Смягчающие обстоятельства - Корецкий Данил Аркадьевич. Страница 10

Так и получилось. Минут через сорок в комнате стало шумно, чинный строй застольных бесед разлетелся на рваные осколки, и содержание их стало более приземленным и практичным.

— … с лидазой очень тяжело, но для Бадаева я конечно, постараюсь…

— …стекла на веранду и шифер. Иван Варфоломеевич все подписал, надо машину подогнать и вывезти…

— …пятнадцать метров сверх нормы — очень много, придется переписать акт обследования, я скажу кому следует…

— …если переведут на безалкогольные да еще пиво запретят — нам всем труба…

— …провели инвентаризацию — опять недостача двести рублей! Я говорю: Катька, раз вместе работаем, надо друг другу доверять. А ты что же делаешь?

«В чудную компанию мы попали», — Крылов снова ощутил волну раздражения, тем более что Толик с видом записного соблазнителя обхаживал Риту.

Какого черта вообще его сюда занесло? Впрочем… Обычно они проводили время вдвоем или в узком кругу с друзьями, подругами — устойчивые связи, привычные отношения, неожиданности исключены. Другое дело сейчас: незнакомое окружение, новые знакомства, обильная выпивка, соблазны — вон как сосед старается, тут возможны всякие зигзаги, этакий «люфт» поведения, когда человек раскрывается с неизвестной стороны… Значит, первый раз появилась возможность посмотреть, как Рита проявит себя в тех или иных ситуациях.

Крылов отогнал возникшую мысль как недостойную, она просочилась из тех участков мозга, которые пропитаны сомнениями и недоверием, но все-таки что ей говорит этот хмырь?

Крылов напряг слух.

— Такой женщине обязательно надо иметь свободные деньги, чтобы не задумываться, сколько можно потратить…

— На тряпки? Я сама шью и прекрасно обхожусь.

— Не только. От красивой женщины должно хорошо пахнуть, значит, французские духи, мыло по два рубля…

— Не обязательно. Нужно мыться каждый день, и запах будет не хуже.

— Можно в этом убедиться? — В голосе Толика появились многозначительные интонации, и он потянулся носом к шее собеседницы.

— Конечно. — Рита с улыбкой качнула в пальцах вилку, и Толик едва успел отдернуть голову. — Попробуйте мыться каждый день.

Крылов рассмеялся.

— Выпьем за чистоплотных людей! Ваше здоровье, Толик!

Тот натянуто улыбнулся и поднял рюмку.

В компании возникло некоторое замешательство: никто не понял, чем вызван странный тост Крылова.

— И за хороший слух! — Низкий баритон Семена Федотовича прозвучал как разрешение, рюмки опрокинулись, хотя вряд ли сказанное Крыловым стало понятнее. А сам Крылов уяснил две вещи: во-первых, Семен Федотович здесь главный, во-вторых, он пристально наблюдает за ним весь вечер.

— Хватит пить! — весело закричала хозяйка. — Давайте танцевать. Ромик, сделай!

Хозяин подошел к сверкающей никелем стойке, вывел звук на полную мощность и приглушил свет в соседней комнате.

— Здесь у нас будет танцзал, прошу. Только хрусталь не бейте.

— Пляшем?

Сухой лапкой с хищными кроваво-красными коготками Вика вцепилась Крылову в локоть, подалась к нему, почти вплотную приблизив бледное лицо.

По расширенным зрачкам и неконцентрируемому взгляду было видно, что она сильно пьяна.

— Следующий танец.

Крылов высвободил руку и, успев оттеснить быстро оправившегося от неудачи Толика, увлек Риту в розоватый сумрак, где, тесно прижавшись друг к другу и не слишком прислушиваясь к музыке, колыхались несколько пар.

— Зачем ты меня сюда привела? — отодвинув прядь волос и прикоснувшись губами к чуть оттопыренному ушку, спросил он. — Ты хоть знаешь, что это за публика?

Прикосновение и исходивший от Риты родной будоражащий аромат успокоили его, раздражение начало проходить.

— Не сердись, Сашок. — Рита провела ладонью по его шее. — Люди как люди. Лиза-Элизабет — заваптекой, Галка работает в посредбюро по квартирой, Романа только назначили заведующим в баре на Широкой. Остальные тоже приличные люди. Нам-то что до них?

«Действительно, чего я взвился? — подумал Крылов. — Ничего страшного не происходит: пришли в гости, посидели, потанцевали и разошлись. Водить дружбу с четой Рогальских или их приятелями никто меня не заставляет».

Но в глубине души он понимал, что, успокаивая себя подобным образом, сознательно закрывает глаза на важное обстоятельство: далеко не все равно, с кем садишься за один стол, неосмотрительность здесь оборачивается неразборчивостью, диктующей свои правила поведения, порождающей компромиссы с самим собой, настолько мелкие и незначительные, что никогда не поверишь, если не знаешь наверняка, что они способны до неузнаваемости перекроить человека и тот даже не поймет, что в длинной цепи уступок собственным слабостям, порокам или бесхарактерности решающую роль сыграла та, первая, самая маленькая и безобидная.

— И все-таки давай уйдем отсюда.

Рита замешкалась с ответом.

— Так сразу неудобно. Побудем еще немного для приличия. Хорошо?

Крылов нехотя кивнул.

— Вот и умница.

Рита поцеловала его в подбородок.

— Пойдем к остальным, а то мы остались в одиночестве.

Действительно, кроме них, в «танцзале» возилась на диване только одна пара. Гости сидели за столом и оживленно разговаривали, при их появлении наступила пауза.

«Похоже не на веселую вечеринку, а на деловую встречу», — отметил Крылов.

— Присаживайтесь, сейчас Ромик сделает всем коктейли, — с обворожительной улыбкой произнесла хозяйка, пристально рассматривая Крылова.

— Только не такие, как на работе, — ухмыльнулся Толик.

— Все равно они лучше твоих котлет, — парировал Роман. — По крайней мере от них никто не болел дизентерией.

— Не ругайтесь, мальчики, — вмешалась Галина. — Лучше пусть кто-нибудь расскажет интересное.

— А в мою знакомую через окно стрельнули! — сообщила раскрасневшаяся Надежда. И, оказавшись в центре внимания, бойко пояснила:

— Я ей иногда кое-что доставала, а тут договорились — не пришла. Оказывается, какие-то бандиты убить хотели, хорошо, промахнулись, ранили только, сейчас в больнице. И никого не поймали…

Напрягшийся было Крылов расслабился. Такими сведениями располагает полквартала.

— И не поймают! — Дряблые щеки Толика, обвисая, делали его похожим на бульдога. — Даже этих, которые банк ограбили, найти не могут!

— Не банк, сберкассу, — поправил Орех. — Троих охранников перебили, у них обрез из пулемета. Забрали двести тысяч и визитную карточку оставили — череп с костями и подпись: «Призраки».

— Вранье, — авторитетно перебил Кизиров. — Не двести тысяч, а восемьдесят. Никаких пулеметов, никаких карточек. И застрелили не трех, а одного.

— Я слышала, они письмо в милицию прислали: если будете нас искать, убьем сто человек.

— Какой ужас! — Вика схватила Рогальского за руку. — Неужели и правда убьют?

— И про письмо вранье! Весь город кишит самыми нелепыми слухами, меньше верьте сплетням!

— Иван Варфоломеевич, конечно, более информирован, но люди зря говорить не будут, — не сдавалась Рогальская.

— Вот сволочи, работать не хотят, грабят, людей убивают! — Роман сжал огромные кулаки. — Надо будет ружье зарядить!

— Такие жулики серьги вместе с ушами вырвут! — поежилась Элизабет. — Хоть бы их поскорее посадили!

— Ты бы выдала их, если б знала? — Вика налила очередную рюмку.

— Вот еще! Чтоб дружки отомстили?

— Поймать их не так-то просто, — сказал Орех, плотоядно щурясь на Элизабет. — Все учтено, все продумано, видать, умные люди. К тому же за свою жизнь борются да за деньги большие. А милиционеры за зарплату работают да за медальку… У кого интерес больше?

Элизабет поощряюще улыбнулась, Семен Федотович нахмурился.

— Неверно говоришь, голубок. Найдут, из-под земли достанут! Государственных денег да крови им не простят!

— Государственных денег и без крови не прощают, — бросил реплику Кизиров. — Девяносто три прим, в особо крупных — и к стенке.

— Интересно, где они сейчас, в эту минуту? — спросил, обращаясь ко всем, бывший боксер. — И что делают?