Между вороном и ястребом (СИ) - Арнаутова Дана "Твиллайт". Страница 80

- А я. по-твоему, ни при чем?! - бросил Аластор, и в его голосе Лучано услышал гнев. Не то безумное исступление берсерка. от которого он мог бы Альса удержать или отвлечь, но совсем другую ярость - холодную, почти рассудочную и оттого даже более страшную. - Не много ли ты на себя берешь? Решаешь за меня, в чем я не виноват?!

- Альс. я...

- Лучано выдохнул и запнулся. Какие объяснения могут помочь? Какими словами можно спасти то. что он так бездумно испортил своей слабостью?! У него не было надежды на разделенную страсть, но был друг! Человек, который ему доверял¹ Позволял прикасаться, быть рядом, делить на двоих заботы и отдых... Разве он, идиотто, не знал, как Альс относится к его чувствам? Снисходительно, да, но держа на расстоянии! Делая вид, что ничего такого попросту нет! И даже это было огромным счастьем, которое он сам разменял на фальшивку!

- Разве Альс теперь сможет его простить? Разве забудет хмельной л сладкий угар, в котором они оба утонули, даже не пытаясь сопротивляться? Хорошо еще, что не успели ничего такого... серьезного но то. что по меркам итлийца - пустяк, всего лишь откровенная и нежная ласка, то для мужчины, выросшего в Дорвенанте. разврат и непотребство...

- Да Аластор его теперь близко к себе не подпустит¹ Ни с массажем ни просто присесть на подлокотник, млея от близости И хорошо, если...

- Пронзительный ледяной ужас захлестнул его с головой, как когда-то - темная вода речной полыньи. Но если из реки Аластор его спас, то сейчас Лучано на такую милость не надеялся. Только бы не испортить все еще сильнее¹ Не сказать лишнего, не показать ни взглядом, ни движением, как ему хочется одного-единственного - просто позволения остаться рядом.

- "Совсем рехнулся, мастер Шип"? - сказал он себе с такой же холодной беспощадностью, выстроив из нее щит против страха. - Ты еще в ноги ему упади и пообещай, что больше не будешь. Если Альс решит, что ты ему больше не нужен, изволь уйти достойно, а не шкодливым котом, выброшенным за шкирку. Хотя бы приличную память о себе ты еще можешь оставить*.

- Как скажете, монсиньор - согласился он, поднимаясь на ноги легким, тщательно рассчитанным движением - Действительно, вам виднее, кто из нас двоих в чем виноват. Вы устали, не смею навязывать вам свое общество.

- Что бы там ни говорил мастер Ларци. а лицо его ученик держать не разучился. Любезная улыбка, бесстрастный взгляд И обязательно те приемы, которые показывал им обоим грандсиньор Дункан¹ Щиты, ограждающие разум и чувства... Вспомнить бы про них пораньше! Но пусть хотя бы теперь Аластор не поймет, не почувствует через клятый аркан как выворачивает наизнанку его друга .

- «Бывшего, видимо», - так же холодно поправил себя Лучано.

- Лу. не дури. - устало сказал Аластор. на которого так и не получалось посмотреть.

- Точнее, Лучано смертельно боялся встретиться с ним взглядом, потому что тогда никакие щиты не помогли бы. Еще не хватало истерику устроить¹

- Приказываешь остаться? - поинтересовался он. с отвращением поняв что истерика все таки начинается, только медленная, тягучая и тихая, но затягивающая, как болотная трясина.

- Да делай ты. что хочешь! - рявкнул Аластор.

- И первым вскочил из кресла, явно собираясь выйти.

- С-с-стой... - прошипел Лучано. - Да стой же ты!

- Одним шагом - быстрым и длинным шагом Шипа¹ - оказавшись рядом, он пробежал пальцами по легкому летнему камзолу Аластора застегивая пуговицы. Поправил ему воротник рубашки, едва заметным касанием убрал за ухо предательски выбившуюся прядь, бросил взгляд пониже пояса... Нет. здесь все в порядке - хоть один из них вовремя вспомнил, что внезапная страсть оставляет следы, и позаботился об их отсутствии И это. конечно, был не Альс — куда ему.

- Я выйду первым - сказал сухо и тускло. - А ты погоди немного. Надо, чтобы румянец прошел и глаза блестеть перестали. Вспомни пока о чем-нибудь... вроде государственного бюджета.

- <А то ведь гвардейцы у нас не слепые. - добавил про себя, но говорить, разумеется, не стал. - Да и кроме них кто-нибудь глазастый может попасться навстречу».

- Лу, нам надо поговорите. - процедил Аластор и... положил ему руку на плечо!

- Лучано едва не взвыл, а уж чего ему стоило не отпрыгнуть¹ Да что же это таксе' Тут изо всех сил стараешься выглядеть невозмутимым, а этот... этот¹ Лучше бы в челюсть приложил¹

- Разумеется, монсиньор, - согласился он вслух с обманчивой кротостью, от которой знакомые Шипы обычно бледнели и старались исчезнуть подальше пока у мастера Фортунатс не исправится настроение - Но лучше на холодную голову м? А я свою пока что не могу назвать таковой. Позвольте нам обоим успокоиться, подумать, решить.. А когда посчитаете что пришло время для разговора, позовите - и я вернусь. Это был тяжелый день, монсиньор. позвольте ему завершиться.

- Несколько ударов сердца Аластор смотрел на него, и Лучано все-таки не смог отвести взгляд. Почувствует что-то? Ну и пусть чувствует! Не он один здесь растерян и не знает что говорить и делать! Не у него одного мир вокруг рушится и что-то внутри рвется в клочоя'

- Хорошо. - медленно отозвался Аластор. - Я позову Не уходи далеко.

- «Не уходи». - услышал Лучано то. что ему очень хотелось услышать.

- И, конечно, ушел Сначала - за дверь арлезийсксй гостиной, потом - подальше от королевского крыла Нашел свободную беседку в саду, сел на скамью, опираясь локтями о колени, и уставился на мраморную девушку, стоящую посреди фонтана Улыбка у нее была точь-в-точь как у матушки Альса, только лицо лет на двадцать моложе. Интересно, сам Аластор это замечал? И любил ли смотреть на эту статую прежний король?

- -Не хочу думать, что все может закончиться вот так. - сказал он себе. - Не хочу и не буду Просто посижу здесь... а потом вернусь и дождусь хотя бы разговора. Он сказал, что позове- Значит. надо вовремя услышать. Ждать и слушать - это то, что я хорошо умею, м?»

- • * k

- Вместе с блаженным опустошением на Айлин вдруг навалилась усталость - тяжелая, но странно уютная, как меховое одеяло... нет. три меховых одеяла!

- «Нужно встать, - подумала она и сонно удивилась - мысли тоже показались ей тяжелыми, неповоротливыми и медленными-медленными. - Одеться и уйти к себе... привести себя в порядок... Вот прямо сейчас, только на минуточку закрою глаза от надоедливого солнца...»

- Она закрыла глаза, пообещав себе, что откроет их ровно через минуту, почувствовала как ее осторожно укрывают чем-то тонким, приятно прохладным и обнимают, а потом окончательно уплыла в сон.

- -...Ревенгар! - услышала она возмущенный и одновременно крайне довольный голос Иоланды и вскинулась, не понимая, что происходит и откуда взялась Иоланда?

- Да еще такая возмущенная и странно выглядящая'

- Подруга была все в том же пышном придворном платье, в котором однажды уже ей снилась Однако сегодня платэе почему-то украшала на животе большая круглая пряжка с огромным рубином. За спиной Иоланды снова виднелись прозрачные крылышки, а в руках она держала золоченую палку, увенчанную леденцовой звездой. Этой палкой Иоланда многозначительно похлопывала по ладони, отчего звезда бросала на стены зловещие отблески.

- Иоланда! - растерянно вскрикнула Айлин. - Это все-таки ты?¹

- Нет! - сварливо буркнула подруга - Я по-прежнему не мастерица грез, представь себе¹ Нет, ну надо же. я вся извелась! Думала, с тобой что-то случилось и тебе плохо! А тебе, судя по всему, очень даже хорошо, да?!

- Она огляделась, и Айлин тоже обвела комнату растерянным взглядом, гадая, что же видит Иоланда? Для нее самой спальня Кармеля выглядела в точности как наяву - просторная и светлая с огромной кроватью, украшенной тонкой резьбой а виде виноградных гроздьев, с такими же резными столиками по обе стороны кровати - на одном толстая книга и какие-то шкатулки второй совершенно пуст - с мягким ковром в золотисто-бежевых тонах и окном, распахнутым в сад