Тактический рывок (СИ) - Мясоедов Владимир Михайлович. Страница 73

— Червь ты будешь…Ты…Что... — Внезапно голос архидемона изменился, а сам он резко выпрямился, окончательно доламывая потолок и впуская в помещения потоки солнечного света. Тварь успела вымахать до таких размеров, что верхушка дворца-пагоды доходила ему где-то до пояса. Но несмотря на это, а также на всю мощь данного существа, сейчас оно хозяином положения почему-то не выглядело. — Нееееет!!!

До сих пор пылавшие искры, оставшиеся от свитка с договором, резко угасли, а монстр словно стал стремительно выцветать, терять объем и плотность, превращаться в собтвенную иллюзию, мир будто бы отвергал его, и один из повелителей нижних планов, не успевший стабилизировать себя в этой реальности или вернее забывший это сделать, слишком поглощенный собственной злобой и своим триумфом, ревел от гнева но больше уже абсолютно ничего не мог сделать, безжалостно и неуклонно выталкиваемый обратно в родное измерение. Буквально пара секунд, и о его визите не напоминало ничего, кроме многочисленных разрушений, очень и очень обескураженных культистов, горы трупов, не веряших в собственное выживание недорезанных жертв…Ну и Стефана, который прекратил изображать из себя статую, встал под вконец офаноревшими взглядами всех вышеперечисленных встал, размял малость затекшую поясницу и неспешной походкой двинулся в сторону ближайшей лестницы.

Эпилог

Столкновение двух сближающихся врагов было неизбежным, но ни один из них не изменил траектории своего пути: ни облаченный в тусклые металлические доспехи высокий и широкоплечий русский боевой маг, напоминающий ходячую башню, ни гидромант из британского военно-морского флота, натянувший расшитую золотом голубую мантию с капюшоном поверх бронированных штанов и кольчуги тонкого плетения. Более того, оба они еще и ускорились, выжимая из себя все возможное, а невозможное заставляя стать реальным благодаря магическому таланту. Ветер буквально нес вперед могучего аэроманта, словно бы оседлавшего небольшой горизонтальный смеря, и он же корректировал зачарованные пули из короткоствольного пистолета-пулемета, обгонявшие стрелка. Его соперник же был окружен огромной водяной каплей, которая будто скользила по земле, заодно принимая в себя разнообразные свинцовые гостинцы, приправленные толикой зловредного волшебства. Струи кипятка, пара, кислоты и какой-то жидкой отравы абсолютно беспрепятственно проходили через эту созданную магией оболочку и неслись к своей цели…Цели, которой они не достигали, поскольку один встречный поток ветра их тормозил, а второй, направленный сверху вниз, вбивал в землю.

Таранный лобовой удар двух наконец-то сошедшихся вплотную противников был страшен. Волшебство, окутывающее своих повелителей взаимно нейтрализовалось, и аномальный смерч рассеялся, напоследок расплескав в разные стороны сотни литров воды. Но набранная ими инерция никуда не делась, и обоим соперникам хватило мастерства, дабы не потратить её впустую. Посох-копье гидроманта со скрежетом впился в грудную пластину доспехов русского боевого, пробивая острым навершием зачарованный металл…Чтобы лишь мгновение спустя оказаться вырванным из раны, да и из рук, здоровенной гладко отполированной дубиной, которую скорее можно было принять за сваю для забивки в грунт, чем за инструмент волшебника. Абсолютно чудовищное в плане веса оружие просто размозжило кисть, на которую обрушилось, и хотя прочная кольчужная перчатка осталась на своем прежнем месте, обильно брызнувшая между её звеньев кровь показывала — целых костей внутри нет. Но второй удар своей волшебной палицей здоровяк нанести уже не сумел — рукоять оружия вывернулась из пальцев, покрывшись слоем невероятно скользкой смазки…И потому гидроманта из флота её величества отнесло назад старым добрым апперкотом, нанесенным практически в полном соответствии с традициями классического английского бокса. Единственным отклонением от канонов данного вида спорта являлся заряд электричества, окутавший бронированной кулак за миг до столкновения с подбородком искусно сделанной серебряной маски, прикрывающей лицо британского волшебника.

Удар откинул англичанина назад, но вывести из строя или хотя бы серьезно травмировать не смог — руки британца сделали какой-то странный жест, а из горла была выплюнута вместе с брызгами крови и выбитыми зубами фраза-активатор, и из вышитых на мантии символов хлынули потоки воды. Два десятка тонких, но все равно безмерно острых хлыстов, каждый из которых мог бы легко срубить взрослое могучее дерево, метнулись вперед к русскому боевому магу, норовя его оплести и разрезать на мелкие кусочки, ибо у попавшего в их объятия человека шансов на выживание не было ни малейших. Только вот там, куда они ударили, вздымая целые фонтаны земли, их цели уже не оказалось. Совершив прямо с места какой-то невообразимый кульбит назад, в сторону и через голову, он почти смог проскочить между смыкающихся струй жидкости. Почти. Но не совсем. Парочку движущихся навстречу ему потоков ничуть не менее плотные и опасные струи ветра раздвинули в сторону на секунду, позволив аэроманту ускользнуть и зависнуть в воздухе ногами кверху. Но данная поза ни капели не помешала ему окутаться невероятно яркими разрядами электричества, и слишком уж вложившийся в атаку противник не смог удержаться от вопля, когда его стегнула яркая длинная непрерывная молния, рождающаяся в руках соперника и обрушившаяся прямо на расшитый золотыми рунами капюшон мантии британского боевого мага. Потоки электричества выжигали ткань, и вплетенные туда нити из драгоценных металлов, но пробиться внутрь не могли…Хотя им и не нужно было, ведь данную атаку, весьма зрелищную, но не слишком-то эффективную против подобной хорошо защищенной от прямого магического урона цели, провели исключительно для отвлечения внимания и перекрытия поля зрения яркими разрядами.

Выбитый из рук сучковатый посох воистину грандиозных размеров выпустил почки. Из тех проклюнулись веточки. Робкими и нежными эти побеги были лишь в первые несколько мгновений, но уже секунд через пять после своего появления они весьма обильно разрослись, и со спины на британца набросился уже даже не взбесившийся куст, а настоящее ходячее дерево, пусть даже относительно тонкое и молодое. Его ветки оплели офицера флота по рука и ногам, сковывая движения и не давая толком колдовать. Какие-то кислотные брызги, сгустившиеся вот британца и накрывшие все подряд, заставили их потемнеть, но не смогли разъесть мгновенно. А дальше точку в поединке поставил бронированный сапог, которым серебряную маску пнули настолько сильно, что покрытый мистическими узорами металл заметно вдавился внутрь черепа, и над полем боя пронеслась резкая пронзительная трель, свидетельствующая о получении одним из дуэлянтов по-настоящему тяжелого ранения, способного стать летальным даже для могучих одаренных.

— Что ж, думаю тут все ясно, — вежливо улыбнулся князь Чатурведи стоящему перед ним англичанину, недавно возведенному в должность вице-короля Индии. — Пять побед против четырех, последний пункт нашего соглашения принимается по предложенному моей стороной варианту.

— Да уж, что-то не везет мне сегодня, — философски пожал плечами британец в ранге архимагистра, ни словом ни жестом не показывая своего истинного отношения к стоящему напротив индусу, что был слабее его, но все-таки смог вырвать у Англии свободу своих владений. По крайней мере, временную. — Ну, раз уж это был последний из спорных пунктов, то властью, дарованной мне её величеством, я объявляю трехлетнее прекращение огня между Британской Империей и её сателлитами, и территориями под властью Северного Союза!

— Услышано, — хором изрекли стоящие рядом со своими лидерами протестантский епископ и жрец Кали, а после не сговариваясь смерили друг друга ненавидящими взглядами….И так же синхронно перевели свой взгляд в сторону. На архимагов, которые в дипломатических переговорах и обсуждении условий мирного соглашения участия вообще не принимали, а отгородились от остальных присутствующих непроницаемыми барьерами и о чем-то шушукались, соображая на троих. У каждого из них были какие-то свои интересы, и всякой мелочью вроде международных соглашений они интересовались постольку-поскольку…Покуда политика не начинала им мешать. И тогда эта самая политика, а также те, кто её претворяют в жизнь, могли оказаться в очень серьезной опасности.