Темный Лев (СИ) - Ларина София Александровна. Страница 11
Зачем я о нем? Зачем думаю о его возрасте и о серебристых глазах? О его мускулистом теле, одуряющем запахе?
Мне это все чужда! Запретно. У такой как я, не должно быть близких отношений. Они все умирают… доказанно.
Черт, этот Лев, странным образом влияет на мой мозг. И последнее, чего мне сейчас хочется, так это встречаться с ним вновь.
Глава 6
Алиса
- Иди ягодка, умоляю иди… - дыхание Ярика обжигает мои ненасытные губы. Мамочки, оно такое сладкое и притягательное, что только его и хочется вдыхать.
- Еще, Яр, - подбираюсь ближе, - Еще поцелуй! – сама касаюсь его раскрытых губ.
Они у нево ярко алые, зацелованные, искусанные мной, ведь сегодня я сполна вытащила из нашей встречи. Я буквально занималась сексом с его ртом, осмелев наконец… Ведь по голосу Артема, моя тигрица усекла, что брат сдается. Передает-таки меня в руки своего вечного недоброжелателя.
Не понимаю своих чувств. Меня то окрыляет, от нежных поцелуев Кима, то… приземляет от внутреннего переживания за брата.
Вот куда он собрался? Обиделся? Сдался? А что, если там опасно? А вдруг с ним что-то случится? Я же… Я же ума лишусь без него. Чувствую ведь.
Отсекаю все негативные мысли. Мне больно от них. Волнуюсь. Намеренно конвертирую опасную тревогу в нечто провокационное и запретное. Так просто легче…
- Хочу твой язык Яр, везде хочу… - словно в бреду транслирую, перевоплощаясь в нечто безбашенное. Я словно пьяной становлюсь за какие-то миллисекунды. С Яром по-другому не умею.
- Ох, Алиса помолчи… - Ким сгребает мое лицо в свои ладони. – Что же ты творишь? – глубину своих зеленых глаз в меня вливает. - Губишь же… - выдыхает рвано и целует, целует, да так нежно что сердцевина пульсировать начинает.
- Люблю тебя! – шепчу, в раю утопая, - Люблю!
- Все маленькая, поднимайся, - головой отрицательно мотает, - А то, я за себя не ручаюсь…
Последнее говорит более серьезно, а меня, проказницу, и это умиляет. Он так старательно сдерживается, лишнего не позволяет и, его слова «за себя не ручаюсь», точно приглашение на что-то большее.
- Что ты сделаешь, Ярик? – искушаю шепотом. – Разденешь меня? Будешь трогать? Целовать?
Знаю по краю лезвия хожу, но я такая. Не переделаешь. У меня голову сносит, когда он рядом. Почему бы и ему не снести?
Ярик вдруг стискивает меня сильней и заталкивает в пустой лифт, который только меня и ждал.
- Все, Злобина, - пугающе рокочет голос над ухом, - доигралась! – нетерпеливо припечатывает к стенке. Я аж воздухом давлюсь от такого резкого поворота событий. Не ожидала. – Что ты там говорила? – шепчет сексуально, ведя носом по моей шее. – Повторяй! – принуждает похотливо и, боже… касается рукой моего оголенного бедра с внутренней стороны. – Ну! – торопит, пронизывающим взглядом обливая. При этом его рука, мучительно медленно ползти вверх начинает.
Боже, от возбуждения дрожать начинаю… Ох! Глаза закрываю, пытаясь вспомнить чем вообще провоцировала.
- Раздевай! – выталкиваю из себя то первое свое заветное. Яр на секунду прищуривается, словно убеждается в правильности, а после греховно улыбается и, господи… бессовестно отодвигает полоску моих трусиков в сторону.
- Дальше! – командует властно, а у меня уже искры из глаз, до такого откровения мы еще не доходили. – Скажи это, Алиса! – с ядерной хрипотцой заставляет.
Ой…ой…ой…
Там же… Там же, все мокро!
Мамочки, что делать? Что происходит? Он так смотрит… Почему он так смотрит? Боже, горит все между ног, я ведь чувствую его руку. Сердце вот-вот выпрыгнет из груди, но я все же решаюсь…
- Трогай – умоляюще выстанываю еще и киваю в придачу, так отчаянно жажду его прикосновений.
И он трогает…
- Боже! – точно электричеством прошивает моментально. Я аж лужицей растекаюсь, ощутив его пальцы на своих складочках. – Ох! - сокращаюсь разом, чувствуя легкое надавливание на бугорок. Как же хорошо! Как же хорошо, господи…
Дыхание беспощадно срывается и мое и его. Впервые так близко, впервые так откровенно и пошло. Пальцы эротично утопают во влаге, изучая пульсирующую плоть, а я позорно поскуливаю от наслаждения.
- Дальше, Алиса! – это уже со звериным рыком выдает. Сам еле сдерживается, вижу же на грани, но я и тут нас не жалею…
- Целуй! – срывается с губ последнее желание.
И все…
Как в стену с разгона, как поездом пополам, как стекло в дребезги - такое ощущение вызывает касание его языка к жаждущей плоти.
- Твою мать! – несдержанно ругается Ким, сжимая мои голые ягодицы. – Алиса я сдохну, какая ты вкусная! – снова пробует меня, а я со стоном его волосы в кулаки сжимаю. – Черт! - лбом в живот мой упирается. – Хочу тебя, ягодка! – дышит надсадно, а у меня в голове уже только одно - «Возьми!»
Желание не успевает вырваться из груди – двери лифта беспощадно раскрываются.
Ким резко поднимается, возвышаясь надо мной, склоняется к виску, чтобы вдохнуть меня поглубже и на выдохе требовательно произносит…
- Иди!
Лев
Не успел я вернуться в офис, как мне позвонил глав врач и сообщил, что Романова написала заявление на увольнение и скоропостижно покинула больницу.
В ту самую секунду меня так накрыло, что думал сам вот-вот рвану и привезу ее на место. Какое-то больное неадекватно-маниакальное чувство, ей богу нахлынуло. Еле-еле сам себя остановил и взамен отправил своих ребят, чтобы присмотрели.
Я не готов ее отпускать. Не сейчас, когда ее спонтанное решение выдернуло из меня подозрение. Если до этого я считал ее абсолютно непричастной к случившемуся, то сейчас начинаю сомневаться в этом.
Первое – невинный не бежит. Второе – неприлично много факторов объединяет все случаи именно с ней. Третье – она очень скрытна и одинока. Четвертое – умна.
Все эти доводы заставляют хорошенько задуматься...
Если убийства пациентов связаны не на прямую с Романовой, то по крайней мере косвенно. Но ее безрассудный побег, однозначно может расцениваться как причастность к случившемуся. Но опять же, как показывает практика, начальные доводы могут быть ошибочными. У меня еще недостаточно полный пакет информации на Ринату. Команда в процессе сбора данных и пока еще толком ничего не ясно. Однако у меня уже есть одна догадка, которую очень настойчиво выдает моя интуиция… - она встречала подобные смерти ранее.
Мои размышления разрывает громкий стук в дверь.
- Лев Тимурович, можно войти? – заглядывает Завицкая.
- Проходи! – требую будничным тоном.
- Я нашла информацию, которую вы запрашивали! – докладывает с явной радостью в голосе и начинает... – Романова Рината Андреевна, родилась…
- Я сам посмотрю! – останавливаю ее чтиво холодным тоном.
Мне хочется уединиться с ее делом, подальше от посторонних глаз.
- Да, конечно! – тут-же соглашается, опуская папку на стол.
- Свободны! – абсолютно не меняю своего тона.
Девушка послушно покидает кабинет и я, точно с кем-то на перегонки, хватаю быстро эту черную папку со стола.
Так… Резко распахивая, с ходу принимаюсь сканировать каждую букву в деле.
Родилась в Ростове. Потеряла родителей в пятилетнем возрасте - автокатастрофа. Жила с бабушкой до поступления в мединститут. В 25 стала хирургом в больнице того же Ростова, но спустя два года, по неизвестным причинам, переехала в Калининград.
Не густо!
В прежней клинике проработала всего два года, после чего так-же спонтанно уволилась, без объяснения обстоятельств.
Совпадение?
Ландо…
По документам ей 30 лет, хотя на самом-то деле, не дашь даже и двадцати двух.
Генофонд? Выпила элексир молодости?
Внимательно разглядываю фото родителей и, явных признаков сходства особо не выявляю. Странно... Даже цвет глаз не совпадает. У обоих родителей карие, а у Ринаты синие. Причем, насыщено синие, такие таинственные и загадочные…