как бы это поделиться своими размышлениями с Клюевым?

Клюев, похоже, думал о том же. Он сказал:

— Кости с нами нету, как когда-то. А Кирюхе нас нипочем не отыскать.

Да, месяца три назад Костя Ненашев вызволил их из «каталажки». А сейчас ситуация не та, явно похуже сейчас ситуация.

— Послушайте, куда вы меня толкаете? — опять наивно поинтересовался Бирюков.

Двое молодых людей вовсе и не толкали его, а вели, правда, взяв довольно цепко за локти, к машине вели. А к другой «Волге» вели Клюева — тоже двое, с боков нежно и крепко поддерживая, третий уже открывал дверцу автомобиля.

— Полковник, — довольно грубо, повысив голос, спросил Бирюков, — какого черта? Вы можете объяснить нам, что все-таки происходит?

Какая-то дама лет сорока в длинном черном пальто тоже хотела бы знать, что же происходит. Она остановилась и с явным интересом наблюдала процесс конвоирования.

И пожилой дяденька, наверняка помнивший еще времена правления Иосифа Виссарионовича и сопутствующие тому правлению «воронки», тоже очень заинтересовался происходящим, у дяденьки даже щербатый рот под седыми усами приоткрылся.

Это хорошо, что народ наблюдает, с явным удовольствием подумал Бирюков, фиг они теперь стрельбу затеют. Надо что-то предпринимать прямо сейчас, иначе через несколько секунд уже будет поздно.

Он немного согнул колени, повис на рукax у молодых людей, заставляя их инстинктивно напрячься, направить свои усилия вверх, дабы удержать бирюковские восемьдесят пять кило плюс одежда. В следующий момент Бирюков резко вскинул руки вверх по дугам и опять присел, уже гораздо быстpee, уходя за спины своих конвоиров.

Удар ногой в промежность, нанесенный сзади, лишил одного из них, как минимум, на минуту возможности совершить какие-либо активные действия.

А хлесткий круговой удар корнем большого пальца, который в каратэ именуется хайто-учи, угодивший второму в челюсть пониже уха, вообще отправил его в глубокий нокаут.

Теперь надо помочь Клюеву.

Однако Клюев и сам позаботился о себе — едва заслышав шарканье подошв по асфальту и резкие щелчки ударов, он резко повернулся и саданул коленом в пах одному из поводырей. Тот мгновенно сложился пополам, однако второй сноровисто, профессионально захватил Клюева сзади, надавливая ребром предплечья на кадык.

Но и ему не удалось долго удерживать Клюева — Бирюков нанес сильный удар носком ботинка, точно попав в позвоночник. Сноровистый молодой человек захрипел и рухнул наземь.

— В машину, Женя!!! — заорал Бирюков и бросился к той самой «Волге», дверцы которой уже услужливо приоткрыл водитель — третий из тех, кто поджидал их внизу на лестнице.

Этот попытался оказать сопротивление Бирюкову, атакуя его ногой по среднему уровню, а затем пытаясь попасть кулаком в челюсть.

Тому, как топорно этот парнишка пытался провести мае-чудан-гери и ой-цуки-йодан, Бирюков подивился чуть попозже (что же они, козлы, на занятиях по спецподготовке делают? Кто же их, вонючек, учит? А еще «девятка» бывшая, уроды!), сейчас же он просто сильно подсек противника под колено опорной ноги и, продолжая вращение, поразил его круговым ударом ноги в затылок.

Клюев уже сидел за рулем и вращал ключ в замке зажигания. Бирюков перелетел через капот автомобиля, мельком успев отметить пистолет в руке полковника с залысинами, нырнул в дверцу, ушибив при этом колено, и его тут же швырнула на Клюева центробежная сила — Клюев со старта положил машину в крутой вираж.

Бирюков оглянулся. Полковник с залысинами уже запрыгивал в другую машину, а секунду спустя и она тронулась с места. Где находились пятеро остальных бойцов, в суете и спешке нельзя было определить.

— Ну, Николаич, специалист по Москве, давай — руководи и направляй, — с отчаянным весельем сказал Клюев. — Иначе кранты нам. Без Кирюхи хреново. Это он тут все закоулки знает.

— Что хреново, то хреново, — мрачно согласился Бирюков. — Как автомобилист, я этих мест тоже, можно сказать, не знаю. Пока правильно едешь. Вот сейчас налево давай, обязательно на набережную выскочишь, а там вправо свернешь.

Вылетели на набережную, Клюев послушно свернул направо.

— Догоняют вроде бы гады, — глянув в зеркало, не очень обеспокоенно произнес он.

— Женя, да кто же тебя сможет догнать? укорил его Бирюков. — Что за самоуничижение? Дуй пока по набережной самой грязной московской реки Яузы, а там что-нибудь придумаем. Стрельбу они тут не затеют.

— Хрен их знает, тонкон-макутов гребаных, — засомневался Клюев. — Ведь сейчас у них тут вроде как война опять. Что же за дела такие — в мае чуть-чуть сражение не затеяли, теперь, кажется, к началу представления поспели.

— Н-да, перед Белым домом, небось, баррикады уже возводятся. Ага, — он взял трубку радиотелефона — И что же у вас тут слышно?

— ... выезжают на Преображенскую набережную. У нас потери три человека раненными, — судя по всему, это говорили их преследователи. Значит, трое были столь серьезно травмированы, что не успели запрыгнуть в машину. Итак, за ними едут четверо. Но с оружием.

— Да ты что, Титан? — заскрежетал далекий голос (как не крути, а все равно Москва — не Нью-Йорк, до сотовой телефонной связи тут далеко). — Как же так получилось? Отстреливались они, что ли?

— Нет, стрельбы никто не затевал, ни мы, ни они, Рукопашная схватка была.

— Однако ты меня удивляешь, — опять скрежещущий голос. — Помочь я вам сейчас ничем не смогу, далеко вы укатились. Разве что свяжусь сейчас с МВД, вы передавайте время от времени свои координаты, их затормозят на ходу. Куда они следуют сейчас?

— По Большой Черкизовской пошли.

— Ладно, сейчас передам милиции. Отбой.

— Слушай, Николаич, тормознут нас менты, — забеспокоился Клюев, — здесь вон светофоров натыкано — через пять шагов.

— Женя, ты уже третий на красный свет проскакиваешь, насколько я умею считать. Вот там придурок в будочке сидит — тормознул он нас? Он думает, что мы — это они. Спецтранспорт, короче. Главное, они пальбы не смогут здесь устроить. Машин вон сколько. Ладно, будем что-то думать. Теперь ты влево не сворачивай, прямо едь, это Сиреневый бульвар. Ага, машет, козлина, палочкой. Поддай, поддай, Женя. Места родные и знакомые, сейчас «тачку» бросим, затеряемся.