Расписной (Адрес командировки - тюрьма) - Корецкий Данил Аркадьевич. Страница 84

– Подброшена, – невозмутимо сказал Волков. – Неизвестным лицом в почтовый ящик.

– Да ну? – умилился майор. – Чего ж ее мне не подбросили?

– Не знаю. От авторитета человека зависит. Если сидишь, жопой стулья полируешь, никто тебе ничего не принесет. А если бегаешь, стараешься, трясешь разных негодяев, тогда и помочь могут.

– Ясно. Значит, я жопой стулья протираю, а ты бегаешь и стараешься. – Мусин встал. – Пойду, доложу руководству. Вернулся он через полчаса с виноватым видом.

– Говорят, фактов мало. Что за груз, неизвестно – может, это водка на свадьбу. А больше ничего конкретного. Болтовня про убийство, про ментов – обычные сплетни. Даже место встречи не установлено.

– Извините, – сказал Волк и встал. – Буду ждать, когда мне более подробную информацию подкинут.

– Только знаешь, пленку мы тебе не отдадим.

Волк махнул рукой:

– И не надо. Лишь бы не отдали ее никуда. Особенно Холеному. Или моим коллегам.

– Да ты что? – обиделся Мусин. – Мы ее засекретим и в архив!

– Тогда ладно.

Пастух отнесся к записи совсем по-другому.

– Попались, звери! – Он потер руки и возбужденно прошелся по кабинету. – Ну ты даешь, Володя! Как профессионал сработал. Иди ко мне в детективное агентство? Ты-то чем на жизнь зарабатываешь?

– Пока есть занятие, – уклончиво сказал Волк.

Ему уже осточертела душная кабина «уазика», постоянные вызовы на происшествия, грязные, расхристанные, агрессивные хулиганы и прочий сброд. Осточертели косые взгляды сослуживцев, глупые сплетни за спиной, глухое противодействие всему правильному и положенному, чему он хотел научить личный состав. Они не хотели учиться положенному. Они хотели разъезжать с гордым видом в служебных машинах, бить задержанных, грабить пьяных, катать, а потом драть в тесных кабинах блядей, подвозить ночью «королей» за сотню в аэропорт, есть шашлыки и пить водку на природе. Конечно, этого хотели не все, но те, кто хотел, как раз и задавали тон, они переучивали новичков, и те более или менее охотно принимали их правила, потому что несогласных выживали, а соблазн вести себя на службе не так, как требуют скучные инструкции, а так, как хочется, перевешивал. Тем более что с каждым годом дисциплина падала, и можно было работать не для пользы дела, а для пользы себя.

Плетью обуха не перешибешь! – в конце концов решил Волк. Но тогда к чему все это? Нищенская зарплата едва позволяла сводить концы с концами, грязная и тяжелая работа не приносила удовлетворения, не было ясной и понятной цели, которая присутствовала в специальной разведке и в органах безопасности. Вся атмосфера душила, обволакивала по рукам и ногам клейкой паутиной. Надо было или закрыть глаза, превратиться в кокон и проснуться пауком-кровопийцей, или бежать на свежий воздух.

– Впрочем, я подумаю.

– Теперь давай о деле, – Пастух перестал улыбаться. – Мы сядем на хвост Басмачу, выследим их место и накроем при передаче товара. Ты едешь с нами, чтобы… Ну, в общем, ясно зачем. Получаешь свою долю – двадцать процентов. Идет?

Волк покачал головой.

– Почему? Это очень хороший кусок!

– Не в том дело. Ты решаешь вопрос с Басмачом, забираешь у него деньги и уходишь. Доли мне не надо.

– А груз?

– Груз заберу я сам.

– Ты?! – Пастух даже подскочил на месте. – Такой кусочище?! Куда ты его денешь?

– Сдам государству.

Пастух окаменел. В таком разговоре шутить не принято. А сказанные всерьез эти слова означают только одно…

– Давай в открытую, чтобы не было непоняток, – сказал Волк. – Я действительно отсидел почти год в разных местах. Но сейчас я работаю в милиции. Мне это не нравится, и я хочу уйти. Могу к тебе, если предложение остается в силе. Наш договор – это наш договор. Я договариваюсь как частное лицо и выполню все свои обязательства. Но груз я тебе не отдам.

Кровь прилила к лицу Пастуха, челюсть отвисла.

– Бред какой-то! Ты мент? С такой шкурой? Или ты на Холеного работаешь?!

Старший лейтенант Волков извлек удостоверение, раскрыл и положил на стол. Пастух схватил красную корочку, как голодная щука хватает блесну.

– А с Холеным, если понадобится, я разберусь, как и обещал. И сделаю это тоже как частное лицо.

– Бредятина! – Пастух бросил документ обратно на стол. – Что же это выходит? – Он потер виски, привычно промассировал бритый череп. И неожиданно рассмеялся: – А ведь ничего особенного и не выходит! Мы уже работали с ментами, и Басмач с ними работает. Так что все обычно. Только мы работали с предателями, а ты вроде правильный мент и остаться таким хочешь. Только разве получится?

Пронзительные голубые глаза в упор рассматривали лейтенанта Волкова.

– Не знаю, – честно ответил он.

Третьего сентября Волкова неожиданно отправили в отгулы. Замнач райотдела Трофимов сказал, что это личное указание Барина: мол, накопилось много переработок, при любой проверке могут взгреть так, что мало не покажется. На первый взгляд объяснение правдоподобное, особенно если не знать, что в милиции никто и никогда не компенсирует переработок и ни одна проверка не обращает на нарушения трудового законодательства никакого внимания.

Два дня Волков отдыхал, а в «день Ч» приготовился к выезду и постоянно держал включенной полученную от Пастуха рацию.

Когда стемнело, Пастух вышел на связь:

– Он выезжает.

После этого одетый в форменную одежду Волк сел в видавшую виды «копейку», тоже полученную от Пастуха, и стал ждать дальнейших сообщений. Он знал, что сейчас пять-семь раций находятся на приеме, а Пастух координирует их, как дежурный по городу координирует действия ПМГ. Только у Пастуха была своя собственная волна и рации куда лучше, чем в патрульных машинах.

– Следует в сторону аэропорта, – немногословно сказал Пастух.

Волк завел двигатель. Значит, фура пройдет или через Восточный КП ГАИ, или через Александровский мост.

– Свернул на Александровское шоссе. Подтягиваемся. Волк увеличил скорость.

– Выехал на мост. Движется на юг.

Все ясно. Груз повезут через КП на Ставропольской трассе.

– Съехал на проселок на третьем километре. С ним еще машина. Человек восемь. Коля, Сгон, высадите бойцов и езжайте дальше. Через километр станьте и гоняйте двигатели. Остальные тоже высаживаются и пешком, с двух сторон. Старайтесь без шума…

Пастух был если и не стратегом, то тактиком. До Александровского КП километра три, а ночью хорошо слышно… Двигатели двух машин должны заглушить звуки стрельбы.

Мост был освещен лампами дневного света, потом «копейку» поглотила непроглядная тьма. На третьем километре стояли три «Волги», людей возле них видно не было. Волк прислушался. Ему показалось, что со стороны рощи донеслись слабые хлопки, словно разом открыли несколько бутылок шампанского. Он сильнее вдавил педаль газа. Еще дальше по трассе стояли две машины с открытыми капотами. Надсадно ревели двигатели. Коля и Сгон старались вовсю.

– Мы закончили, – сказал по рации Пастух. – Уезжаем.

Волку хотелось узнать подробности, но сейчас это было невозможно.

КП ГАИ был ярко освещен. Волк наискосок пересек трассу и резко затормозил у входа. Пораженные такой наглостью гаишники бросились к потрепанной «копейке», но, увидев за рулем коллегу, успокоились.

– Что случилось, коллега? – спросил крепкий старлей, очевидно, старший смены.

– Здравствуйте! – Волк одернул форму. – Старший лейтенант милиции Волков, командир взвода ППС Центрального райотдела.

Он поднес удостоверение к лицу старлея. Тот внимательно вчитался.

– Слушаю вас, товарищ старший лейтенант! – уже другим тоном произнес он. Сзади, построжав лицами, подошли младший сержант и сержант. Официальное представление создало соответствующую атмосферу. На пост в гражданской машине прибыл не неизвестный человек в милицейской форме, а командир одного из подразделений милиции.

– Сейчас через пост пойдет грузовик с криминальным грузом, – строго сказал Волков. – Возможно, его будет сопровождать ПМГ. Это ложное сопровождение, соответствующих документов у них нет. Задача: тщательно проверить грузовик, о ложном сопровождении доложить ответственному по УВД. Я прибыл на усиление.