Владыка (СИ) - Седых Александр Иванович. Страница 21

— Покорённые народы вырезали беспощадно, под корень, — согласился с лектором Кондрашов. — Земли захватывали, а уцелевших пленённых жителей продавали в рабство. Однако эффективные способы штурма крепостей человечество придумало, действительно, лишь в эпоху Пунических войн.

— А почему же… человечество, — сделал ударение на последнем слове Алексей, — раньше не сообразило? Али войн мало к тому времени провело?

— И до римлян повоевали изрядно, — вынув папиросу изо рта, задумался генерал и обернулся за подсказкой к наполняющейся офицерами аудитории. — И греки хорошо повоевали, и персы, и египтяне, однако успешным взятием крепостей похвастать не могли. Победы одерживали на поле боя, а города обычно брали измором или входе внезапного штурма намного превосходящими численностью войсками.

— Так осадные машины появились лишь во втором веке до нашей эры, — подсказал бородатый «студент–переросток» с галёрки.

— А чего же… человечество не изобрело столь полезные вещи раньше? — продолжал издеваться над аудиторией казацкий историк.

— Так больно сложными казались тогда осадные машины, — вступил в дискуссию подсказчик с последнего ряда парт. — Не каждый инженер, даже в наше время, соберёт мощную осадную катапульту или штурмовую башню.

— А простейшее приспособление, но ранее не используемое, думаете, нашему… человечеству легко придумать? — напирая на человечество, пытал добровольца лектор.

— Может, вы имеете в виду колесо? — прищурился оппонент.

— Не будем брать уж столь сложное техническое устройство, — улыбнулся Алексей. — Рассмотрим что–нибудь попроще. Господин полковник, вы знаете, что во времена рассвета Римской империи, как и тысячу лет до этого, конница не считалась главной ударной силой? Ну, разве что, если не учитывать боевые колесницы.

— Почему? — опешил седобородый полковник.

— Человечество, — напирал на это обобщённое слово Алексей, — а конкретно — всадники, до четвёртого века нашей эры не использовали стремени. Может, кто–то и чуть раньше изобрёл столь простое приспособление для обретения устойчивости при скачке, но исторических сведений тому не сохранилось. И пока всадник не имел надёжную точку опоры, то рубить с коня или колоть копьём он мог только очень осторожно, чтобы самому на землю не сверзиться от толчка. Потому конный строй не был ударной силой, а только вспомогательной. И только в пятом веке нашей эры дикие орды гуннов показали римлянам, как может по–настоящему мощно атаковать конница. Армии Европы превосходили гуннов числом, воинской дисциплиной и лучшим вооружением, но их всадники еле держались в седле. Длинные копья гуннов сбивали слабых наездников с коней, а мощные удары мечей рассекали доспехи пехоты. У всадника появилась возможность наносить не только рубящие удары, но и секущие, благодаря чему конница перевооружилась саблями. Обретя надёжную точку опоры, много дел может натворить… человечество.

— Дайте мне точку опоры и я, с помощью рычага, переверну мир, — вспомнились слова древнего гения Кондрашову, и он догадался, к чему хочет подвести аудиторию лектор. — В эпоху Пунических войн, в третьем веке до нашей эры, в Сиракузах проживал Архимед, который и придумал осадные машины и метательные орудия.

— Заметьте, господа офицеры, не обобщённое… человечество, — высоко поднял указательный палец доморощенный историк, — а один конкретный человек. Потом его изобретениями человечество пользовалось более полутора тысяч лет. При этом ничего улучшить в его машинах и орудиях… человечество не сумело. Баллисты с торсионными приводами у римлян были даже мощнее, чем примитивные подделки европейцев в средние века нашей эры. А воссоздать оружие, использующее лучи солнечного света, чтобы сжигать морские флотилии — вообще никто не сумел. И сколько ещё великих тайн похоронено в зыбучих песках мировой истории?

— К чему спорить. Гениев, подобных Архимеду, в истории больше не было, — развёл руками Кондрашов.

— Гении постоянно рождаются в каждом столетии, — разгорячившись, стукнул кулаком по чёрной доске парагвайский владыка. — Талант — он словно зелёный росток, пробивающийся сквозь трещины в скальной породе. Человечество просто не даёт прорасти хрупкому творению природы — бездумно топчет, считая зелёный побег сорняком на горной тропе, ведущей к вершине мироздания.

— К чему излишний пафос? — скривился генерал и, чтобы охладить революционный пыл историка–анархиста, попросил: — Приведи хотя бы один пример учёной личности, сопоставимой с Архимедом.

— Леонардо да Винчи, — улыбнувшись, выдал заготовку хитрый казак.

— Гениальный учёный–теоретик эпохи Возрождения, — пожал плечом Кондрашов. — Но что такого великого в практической технике он сумел создать?

— Ему не дали создать: — подняв ладонь с растопыренными пальцами, обратил внимание уже значительно увеличившейся аудитории лектор и начал загибать пальцы, — колёсный механический танк, парашют, аппарат для глубоководного погружения, летательный аппарат вертикального взлёта со спиральным винтом…

— Типа уродливых автожиров с винтом вместо крыльев, — раздражённо фыркнул генерал, не понимая теперь, к чему ведёт речь Алексей.

— Типа того, — спокойно кивнул меценат сумасшедших конструкторов. — Главное — не обламывать крылья Икару, а помочь набрать высоту.

— Так Икар же, в конце концов, сверзился с небес и разбился вдребезги, — напомнил печальный итог легенды воздухоплавания начальник контрразведки.

— У бедного древнего авиаконструктора просто не хватило средств на приобретение прочного материала для крыльев, — выдал свою версию причин катастрофы парагвайский магнат. — Вот и расплавились крылышки от солнечного жара. А казаки денег для конструкторов не жалеют.

— Ты считаешь себя умнее всех капиталистов мира? — с упрёком глянул на рискового магната генерал. — Ведь никто в промышленно развитых странах не занимается продвижением мобильного автотранспорта на электрической и паровой тяге — это тупиковая ветвь прогресса. Также как и устаревшие дирижабли, и экстравагантные автожиры, и парусные корабли — всё уйдёт скоро в хлам истории.

— История циклична, — с улыбкой указал взглядом на белый вихрь на чёрном поле самозваный профессор. — На очередном витке, техника на старых принципах работы обретает новую мощь.

— И у тебя, провидец, есть подтверждения столь спорной теории развития технического прогресса? — с прищуром глянул на анархиста генерал.

— Архимед и Леонардо да Винчи, — разведя в стороны руки, победно улыбнулся казацкий историк. — Греческому чудаковатому гению, тиран Сиракуз дал волю творить, финансировал создание его невиданных технических новинок и отрядил опытных мастеров в помощь; а итальянскому гению, европейские правители не поверили, не дали ни денег, ни толковых помощников. И в результате, что мы имеем: машины и устройства Архимеда пережили тысячелетия, а механические устройства Леонардо да Винчи остались лишь абстрактными чертежами на бумаге, не доведёнными даже до действующих моделей. Хотя теперь–то стало ясно, что его идеи не были утопическими — всё воплотилось в жизнь, только на новом техническом уровне.

— Убедил, наимудрейший владыка Парагвая, — поднявшись со стула, с улыбкой картинно поклонился генерал и обратился к притихшей, полностью уже заполненной, аудитории: — Господа шпионы, наша главная задача — разыскивать по всему миру чудаков с завиральными техническими идеями и тащить в лаборатории Парагвая.

— Учёными и конструкторами с классическими идеями тоже не стоит брезговать, — с улыбкой, дополнил начальника разведки владыка. — А если не удастся переманить изобретателей, то постарайтесь хотя бы скопировать их техническую документацию. При этом, тащите любую инфу, на месте разберёмся, как к делу применить. Если уж совсем окажется парагвайским казакам ненужной, то каким–нибудь профильным конкурентам продадим. Кстати, хотя и во вторую очередь, но военных и политических секретов этот бережливый принцип тоже касается — тащите всё ценное, до чего дотянетесь.