Раненое сердце (СИ) - "полевка". Страница 32

Аэрин посмотрел вниз на драку. Большинство рок-музыкантов получили по морде и расползлись по стеночкам, вытирая кровавую юшку. Посередине круга остались только Ран и Джилбой, который размахивал ножом и все никак не мог угомониться. Ран ему что-то втолковывал, но тот не мог успокоиться и раз за разом напрыгивал на Тиграна.

- Мы ведь с Лекси ровесники, – Аэрин вздохнул, – наши папы – родные братья, и мы постоянно были вместе. Папа как раз меня родил, а тут и дядя Тео нашел Лекси во время благотворительного рейда по детским домам. Он тогда был миленький, как ангел, поройся в сети, там до сих пор мелькают картинки с «двумя ангелочками». Это про моего дядю Теодора и Лекси. Два голубоглазых блондина, ну прямо милашество зашкаливает.

Он долгое время был баловнем семьи. Привык, что все его капризы исполняются, и жизнь, как в сказке, и что бы он ни сделал, все только радостно в ладоши хлопают и умиляются: смотрите, как он танцует! Ах, какой стишок! Какой молодец, мы тобой гордимся! Нет, ты не подумай, что мы росли, как растения в оранжерее, и нам все разрешалось.

Порядок и дисциплина были обязательным условием и для него, и для меня. Распорядок дня, ранние подъемы, зарядка, уроки музыки и танцы, верховая езда. Надо было себя хорошо вести, особенно при посторонних. Если мы были на улице или рядом были чужие, то только милые улыбки и тихий голос. Образцовые омежки. Это дома, когда рядом только семья, можно было покапризничать и повредничать: не хочу бантик, не надену белые брюки и шелковые туфельки, хочу джинсы, как у старшего брата, и майку с черепом! Но при посторонних – рот на замок и ресничками хлоп-хлоп. Все возражения шепотом и папе на ухо. И это не значит лицемерничать, это значит не выносить конфликты из семьи. Дети – это витрина родителей. Сразу видно, воспитанный ребенок или сорняк под забором. А поскольку родители постоянно на виду, то и дети под прицелом папарацци. В носу не поковыряйся, широко не зевни – сразу фотки в сети и подписи под ними вредные. А потом у дяди Тео свой ребенок родился – альфочка Максимильян. Не скажу, что на Лекси стали меньше обращать внимания, но он перестал быть эпицентром внимания родителей. Теперь на руках носили не только его. А если учесть, что муж дяди Тео намного его старше и Максимильян – его первый ребенок, то несложно представить, как альфа носился с сыном! Наследник! Краса и гордость! У меня все было иначе, у меня всегда был Робби. Он всегда был только со мной, а поскольку мы с ним истинная пара, то мы всегда чувствовали друг друга. Робби всегда знал, что я маленький хочу и почему плачу. Потом и мой папа родил мне брата-альфу, но все дело в том, что я никогда не ревновал родителей к братьям, а Лекси ревновал. А потом еще выяснилось, что Макс – гений. Реально гений. Он научился читать в три года, и дядя Тео это понял, только когда увидел сына, самостоятельно читающего книгу. Дядя читал ее сыну перед сном, остановился в конце главы, поцеловал, подоткнул одеяло и отправился спать. А потом увидел, что в комнате Макса горит ночник, и зашел узнать, в чем дело, а там ребенок сам читает книжку, потому что ему интересно, что будет дальше. А когда утром стали выяснять, что к чему, то поняли, что по учебникам математики учится не только Лекси, но и Макс. И задачки в учебнике он уже все перерешал, причем в уме. Он читал задание и выдавал ответ. И, главное, всегда правильный ответ! Да, он не мог писать, но соображал быстрее растерянных взрослых. Конечно, Максу взяли учителей и у него начались занятия по школьной программе. Как дядя Тео ни упирался, считая, что у сына должно быть «нормальное» детство, с игрушками и баловством, но в итоге отлавливал Макса в библиотеке с энциклопедиями или в сети в информационных сайтах. После того, как выяснилось, что функцию «родительский контроль» юный гений научился обходить, дядя Тео сдался и согласился, чтобы чадо занималось хотя бы под присмотром умных людей, а не куда любопытство утянет. Лекси попытался доказать, что он тоже очень умный, но и он, и я – обычные люди, школьная программа – это наша золотая середина. И чтобы добиться успеха, надо было прилагать намного больше усилий. Лекси вскоре понял, что в науке ему с братом не тягаться. Максу достаточно было просто прочитать, чтобы понять и запомнить, а нам надо было разжевать и заучить. Тогда Лекси решил, что он станет успешным в другом. Он бросился в музыку, танцы, начал рисовать. Но для этого надо было больше тренироваться, репетировать, учиться и стараться. Не было рецепта быстрых побед. И то, чему рукоплескали на домашних концертах, среди родни, на серьезных конкурсах не дотягивало до призовых мест. Да, задатки были, и голос, и слух, и пластика… только вот трудолюбия не было. Меня продолжали тиранить в музыкальной школе, отвертеться от уроков танцев у меня не получилось, а вот Лекси начал закатывать истерики. Он обвинял учителей, что у него не получается выигрывать на конкурсах, и хотя ему объясняли что не всегда можно выиграть, всегда будет кто-то лучше, но Лекси не хотел никого слушать. Он не хотел потеть на тренировках, но при этом хотел призовые места. И когда ему говорили, что его любят и без кубков с соревнований, это только еще больше его злило. Мы учились в одном классе, и я тебе скажу, что учителям было не позавидовать. Любую оценку, кроме отлично, Лекси воспринимал как оскорбление и начинал спорить. Яростно, с криком, переходя на оскорбления. Учителя пытались вызывать родителей, это добавляло раздражения в семью. Ведь на людях надо было вести себя идеально, а Лекси все больше и больше скатывался в истерику. Когда дядя Тео понял, что уже не справляется с Лекси сам, то вызвали на помощь вначале родню, а потом и специалистов. Как ты говоришь, мозгоправов. Это дало результат, и почти год все было хорошо. А потом Макс влез через отцовский комп в сеть банковских бирж и обрушил какую-то там внутреннюю валюту. Нам с Лекси было по восемь, Максу было четыре с половиной года. Никому в голову не могло прийти, что ребенок, который тихо сидит в углу отцовского кабинета и играет на планшете, может взломать сеть, обойти все ловушки, расставленные на матерых хакеров, и достаточно умело сыграть на бирже, причем так, что его ставки приняли и не смогли отследить. Я помню, как все стояли на ушах, когда искали террориста-хакера, и спустя какое-то время спецы-айтишники вывели все концы в кабинет дяди Доминика, что не могло быть правдой по определению! Ну, не мог Доминик сам взорвать экономику планеты, которую так тщательно выстраивал. Но все сходилось на один адрес… Я помню, отец рассказывал папе, какой ор стоял в святая святых финансовых воротил, когда ему заявили, что взлом состоялся именно из его кабинета. И тут Макс откладывает свой игровой планшет и заявляет: “Да. Это сделал я. Я это сделал, потому что…” – Аэрин сделал плавный жест рукой, – ну, не важно, он был не согласен с политикой банков, и поэтому сорвал сделки трейдеров и что-то там еще, а в итоге экономика планеты не рухнула только потому, что ее удалось удержать, как бешеную лошадь, на краю обрыва. С одной стороны Макса стоило выпороть, но с другой стороны… ребенок, которому не было пяти лет, с игрового планшета провернул ТАКОЕ! Это тебе не Гамлет – быть или не быть, тут вопрос стоял острее – бить или не бить… и похвалить? И что потом делать? Но за Макса вступился дед Чезаре. Он потребовал, чтобы юного хулигана привезли пред ясные очи повелителя всего и вся… А поскольку дело было в декабре, когда собиралась вся семья, то все, естественно, поехали к деду. Поскольку это семья Доминика – мужа дяди Тео, то мы с родителями остались дома, и я могу сказать, что лучше бы Лекси остался тогда с нами… Нам позвонили спустя день после того, как все уехали в эту свою Венецию. Потом я могу судить по газетам и услышанным разговорам взрослых. Вначале все было хорошо, а потом Лекси понял, что Максимильян опять стал всеобщим любимцем, обойдя всех остальных внуков, и закатил самую настоящую истерику. Все закончилось тем, что ему дали пощечину в попытке прекратить визг и обвинения. На все это Лекси что-то там разбил и рванул из зала. Дядя Тео бросился за ним, но Лекси споткнулся на лестнице, а Тео, пытаясь спасти его, подхватил в последний момент, но не удержался, и они упали с нее вдвоем. При этом Тео принял основной удар на себя, закрывая Лекси своим телом. В итоге, у дяди Тео было сотрясение мозга, сложный перелом позвоночника, раздробленное колено и перелом руки. Ну и конечно, множество ушибов и, самое страшное, это был выкидыш. Он, оказывается, был на третьем месяце беременности омежкой. Мы приехали семьей на остров в имение Чезаре, чтобы поддержать Тео и его мужа. На дядю Доминика было страшно смотреть. Оказалось, на той же лестнице погибла его вторая жена, которая тоже была беременна, и взрослый сильный альфа едва с ума не сошел, когда увидел у подножия Золотой лестницы еле дышащего супруга. На Лекси не было ни синяка, ни ссадины, но это, как ни странно, не доказало ему, как его ценят в семье, а наоборот, оттолкнуло от нее. Он обвинил себя во всем. И молча страдал. Я помню, как нашел его в спальне. Он сидел с пустыми стеклянными глазами и молчал. Его никто не обвинял в происшедшем и не наказал, именно это его и сломало. Он посчитал, что его никто не любит и он никому не нужен. Все собрались вокруг Тео, Доминика и Максимильяна, который сидел возле кровати папы и держал его за руку. Но Лекси никто не отгонял и не закрывал в комнате, он сам ушел, посчитав себя виноватым. И с тех пор Лекси разделил семью на СЕБЯ и ИХ. Это была ИХ семья, и ОН – одинокий и никому не нужный. Он сам назначил себя изгоем и упивался своей виной и одиночеством. И вот с тех пор Лекси сам надел себе терновый венец и наслаждался собственной болью. И что бы ни говорили, что бы ни делали, он все пропускал через призму собственных страданий. Так что теперь ты знаешь, кто самый несчастный человек во вселенной. Это наш Лекси! Мученик, папу его за ногу…