Тайна крови (СИ) - Романова Екатерина Ивановна. Страница 56

— Ну, я не думаю, что все настолько плохо, Оуэн. Меня же никто не… эм… ну, пробовали похитить, но больше так не будут! К тому же, Харви наверняка найдет способ противостоять Ой Ли как его там.

— Оптимизм — неплохая черта, Александрин! Но нужно уметь принимать правду, какой бы страшной она ни была, — он поджал губы, намекая на то, что самая страшная правда, которую только может принять человек — это его неизбежная смерть.

— Мне нужно обсудить с ребятами. Я не могу принять это решение без них.

— Хорошо. Но какое бы решение ты ни приняла, помни, твое оружие — положительные эмоции. Твоя искра не разожжет чужую по принуждению. Чтобы все получилось, ты должна быть счастливой или, хотя бы, испытывать симпатию к тому, чью искру разжигаешь. Высшая форма симпатии — любовь. В таком случае искра разожжется до максимума.

Мне вспомнился разговор, который я подслушала в далеком детстве. Родители беседовали на кухне о том, что маме следует сдерживать свою рвущуюся на волю искру, иначе это вызовет подозрения и их найдут. Тогда я не думала, что родители имели в виду. Да какой там думать, мне было года четыре от силы, мир казался огромной песочницей… Видимо, отец разжег в маме искру до предела и ей всю жизнь приходилось скрывать это. Как несправедливо!

— Значит, мне нельзя любить?

— Тебе нельзя погибнуть. Эта уникальная искра и дар, и проклятье. Она может сделать много хорошего и натворить страшных бед.

— Бед?

— Негативные эмоции способны привести к обратному. Выжиганию искры. Это страшно, Александрин. Человек, чья искра была выжжена, — он прикрыл глаза и нахмурился, словно испытывал боль. Сомнений не возникло — мой отец кого-то выжигал. Сознательно или нет, но факт. — Никому этого не пожелаю. Пожалуйста, пока я жив, хорошо обдумай мое предложение. В пятом дистрикте у меня есть власть, деньги, недвижимость. Все это может стать твоим.

— Фет Сайонелл! Что вы говорите?

Он улыбнулся и прикрыл на мгновенье глаза, понимая, что перегнул палку. Успокоившись, произнес:

— Прости, если напугал тебя. Но я очень беспокоюсь за твою безопасность. За ваше будущее. Особенно сейчас!

— Я обещаю быть осторожней и не сбегать от рейгвердов. Честно-честно. И поговорю с ребятами на счет побега.

Вот именно. Побега…

— Поговоришь. Но откажешься сбегать, — как-то обреченно произнес мужчина.

— Увы, но скорее всего именно так…

— Вся в отца. Упрямая и волевая, — уголки его губ дрогнули, а вокруг добрых глаз рассыпалась сеточка морщин.

— Знаете, пока вы совсем не скисли, сменим тему! Хотите со мной на балет? «Блюз для двоих», через три дня, центральная ложа? — мои глаза заговорщически блеснули. Я-то знала, что он не знает, что я знаю! О как.

— Было бы чудесно. Надеюсь, здоровье позволит насладиться с тобой одной из сложнейших постановок.

Не со мной, а с моим участием!

— Я тоже на это надеюсь! — мои глаза лихорадочно блестели, а в груди клокотало счастье. Только бы этот ходячий эпикантус нам не помешал со своим поединком! — К тому же, у меня для вас будет огромный сюрприз, который вы, надеюсь, оцените!

Внезапно громкость на телепатовизоре, что установили над кроватью фета Барского, увеличилась. Сбоев в современной технике не бывает — наш пациент сделал это сам. Ну, либо снова драконит технику от вмешательства тор-ана.

— Кажется, твоя идея фету Барскому понравилась!

Кажется, фет Барский видит и понимает куда больше, чем нам хотелось думать. На экране показались лица Харви и Кайла. Журналисты обступили фетроев со всех сторон.

— …будут заявления на счет поединка? Фетрой, ответьте!

Но мужчины с бесстрастными лицами шли в окружении рейгвердов и скрылись в темных Сайманах Х9, чтобы куда-то улететь. Сердце тревожно сжалось. Картинка переключилась на студию, где сияла Аландри, с забранными наверх волосами, уложенными аккуратными волнами в пышную прическу.

— Итак, пока мир катится в пропасть, нам стало известно, что наш Венероликий, что в последнее время совсем не скрывает лица, активно раздает вызовы на поединки и принимает их сам.

На экране мы с Максимилианом, что держит черную папку. Его бледные губы сжаты в жесткую линию, а я мну шелк салфетки. Как-то неправильно, когда за тобой подглядывают, а потом еще и на публику выносят. Они ведь не знают ничего, а делают выводы!

— И кто бы вы думали стал причиной черной папки в руках небезызвестного балетмейстера фета Ронхарского? Та, кого публика уже окрестила фавориткой самого Венероликого.

Ну, это еще ладно. Фаворитка не шлюха, куда ни шло.

— И все это на фоне официального объявления о помолвке. Кстати, у меня в студии сегодня гостья. Та самая фетесса четырнадцатого дистрикта — Зейда Лоуренс. Что вы можете сказать по поводу этого снимка?

— Только то, Аландри, что не следует подавать жителям дистрикта непроверенную информацию, — уверенно заявила шатенка, заправив за ухо идеально прямой, блестящий локон. Она меня покорила. Большие миндалевидные глаза темно-зеленого цвета под светом прожекторов слегка поблескивали серебристой поволокой, прямо как листья Джози под солнцем. Ее голос, что шуршание тех самых листьев — мягкий, приятный, успокаивающий. Под правым глазом — родинка, придающая образу сильной и уверенной женщины, мягкость и кокетство. Острый носик, пухлые губки, идеально прямые волосы до плеч. В деловом брючном костюме кипенно-белого цвета сидела великородная, до которой мне, увы, далеко.

Но как она припечатала Аландри мне понравилось!

— Что именно вам кажется непроверенным? — не стушевалась ведущая, привыкшая к выпадам гостей.

— На фото мы видим лишь то, что кто-то из братьев направил вызов фету Ронхарскому. Кто именно — неизвестно. По какой причине — тоже. Все вами сказанное лишь предположения.

— Что же, в таком случае, стало камнем преткновения между правящими и балетмейстером? Помимо пачки одной миленькой балерины!

Я тебе пуанты при следующей встрече подарю, охочая до сплетен дохлогрызка! Один в рот, другой в «мадам Сижу».

— Аландри, я не люблю домыслы и сплетни. А именно их распространением вы сейчас и занимаетесь.

— Хорошо, — хищно улыбнулась блондинка. — Поговорим откровенно. Вы — невеста Харви Хартмана?

— Официального заявления об этом, как вы знаете, еще не было. Но мы с Харви знакомы с самого детства и наши родители мечтали породниться семьями, надеясь, что мы с будущим фетроем девятого дистрикта подружимся.

— Подружились? — Аландри кокетливо изогнула бровку.

— Подружились, — фетесса хищно сузила глаза и произнесла это так, что задавать дополнительные вопросы резко расхотелось. Мне так вот уж точно.

— Что ж. Тогда с нетерпением ждем объявления о помолвке. А как вы прокомментируете заявление Хи Ой Ли? Как известно, драконы поглощают дистрикты, если чувствуют слабость правящих. Как по вашему, стала ли причиной фета Ландрин Флер Аллевойская?

Ну ничего себе пиончики на соседском балкончике! Не телепатнулась ли ты, гражданочка? Еще давай настрой против меня весь дистрикт, тогда точно в пятый сбегать придется! Я и так по улицам хожу от асфальта глаз не отрывая…

— Разумеется нет, — отмахнулась Зейда, словно Аландри сморозила глупость. Я с облегчением выдохнула. По непонятной причине эта красавица начинала мне нравиться. Конечно, на задворках сознания мелькнула мысль, что мы по разные стороны баррикад в войне за сердце Харви (ха, сердце того, кто его не имеет), но я ее отмела. Нельзя бороться за то, чего нет. — Проблема перенаселения — исконная для всех дистриктов…

Дальше пошла политическая галиматья и фет Барский перевел звук в наушники.

— Спасибо, — вырвалась негромкая благодарность к старику, что три недели глядел в потолок. Вот тебе и раз.

— Теперь понимаешь, — взгляд Оуэна стал тревожным. Я помогла мужчине перебраться обратно в кровать. Выглядел он не ахти. — Александрин, прости старика, но мне нужно отдохнуть. Побудь со мной. Можешь пока заняться изучением книг, что я тебе переслал.