Смерть под псевдонимом - Александрова Наталья Николаевна. Страница 10

– Все, что угодно! – обрадовалась Лиля. – Только денег у меня негусто…

– Да не нужны мне деньги! – отмахнулась Надежда. – Мне нужна информация!

– Так вы что – тоже журналистка? – насторожилась девица.

– Да нет, не волнуйся, я совсем по другому делу. – Надежда Николаевна начала на ходу выдумывать правдоподобную легенду. – Понимаешь, я в небольшом издательстве работаю, «Норд-Вест» называется, и нас очень интересует писатель Кондратьев…

– Кондратьев? – глаза Лили загорелись, как у кошки. – Ну, Кондратьев всех интересует! Только про него никто ничего не знает… то есть не знал. Он ведь умер недавно.

– Вот-вот! А к нам в издательство пришла по электронной почте рукопись романа, подписана – Алексей Кондратьев. Мы попытались с ним связаться, а электронная почта не отвечает. Потом уже узнали, что он умер. Так вот, мне начальник велел выяснить, кто его наследник, кто правообладатель, как вообще узнать, его ли это роман… в общем, все, что удастся.

– Глухой номер! – вздохнула Лиля. – Мне тоже начальница, главный редактор моей газеты, велела все про него выяснить, когда стало известно, что он получит премию «Бестселлер года». Ну, я землю носом рыла – никто ничего про Кондратьева не знает! Пришла на вручение премии, взяла с собой фотографа, думала, хоть там его смогу перехватить, так что ты думаешь? Он даже на церемонию не пришел! Прислал вместо себя свою секретаршу…

– Да что ты говоришь? – Надежда изобразила изумление, хотя уже знала об этой истории из Интернета. – Неужели секретаршу?

– Ну, не знаю, кто она ему – секретарь, или личный помощник, или девочка на побегушках… хоть про нее мне удалось немножко узнать. На той церемонии было большое городское начальство, поэтому впускали исключительно по документам. Я одного человека из службы безопасности охмурила, и он мне все рассказал. Зовут ее Мария Куропаткина, приехала в Петербург несколько лет назад, работала в издательстве, вот как ты, а потом уволилась оттуда и перешла к Кондратьеву. Мы с фотографом за ней проследили, думали, выведет нас на своего шефа. Но она доехала до дома на Московском проспекте…

– На Московском? – переспросила Надежда.

– Ну да, Московский проспект, дом сто девять, недалеко от Московских ворот. Она вошла туда, через час вышла и поехала к себе домой. Мы потом сверили, по всему выходит, что Кондратьев живет в этом доме, но только никто из соседей его не видел, и сколько мы возле дома ни караулили – результат нулевой…

– Ну, это удивительно! – недоверчиво проговорила Надежда. – Он же не человек-невидимка! Должен же он иногда выходить из дома!

– Ты что, думаешь, я работать не умею? – фыркнула Лиля. – Устроила слежку по всем правилам науки! Три дня плотного наблюдения – и ничего! Правда, узнала по адресу номер телефона, звонила туда, наверное, пятьдесят раз – либо никто не берет трубку, либо отвечает эта самая Куропаткина, и на все вопросы отвечает уклончиво. Я, мол, передам, что вы звонили, и уточню насчет интервью, и потом с вами свяжусь. Завтра или на днях. Резину тянет, в общем.

– Понимаю, – кивнула Надежда.

– Ага, так она меня несколько дней все завтраками кормила, а начальница мне говорит: как хочешь, а чтобы было у меня интервью с Кондратьевым и фотографии. Ну, интервью можно как-нибудь состряпать, а фотографии откуда взять?

Лиля выразительно посмотрела на Надежду, как будто ждала от нее ответа. Надежда только пожала плечами.

– Вот то-то! Тогда Владик, фотограф наш, решил попробовать нестандартный подход. Квартира Кондратьева находится на самом верхнем, девятом этаже, так вот Владик у знакомого альпиниста взял снаряжение, спустился с крыши и попробовал сделать несколько снимков через окно.

– Ну и как? – с интересом осведомилась Надежда.

– Да никак! Полчаса фотографировал, и почти никакого результата. Видно, этот Кондратьев даже к окнам не подходит.

– Так, может, его просто не было дома? Ну, уехал человек на море, позагорать, а вы только зря его караулили…

– Вот и нет! – возразила Лиля. – Я же сказала – почти никакого результата! На одной фотографии через окно можно разглядеть мужские руки. То есть, в принципе, он в квартире был, только на улицу не выходил и даже к окнам почти не приближался.

– Тяжелый случай, – согласилась Надежда Николаевна, – ну ладно, пойду я.

Она поняла, что ничего больше у Лили не выяснит. Но в последний момент как будто иголкой кольнули ее в темечко.

– Слушай, – она задержалась в дверях, – а как я могу эти фотки посмотреть, ну, квартиры Кондратьева…

Она приготовилась уже к подозрительным взглядам и вопросам и сделала самое безмятежное лицо, но Лиля Путова была занята юбкой. Не отрываясь от зеркала, она рассеянно сказала:

– Да это же проще простого. Владик все неиспользованные фотки на свой сайт выкладывает, надеется, что кто-нибудь заинтересуется. Записывай адрес!

– Я запомню! – обрадовалась Надежда.

Дома все было в порядке – кот оставил на время все хулиганства и вплотную занимался своей внешностью. И преуспел в этом: запах растворителя заметно ослабел, и шерсть на боку стала чистая и блестящая.

Надежда похвалила кота за трудолюбие и прилежание и дала вчерашнюю котлету.

Муж пришел пораньше и даже поинтересовался, как прошла ее экскурсия в музей современного искусства. Надежда рассказала ему о встрече с Игорем, и дальше, посмеиваясь, описала экспонаты. Особенно мужа впечатлила комната, набитая мусором, – то есть композиция художника Собакина «Когда б вы знали, из какого сора…».

– Надя, ты меня не разыгрываешь? – муж заглянул ей в глаза.

– Вот те крест, не вру!

– Круто! – по-детски восхитился муж. – И наш Гарик там как рыба в воде…

Далее разговор перешел на художников, и муж так и не спросил, за каким, собственно, чертом Надежда таскалась в этот музей.

Утром позвонила близкая подруга Алка Тимофеева и слезно умоляла Надежду приехать и погулять с собакой. Она уезжает на два дня с учениками на экскурсию, муж в командировке в Лондоне, дети тоже в разъездах. Старший сын Сашка позавчера улетел на студенческую олимпиаду в Токио, а младший Пашка ушел в осенний поход.

Алка работала завучем в школе, муж ее был крупным ученым-химиком, кроме двух сыновей, у них в квартире проживали овчарка Дик, кошка Марфа, попугай и еще, кажется, рыбки, к которым кошка испытывала нежнейшие чувства.

Надежда к Дику относилась очень трепетно – это она в свое время пристроила его к Алке, когда Дик потерял хозяина (см. роман Н. Александровой «Убийство напрокат»), поэтому согласилась без колебаний, тем более что нужно было выгулять собаку только один раз, а завтра вернется Пашка из похода.

Ей обрадовался не только Дик, но и все звери, даже рыбки приветливо разевали рты за стеклом аквариума. Они с Диком долго гуляли в лесочке возле Алкиного дома, играли в палочку и в мячик. Потом Надежда должна была погладить кошку тридцать три раза, от макушки до хвоста, потом покормить всех и наконец вырвалась из квартиры с трудом – звери скучали и не хотели ее отпускать.

У выхода из метро стояла женщина и раздавала бесплатную газету. Надежда хотела ускользнуть, но тетя ловко сунула свернутую газету за обшлаг ее пальто. Надежда не любила бесплатные газеты, если на то пошло, она вообще не любила газеты – ничего хорошего из них не узнаешь, кроме того, бесплатные газеты всегда делаются из самой тонкой бумаги и пачкаются типографской краской. Кот Бейсик, напротив, газеты очень любил, он набрасывался на них, как коршун на беззащитную голубку, и рвал на мелкие кусочки. Кусочки эти он умудрялся разбрасывать по всей квартире, что, разумеется, Надежде очень не нравилось.

Поэтому Надежда брезгливо вытащила газету из-за обшлага и шагнула к ближайшей урне, но тут ей бросилась в глаза фамилия Кондратьев, напечатанная крупным шрифтом. Первая мысль была выбросить газету, идти домой и сделать то, что советуют делать, когда кажется, то есть перекреститься. Тем не менее Надежда развернула газету и принялась читать тут же, не отходя от урны.