Лорд Системы 3 (СИ) - Токсик Саша. Страница 38

— Ты была права… всё это время права, — голос Сурового подавлен. Он понуро смотрит на мягко улыбающуюся жрицу. Стайса подходит к мужчине и берёт его ладони, покрытые мозолями, в свои нежные руки.

— Я знала, что ты всё поймёшь и примешь мою сторону, — её улыбка сводит с ума, блеск глаз вынуждает сердце биться через раз.

— Но я всё равно проиграл. Как и предостерегал меня Джо-Джо. Я подвёл его, — Суровый обессиленно садится перед ней на пол, позволяя жрице гладить его всклокоченные и пыльные волосы.

— Вовсе нет, — вкрадчиво шепчет она. — Он не принял твою идею. Не дал других бойцов в помощь. Не усилил тебя, обрекая на провал. Именно Джо-Джо первым нанёс тебе удар в спину, а не ты. Так стоит ли тогда следовать за ним и дальше?

— Да, действительно. Всё это — его вина. Он — первопричина. Он — Лорд. Он не мог не знать о моих намерениях. Он… предатель, — заворожённо заявляет Суровый. Его глаза блестят странным блеском, тем же самым, что и глаза Стайсы, не прикрытые маской.

Она улыбается, довольная собой. Её труды не прошли напрасно. Не сумела окрутить лидера поселения? Ну, так и что? Зачем ей сдался такой неудобный партнёр, если вот… протяни руку, и он падает в твои объятия.

Она подтачивала его уверенность, его преданность, его страх перед Лордом.

Именно она вбила клин среди лидеров восточников. И она же пожнёт наибольшую выгоду, пока те будут грызться. Осталось дело за малым.

— Идём за мной, мой воин. Я помогу тебе возвыситься и занять то место, которое ты заслуживаешь, как ты того и заслуживаешь, — искренне смеётся Стайса, и Суровый поднимает на неё свои глаза.

— Да, ты, как всегда, права, — произносит он, и они вдвоём скрываются в покоях жрицы.

Там, где на столе уже лежит связанной бывшая наложница Джо-Джо, смотрящая на происходящее с ужасом и отчаянием.

Стайса с улыбкой берёт в руки нож.

— Подойди ближе, будущий Лорд! — говорит она.

Глава 18

Фаланга не зря заслужила репутацию непобедимой военной формации древности. Известная история о трёхстах спартанцах, победоносные походы Александра Македонского — в обоих случаях основной силой выступала именно фаланга. В этом строю каждый воин обеспечивает защиту как себе, так и своему товарищу. Строй сохраняется непробиваемым до последнего момента. Солдаты сражаются не как отдельные бойцы, а как единое, неразрывное целое.

Именно сегодня, проникнув во вражеское поселение, это построение продемонстрировало свою эффективность в полной мере.

Едва наши войска прорвались внутрь на двух фронтах, подчинённые немедленно сформировали непроницаемую стену из щитов и копий, принимая на себя ответный натиск защитников. Враг рассчитывал застать нас врасплох, воспользовавшись моментом, когда мы пробивались через узкие ворота.

Однако Спарта была к этому готова. Майор и я провели не одну и не две тренировки на тему «прорыв укреплений». Наши солдаты умеют делать нечто большее, чем просто маршировать по плацу.

— Бей! — раздаётся моя команда.

Враг едва успевает опомниться, как сталкивается с нашей стеной копий, которая начинает его безжалостно атаковать в слитном строю.

Кровь льётся рекой, визги и крики наполняют воздух. Один за другим противники падают, поражённые нашими воинами. Всё больше тел исчезает в белоснежной пыли.

— Навались! Они не выдержат такого темпа! — вопит кто-то среди противника.

Нам навстречу несётся «живая волна» рабов. Подгоняемые сзади кнехтами, они бросаются в отчаянной попытке, закидать наше построение своими телами.

Копья в наших руках дрожат, древесина щитов трещит от камней, прилетающих со стен.

В воздухе мелькают метательные копья, а с высоты на головы противников обрушивается град плюмбат.

Кругом полыхает пламя. Дома, стоящие у стен, чадят чёрным дымом. Здесь и там пробегают «живые факелы» — воины, на которых пролилась горючая жидкость, и теперь их обволакивают языки пламени, подобно напалму. В городе воцарились хаос, бедствие, неразбериха.

И всё же восточники пытаются сопротивляться. По своей воле, или нет, это уже другой вопрос.

Однако поток людей с неистовым рёвом врезается в нашу фалангу, не останавливаясь ни перед копьями, ни перед дымом, ни перед телами павших товарищей, лежащими у них под ногами.

Атакуй их сколько угодно: вслед уже идёт новый раб, вооружённый ножом, топором, булавой или дубиной. Копья ломаются под тяжестью натиска, некоторые застревают, придавленные телами; паре рабов удаётся даже схватить древко мёртвой хваткой, делая его неподвижным.

Боевая ярость охватывает и нас и наших врагов. Копья падают на землю, сменяясь в ближнем бою сапёрными лопатами и топорами.

В воздухе висит грохот от столкновения тел о стену щитов.

В этом шуме команды уже практически неразличимы.

Но они и не нужны: каждый солдат в фаланге действует скупо, осторожно, не вырываясь из строя и не подставляя себя на растерзание толпе. Не зря их муштровал Майор. Дисциплина всегда бьёт любого противника.

С каждой минутой схватка становится всё более жестокой: трещат щиты, крики и стоны раненых смешиваются с треском огня, охватившего внешние стены.

В этой неразберихе нахожусь и я, укрываясь за щитом и поражая врагов короткими ударами меча. Махать оружием из стороны в сторону в узком проходе — не самая удачная идея.

Вот и новый противник с озлобленным лицом пытается оторвать мой щит, желая создать брешь в наших рядах.

Ему это удаётся лишь частично: кромка щита слегка отклоняется, и на его оскалившееся лицо обрушивается острый клинок. Мгновение — и он хватается за рассечённую гортань, захлёбываясь собственной кровью. Вскоре он падает, и его тело начинает превращаться в горсть белоснежного пепла.

— Нам не пробить их стену! — слышу я панические вопли.

Крики становятся все громче и отчётливее.

Теперь мне всё ясно. Кнехты послали вперёд себя рабов, несчастных созданий, у которых нет ни малейшего шанса на победу.

Намерение нашего противника заключается в том, чтобы истощить моих солдат, измотать их до такой степени, чтобы потом уже подготовленные и отдохнувшие солдаты пошли на нас в атаку.

«Просадить» нашу Выносливость бесполезными попытками рабов, а затем без особых сложностей покончить с нами.

Хитро и эффективно. Но кто сказал, что и мне нельзя воспользоваться подобной стратегией?

Оценивая обстановку, я замечаю несколько групп кнехтов, которые держатся на безопасном расстоянии, лишь обстреливая нас из пращей.

Они испытывают нас на прочность, ищут слабые места. Всего три таких группы: впереди, слева и справа. Стоит нам немного увлечься, как они немедленно произведут контратаку с трёх сторон.

Это, несомненно, серьёзная угроза, которая может обойтись в жизни нескольких моих подчинённых.

Что же делать?

В это время новый противник атакует мой щит тяжеленной палицей. Это примитивный железный шар, насаженный на длинную ручку. Но мощность удара у него по-настоящему убойная.

Рука вспыхивает болью. Немалая сила у этого негодяя! Я делаю быстрый укол, но он уходит от удара резко присев, чуть не подцепив мои ноги своим оружием.

Только своевременно сделав шаг назад, я ухожу без потерь.

В этот момент у меня в голове щёлкает. Я бросаю взгляд на «валькирий» стоящих позади нас.

Они держатся на расстоянии и правильно делают: хотя огонь из пращей утих, он не прекратился полностью.

А это идея!

— Нана! — рычу я, обращаясь к эффектной блондинке, которая командует валькириями.

Она оборачивается ко мне, и делает шаг в мою сторону, чтобы услышать меня в этом шуме.

— По моей команде кидай плюмбаты чуть выше нас! — приказываю я.

— Но вас же заденет! — возражает она, как будто я этого не осознаю.

— По команде! — рычу я, пресекая споры.

— Поняла! — отзывается за моей спиной голос блондинки, и я вновь сосредотачиваюсь на боевых действиях.