Кто закажет реквием - Моргунов Владимир. Страница 77
Бирюков отвел взгляд от окна, обернулся, разыскивая силуэт Вити. И не нашел его. Встревожившись, он присел, чтобы быть менее заметным на фоне светлой стены, и стал вглядываться в мешанину стволов и крон, сливающихся в нечто однородное, темно-серое. Тень, отделившаяся от одного из стволов, несомненно, могла принадлежать только Вите.
Еще раз оглядевшись по сторонам, Бирюков выпрямился и сделал шаг навстречу силуэту. Внезапно сбоку на первую тень метнулась другая. Слабый шорох, звук глухого удара, затем опять шорох — это одна из теней легла на землю.
Бирюков зигзагообразными скачками рванул к тому месту, где только что произошла схватка. И уже в следующий после старта момент ощутил какое-то движение слева от себя. Он и сам не смог бы объяснить, что же он почувствовал — то ли колебание почвы, то ли волнение воздуха, то ли вообще движение потока инфракрасного излучения. Но среагировал Бирюков, что называется, молниеносно, его мышцы, его нервы, его разум со скоростью электронной машины проделали то, что в айкидо называется кокью-наге. В данном случае это был бросок практически без касания, Бирюков только проводил по дуге руку, которая на долю секунды раньше должна былa если не снести ему голову с плеч, то, во всяком случае, нанести голове очень серьезные увечья.
Тело противника падало на землю не так, как падает любое тело, внезапно утратившее опору — агрессор перед самым касанием почвы успел сгруппироваться, собираясь упасть сначала на одну лопатку, потом перекатиться через согнутую колесом спину, а уж потом продолжить борьбу за существование в форме активных наступательных действий.
Так бы, наверное, и случилось, не поймай Бирюков в самый последний момент его запястье и не крутани, словно заводную ручку автомобиля. Негромкий хруст, сдавленный стон, тело упало на землю уже не с таким комфортом, как предполагалось, а Бирюков, быстро выпрямившись и продолжая удерживать руку оппонента, впечатал подошвой ботинка его челюсть в достаточно жесткий грунт.
Теперь можно было поспешить на помощь Вите. Бирюков продолжил прерванное непредвиденным вмешательством передвижение и уже в следующую секунду понял, что помощь Вите не потребуется — именно он разделался со своим противником чуть раньше, чем тот собирался разделаться с ним.
— Подвижные ребята, — вполголоса сказал Витя, обыскивая тело, лежавшее без движения и признаков жизни вообще. — Да еще к тому же и с «пушками».
Во внутреннем кармане куртки человека, только что напавшего на него, Витя обнаружил пистолет. На ощупь он определил, что ничего особенного не найдено, обычный «макар», и что куртка на человеке военная.
— Охрана, значит, у них тут, — констатировал напарник Бирюкова. — Это хреновато, но это следовало предполагать.
Да, задача, и без того сложная, теперь усложнялась еще больше — надо было каким-то образом нейтрализовать охранников, ведь через несколько минут они придут в себя. Их можно оставить здесь связанными, можно даже добить, в конце концов, но вполне возможно, что их отсутствие будет замечено очень скоро. Каким образом организована здесь охрана, сколько в ней людей?
— Наверное, надо связать их, оставить здесь, а самим продолжать действовать, — предложил Бирюков, к тому времени уже успевший обыскать своего противника и тоже обнаруживший у него пистолет.
— А больше нам ничего не остается, кроме как разве что по-быстрому смотаться отсюда. Но, я думаю, тебя такой вариант никак не устраивает?
— Абсолютно не устраивает, — согласился Бирюков. Они быстро связали охранников, воспользовавшись их же куртками и рубашками — руки заведены за ствол дерева за спиной и крепко перехвачены в запястьях. Кляпами послужили носовые платки пленников. Эта операция заняла не больше трех минут.
После нейтрализации охранников Витя, сделав знак Бирюкову следовать за ним, скользнул за угол здания.
С этой стороны в стене тоже были окна, только поменьше, здесь же располагалась и входная дверь, на вид вроде бы самая обычная, не укрепленная. Но на стене, сверху и справа от двери, они заметили небольшую телекамеру — вроде тех, чтo устанавливаются в магазинах, у входа в банки и тому подобных местах. Поскольку камера располагалась достаточно высоко, метрах в четырех от земли, то, даже учитывая не слишком большой угол обзора, она могла контролировать пространство в радиусе примерно метров семи.
Заметив камеру, напарник Бирюкова молча указал на нее пальцем и знаками объяснил: обойдем, мол, и постараемся кого-нибудь оттуда выманить.
Когда они встали метрах в двадцати напротив двери, над которой горел круглый плафон из молочно-белого стекла, Витя сказал:
— Нам надо, чтобы дверь хоть чуть приоткрылась. А как только это случится, берем крепость штурмом. Терять ведь нам нечего, не так ли?
Бирюков пожал плечами — за последние два дня он несколько раз пытался ответить на подобный вопрос в том смысле, что терять вроде бы нечего только ему, но на него даже обижались.
— Вот и ладушки, — Витя воспринял пожимание плечами как признак полностью созвучного мышления. — Тогда начнем дразнить хычников.
Он поднял с земли несколько кусочков крупного гравия и стал метать их в дверь один за другим, пережидая до каждого очередного броска секунд пятнадцать-двадцать. Расчет его заключался в том, что охрана в здании или еще кто-то вначале обязательно сверит показания камеры со стуком в дверь, найдет некоторые несоответствия между увиденным и услышанным, а уж после четвертого или пятого удара, когда стук слышать будет невмоготу, обязательно дверь откроет.
Так и получилось. Знаками указав место Бирюкову — под стеной, но не в зоне, которая просматривалась телекамерой — он метнул второй по счету камень, затем, после паузы, третий, четвертый... У охраны оказался то ли плохой слух, то ли крепкие нервы — дверь открылась только после шестого камешка. Приоткрылась она совсем ненамного, однако Бирюкову этого оказалось вполне достаточно для того, чтобы ударом ноги распахнуть ее значительно шире.
Человек, который держался за ручку двери изнутри, естественно, вывалился наружу. Впрочем, его выход из здания происходил в два этапа — вначале он задержался, наткнувшись челюстью на кулак Бирюкова, а затем стал выходить гораздо быстрее, поскольку тот же кулак активно толкнул его в затылок.
Витя подоспел как раз в тот момент, когда с Бирюковым, занимавшимся укладыванием на землю человека в куртке и брюках защитного цвета, партнер поверженного собирался поступить точно таким же образом.
Партнер был отброшен сильнейшим ударом ноги сначала в створ двери, а затем, с минимальной задержкой во времени, внутрь здания, где он и улегся на покрытый кафелем пол, произведя не очень много шума.
Ворвавшийся вслед за поверженным стражем Бирюков сразу стал определять, за какой же дверью находится комната, в которой он видел Кристину. Определил он довольно быстро, схватился рукой за ручку и изо всех сил дернул.
Но попытка распахнуть дверь с первого раза успеха не имела. Дверь открывалась наружу, и Бирюков по хрусту и скрипу определил, что замок в двери наверняка сломается гораздо позже дверной ручки.
Разбить дверь ударом ноги в прыжке? Тоже маловато шансов на успех, Бирюков понял это. Во-первых, дверь слишком прочная, а во-вторых, она будет пружинить, так как по размеру достаточно большая.
Молнией вспыхнуло в памяти недавно увиденное — стол с пробирками, кресло с никелированными ножками и подлокотниками, раковина умывальника. Вот, раковину надо сорвать и разбивать ею дверь. Но где же эта комната? Бирюков старался запомнить только местоположение той, в которой он увидел Кристину, и теперь, бросившись в другой конец коридора, стал открывать двери наугад.
Рванув на себя ручку первой, он обнаружил, что попал как раз в тот предбанник, где видел полногрудую женщину, надевающую белый халат поверх трусиков и лифчика. И сразу же в глаза ему бросилась вешалка. Как же он на вешалку раньше не обратил внимания? Стальная, массивная, с рожками — делали ее в те времена, когда металл не экономили, когда главным был принцип: «Коряво, зато надежно». Отличный таран, гораздо более удобный, чем скользкая округлая раковина, которая к тому же и разбиться может после первого удара. Схватив пудовую вешалку, Бирюков выбежал в коридор.