Тайны рун. Наследники Одина - Кормилицын Сергей. Страница 18

Также немалый интерес к рунам возник и в Великобритании после того, как в конце 50-х вышла в свет книга Ральфа В. Ф. Элиота «Введение в рунику», посвященная «странным символам, выгравированным на древних инструментах и оружии, <…> каменных крестах, возвышающихся в самых разных местах, от Югославии до Оркнейских островов, от Гренландии до Греции» [74].

Но только лет через 20—25 после падении Третьего рейха популярная рунология и руническая мистика вновь завладели вниманием масс. Ненадолго, но все же. Именно в 70-е гг. в Исландии, Скандинавии и США возникли первые общины приверженцев скандинавского неоязычества, обыкновенно именуемого «асатру». Приверженцы новой-старой веры, поклоняющиеся богам древнего Севера, естественно не могли оставить руны без внимания. Сегодня, кстати, существует множество асатру-организаций и объединений, подчас во многом противоречащих друг другу, но по мере сил стимулирующих изучение скандинавских письмен либо изучающих их самостоятельно. Основатель одной из такого рода «церквей» — американской общины «The Troth» — Эдред Торссон даже основал Рунную гильдию — организацию, специализирующуюся на изучении Футарка. Впрочем, он в этом не одинок: подобной же деятельностью заняты и другие «церкви» — «The Odinic Rite», «Asatru Alliance», «Asatru Folk Assembly». Все они — достойные наследники скорее Карла Марии Вилигута, нежели Гвидо фон Листа и Германа Вирта, в том плане, что ритуалы их не воссозданы, а, точнее, придуманы заново, однако это не играет особой роли: подчас и таким путем можно добиться истины. По меньшей мере «Карманная книга рунной магии» Торрсона [75] считается своего рода современной классикой. Правда, лишь в эзотерических кругах. Слишком много там от автора, слишком мало — от рун.

Руническая магия, по Торссону, не отличается особенной ритуальной сложностью: несмотря на то что речь идет о германо-скандинавской традиции, само его учение направлено на американскую аудиторию, отсюда и своеобразный популизм, и упрощенчество. Даже магическим алфавитом называется не Старший футарк, а Младший, упрощенный. Впрочем, есть у Торссона и вполне очевидная заслуга: во всех своих работах он старается разграничить, «развести» руны и национал-социализм, германскую традицию и культуру Третьего рейха. Делается это несколько наивно, с отрицанием вполне очевидных фактов, вполне в американском духе, однако само стремление обелить древние письмена уже вызывает уважение.

Впрочем, вернемся к рунологии. Как ни досадно, через некоторое время интерес, вызванный появлением асатру, поугас. Сами общины и сегодня продолжают благоденствовать, но неоязычники, так красиво начинавшие в довоенные годы, столь высоко поднявшиеся в 70-е на волне интереса к рунике, превратились в еще одних забавных сектантов. Как ни печально это признавать, погоня за древним знанием утратила тот накал, отчасти даже фанатизм, с которым подходили к делу эзотерики-рунологи начала минувшего века. Фигуры масштаба Блаватской, Гурджиева, фон Листа, фон Зеботтендорфа так и не появились на горизонте. Или, появившись, скоро утратили свое очарование и мистическую привлекательность. Колдуны и маги как на подбор оказались дешевыми фокусниками, оккультисты ушли в тень, не выдержав давления американизированной протестантской морали, мистики в эпоху высоких технологий стали выглядеть безобидными чудаками. До смерти запуганные тоталитарными сектами, представители современной западной цивилизации совсем не торопятся идти за кем-то след в след, слепо копируя его шаги, стремясь получить из первых рук высшую мудрость. Может быть, это и к счастью. То, что в таких условиях руническая магия выжила и продолжает вызывать интерес, можно считать чудом.

Впрочем, дело, вероятно, в том, что время учителей миновало. Чем дальше, тем больше развивается индивидуалистический подход, когда каждый — только за себя. Каждый сам себе эриль и скальд, сам себе гадатель, сам жрец. Вряд ли фон Лист сумел бы найти сегодня столько почитателей. Развитие массмедиа, компьютерных технологий, кинематографические спецэффекты, ставшие уже привычным зрелищем, — все это привело к тому, что каждый доверяет лишь собственному мистическому опыту. От этого сегодня серьезно страдает церковь, постепенно выпускающая из рук нити власти. «Учителей», старающихся подчинить себе прихожан, с напыщенным видом пытающихся регулировать всю их жизнь, вплоть до личных отношений и образа мыслей, по счастью, становится все меньше. Да и прихожан, готовых смиренно им подчиниться, с восторгом выслушивая все, что бы ни было сказано, будь то хоть совершеннейшие благоглупости, тоже совсем немного. Что уж тут говорить об оккультистах!? Они и раньше-то не могли похвастаться великим числом учеников и последователей, а сегодня и вовсе не выходят из «подполья». Примерно так же обстоят дела и у мистиков-рунологов.

Вероятно, именно стремлением несколько оживить интерес к рунологии можно объяснить последовавший за этим всплеск популяризаторской деятельности, многочисленные попытки создать нечто вроде учебника для домохозяек и принести руны на каждую кухню. Кеннет Меддоуз, Лиза Песчел, Ральф Блюм, Фрейа Асвинн — все они стремились в той или иной мере овладеть вниманием аудитории домохозяек, выпуская книги типа «Руны для начинающих», заигрывая с американским феминизмом, убежденностью в уникальности и творческой одаренности каждой отдельно взятой личности и пр. Если верить работам такого толка, руны являются не просто послушным инструментом в руках того, кто умеет с ними обращаться, а чем-то вроде молотка, отвертки или чего-то подобного — инструментом, для использования которого не нужны никакие спецнавыки. Также целям популяризации рун служила работа Найджела Пенника «Магические алфавиты» [76]. Автор попытался связать воедино древнееврейский и греческий алфавит, германские руны, кельтский огам, тайнопись магов и алхимиков, найти между ними связи и внутренние соответствия. Связать со священными письменами древних германцев и скандинавов символику карт Таро, римские «магические квадраты» и пр. Книга получилась преинтереснейшая — своего рода справочник по тайным знакам, однако некоторые соответствия в ней, мягко говоря, надуманны. Нельзя не сказать и о том, что появление этой работы вызвало эффект совсем нежелательный: руны не стали востребованнее среди широкой публики, но на долгое время превратились в неотъемлемый атрибут гадательных салонов. Их стали использовать откровенные шарлатаны, самой своей деятельностью дискредитирующие эти старинные священные знаки.

Несколько более бережно отнесся к рунам Кеннет Медоуз, несмотря на то что сам он не является в чистом виде рунологом, — скорее «контактером» и специалистом по шаманизму. По крайней мере он не связывает руны с древнеегипетскими иероглифами или рисунками тольтеков. Инновации от Меддоуза заключались в том, что он ввел идею общей графической структуры рун [77].

Единая структура, или «матрица», рун — сетка из девяти линий. Это якобы своеобразная скандинавская мандала, в которой шаман Один (а Кеннет Меддоуз, надо сказать, будучи специалистом по шаманизму, шаманами именует едва ли не любых колдунов, волшебников и жрецов-чудотворцев) увидел таинственные знаки, получившие имя «руны». Следует признать, что такое предположение не лишено определенного смысла (по меньшей мере, его не опровергнуть, как и большинство гипотез, родившихся в результате «озарения» и эзотерического опыта), хотя и не все руны вписываются в «сетку». Для того чтобы избежать противоречий такого рода, Меддоуз изменяет начертание некоторых знаков, делает их различными по размеру. Сегодня у этого подхода уже есть продолжатели и последователи, в том числе и в России. За последнее время вышла по меньшей мере одна книга, пропагандирующая «матричный» подход, — компиляция Алексея Тарновского «Руническая магия: древняя традиция Севера» [78].