Одержимость Ростовщика (СИ) - Вульф Алина. Страница 29

И Рагнар естественно их улавливает. Напрягается. Вглядывается в моё лицо и сам резко меняется. Становится мягче. Совсем немного. Но злость пропадает. Это главное.

— Я так хочу, — выдаёт хрипло.

— Я не приму их. Не могу принять…

— Тогда выброси, — ведёт носом по щеке.

Непристойно. Не прилично. Не думает о том, что скажут или подумают окружающие.

— Я тебе сказал. Мне эта хрень не нужна. Белиберду раскрашенную ещё повешу в туалете, — он о картине? — но цацки ваши женские точно без надобности.

— Подаришь девушке своей, — предлагаю, как вариант, а на душе неприятное чувство. Будто скребёт кто-то изнутри.

Странно… с чего бы. Впрочем я долго не задаюсь этим вопросом, так как после ответа Рагнара всё проходит сразу.

Почти.

— Я такой хернёй не страдаю. Слить сперму и без отношений можно. Нашёл случайную шлюху, сделал дело и пошёл дальше. Вот и вся романтика, — снова усмехается.

Сколько же женщин у него было, раз он так легко относится к подобному? И сколько ещё будет?

— Тогда просто любовнице.

— Подарил. Ей тоже не нужно, — уже в открытую смеётся надо мной.

— Я не о себе...

— А другой у меня пока нет, — словно обухом по голове. — Чего глаза вылупила? Думала параллельно с тобой я целый гарем имею?

— А разве нет? У тебя же были… были другие.

— Были! — подтверждает и подчёркивает это слово. — После появятся новые. Но это потом. Когда я наиграюсь с тобой. Пока не отдашь весь долг… или пока не наскучишь мне. Но всё это время я буду трахать только тебя, мелкая. А теперь поехали домой. Я жутко голоден по твоему телу.

Не спрашивает. Просто сажает в машину. А я, краем глаза замечаю, как нас провожает взглядом Лола и говорит с кем-то по телефону.

22

Только дверь закрывается за нашими спинами и я оказываюсь прижатой к стенке. Всё происходит быстро. Рагнар рвёт на мне платье. Плотная ткань, превращается в мелкие тряпки в его руках.

Он хочет сейчас? У входа?

— Рагнар… Рагнар, если кто-то увидит... — опасливо оглядываюсь по сторонам, прикрываясь остатками, чем только больше раззадориваю аппетит хищника.

— Никто, — сжав подбородок, возвращает взгляд к себе и не отпускает. Приковывает намертво взглядом к своему лицу и ведёт языком по моим губам. Будто пробует жертву, перед тем как съесть. — Никому не позволю видеть тебя такой. Голой. Голодной. В цемент всех закатаю.

— Рагнар...

Я не успеваю следить за ним. За его одержимыми движениями, как остаюсь в одном белье. В лифчике, который уже давит на грудь. Рваные трусики летят вслед за остальной одеждой.

— Рагн… Ах… — срывает вскрик, вогнав в меня пальцы. — Рагнар…

— Как и думал... — усмехается зверь, щекоча дыханием ухо. — Моя девочка тоже проголодалась.

Хватаюсь за него. Цепляюсь за крепкие плечи. Обнимаю, когда поднимает свободной рукой под ягодицы и заставляет обхватить стальной торс ногами. Или это уже моя воля?

А может правда моя? Моё собственное желание почувствовать его в себе. Ощутить каждой клеточкой тела. Нервом. Утонуть в похоти. Окунуться с головой в грязь вместе. Чтобы забыть обо всём. Не думать о долге. Не думать о встрече с родителями. Не думать вообще ни о чём. Забыться в пороке.

Хочу этого и только так объясняю свои действия. Своё желание поскорее почувствовать Рагнара. Чтобы вошёл в меня. Выбил весь дух. Сжёг дотла. Как умеет, не оставляя после себя ничего.

Вот и вся причина. Просто желание забыться и ничего более. Ведь так? Поэтому я льну к нему. Сама тянусь за поцелуем. Обнимаю. Отчаянно вгрызаюсь в губы, будто собираюсь съесть, а он словно только и ждал этого.

Дорвался. По-другому не назовёшь. Он обрушивается на мои рот, как торнадо. За секунду стирает всё. Выбивает всё лишнее, не оставляя ничего, кроме себя. Ему даже не требовалось для этого взять меня. Хватило одного поцелуя. Бешеного. Одержимого. Колючего.

— Ведьма… Стерва… — рычит отстраняясь и снова вбивается. — Моя...

Языком врывается в полуоткрытые губы. Вырисовывает своеобразные узоры. Ведёт по дёснам, по нёбу. Увлекает за собой в бездну. Бросает гореть в дикое пламя.

Я повторяю за ним. Точнее пытаюсь, но стоит ему почувствовать ответ, как его язык сплетается с моим в одном танце.

Я хнычу. Недовольно скулю, когда его пальцы выходят из меня. Хочу заполнить болезненную пустоту и страшусь. Собственной испорченности, аморальности. Страшусь той, которой становлюсь рядом с ним. Сгораю со стыда.

Стыжусь и… всё равно хочу. Хочу. До боли. До лома в теле, а хозяин издевается. С голодным огнём в глазах вбивает наши тела плотнее друг к другу. Даёт ощутить, что ни я одна такая. Что в этом пламени мы сгораем оба.

— Рагнар… пожалуйста... — помогаю сбросить с него пиджак и расстёгиваю пуговицы с рубашки.

— Моя шлюха, — скалится.

Он с особым упоением следит за мной. За моими дрожащими пальцами. Улыбается. Сквозь поцелуй ощущаю его улыбку и бросаю ненужную тряпку в сторону. К остальным вещам.

Теперь мы почти на равных. Почти. Ведь на мне только лифчик, а на нём брюки.

Мои ладони спускаются по горячей, смуглой коже. Смело. Нахально. Откуда во мне столько уверенности? Не знаю. Я вообще сейчас ничего не знаю, кроме того, что хочу сейчас. Безумно. Жутко. Одержимо.

Где-то сквозь толстые стены вакуума, слышу как бряцает пряжка ремня и в следующую же секунду я снова взрываюсь от одного его проникновения.

— Кайф, — выдыхает в губы, прислоняясь своим лбом о мой.

Врезается. Толкается в меня. Держит под бёдра. Врывается. Мощными толчками заполняет. Вбивается поршнем. Выбивает из меня порочные стоны, крики.

— Ах, ах… ммм... ааахъ….

Чёрт. Я схожу с ума с ним. Уже сошла. Завожусь с полуоборота. Цепляюсь, чтобы не упасть, хотя и так знаю. Рагнар не даст. Не отпустит. По крайне мере, пока не утолит свой голод, а это случится не скоро.

Хватаюсь за него. Двигаюсь в ответ. Сгораю в пекле нового желания. Пора принять факт, что стала такой же, как он. Порочной. Грязной. Одержимой.

А может я всегда была такой, просто не знала? Нет. Не могла. Не была. Это он. Всё он. До встречи с Рагнаром я не знала о существовании и половины тех вещей, что знаю сейчас. Не подозревала. Он утянул. Утащил за собой.

— Не закрывай глаза. На меня смотри! — с новым толчком приказывает и бьёт по ягодице.

Он входит агрессивнее. Мощней. Каждый толчок словно бьёт электричеством. Вгоняет в меня ток в несколько тысяч вольт. Вбивается членом в самую глубь. До предела. До боли.

Но боль проходит и превращается в удовольствие. Сумасшедшее. Невозможное. И заставляет желать ещё. Больше. Сильней. Агрессивней.

Это мазохизм. Болезнь. Я никогда не признаюсь Рагнару в этом. Не скажу, как он действует на меня. Сохраню в себе. Даже, когда уйду не скажу. Он и так забрал у меня всё. Кроме сердца. Так хотя бы эту тайну оставлю при себе.

— Рагнар… Раг… ахъ, ааааа….

Он сдирает лифчик. Рвёт одной рукой и скидывает мешающий ему хлам. Последняя деталь одежды слетает с меня, тогда хозяин впивается в грудь. Налетает, будто зверь, голодавший несколько лет. Сжимает. Кусает. Терзает.

Стискиваю зубы, чтобы не закричать. Как могу заглушаю стоны. Дабы не показать, что мне приятно. Для чего это делаю, не понятно. Да и хватает меня ненадолго. Ровно через минуту я сдаюсь. Цепляюсь за его волосы. Прижимаю его голову крепче к груди.

— Ммм… ещё… — стону, когда мужские губы засасывают сосок, оставляя на нежной коже колючие следы после бороды

Порочные шлепки от ударов наших тел. Нескончаемые стоны. Его рычание. Стены дома заполняются грязными звуками, отдаются эхом в комнатах, всё больше возбуждая… разжигая внутри похоть. Потребность не останавливаться.