Бывшие в падении - Гейл Александра. Страница 5

Кто ты? И кем станешь для меня?

Словно почувствовав что-то неладное, директор театра, Максим Андреевич Беспалов, обернулся к своему спутнику, но, не найдя на лице Кифера восторга, ответного моему, немного успокоился. И я тоже попыталась взять себя в руки и поблагодарить мужчину за теплые слова в адрес моего танца. Но взгляд так и соскальзывал на незнакомца.

– Дияра Огнева, наша маленькая звездочка, – представил меня тем временем Беспалов. Я выдавила улыбку. – Поль Кифер, ваш новый хореограф. В этом сезоне он будет ставить «Эсмеральду». И если этот человек не отдаст тебе главную партию – можешь смело мне на него жаловаться, – пошутил Максим Адреевич, хотя шутка была ужасная. И вообще выставляла меня не с лучшей стороны. Будто мне лет пятнадцать, а то и меньше. Или будто у нас есть какие-то взаимоотношения… Я перевела взгляд на Кифера, пытаясь понять, какое впечатление произвели на него слова директора театра. Но его бесстрастный вид не пропускал настоящего отношения.

– Очень приятно познакомиться, – постаралась я улыбнуться как можно более непринужденно.

Мысленно взмолилась: скажи хоть что-то. Я хочу узнать, какой у тебя голос. Однако Кифер просто кивнул, из-за чего я задумалась, понимает ли он вообще русский язык. Впрочем, он тоже изучал меня. Я это чувствовала на уровне интуиции. Той самой, женской, о которой я до этого дня еще не подозревала.

К восемнадцати годам во мне успел сформироваться забавный раскол. Я родилась и выросла в Казани, до тринадцати лет, несмотря на принадлежность к последователям Терпсихоры, воспитывалась в мусульманских реалиях. А потом переехала в Петербург, где нравы были совсем иными, сексуальные метафоры звучали сплошь и рядом, а балетмейстер и другие мужчины иной раз заходили в женскую раздевалку, как к себе домой. И в моем теле, все еще принадлежавшем девочке, уже росла и крепла женщина. Но до встречи с Полем Кифером она как будто спала.

– Ну, продолжайте, – сухо улыбнулся Беспалов, подозрительно глянув на меня, вновь прилипшую взглядом к Киферу.

Я кивнула, поблагодарила его еще раз и попыталась сосредоточиться на продолжении репетиции. Но я знала, что он остался где-то за кулисами. Его взгляд жег меня. Огонь, закованный в броню его ледяного самообладания.

И я им загорелась. Думала ли я, что в итоге сгорю?

45 – 07.2020

Я наклонилась к крану, прополоскала рот и с чувством сплюнула. Несколько раз. Казалось, таким образом я пыталась исторгнуть из себя остатки унизительного просмотра и воспоминаний о Поле Кифере. Чтоб ему в Петербург вернуться и смыться дождем в Финский залив. Москва – моя! Ну почему было не оставить меня тут в покое, в кордебалете, с моими кровными сорока тысячами зарплаты?! Серьезно, у меня ведь ничего кроме этого не осталось. Неужто так необходимо растоптать последнее?

– Что это вообще было?! С чего в Кифера как сам бес вселился? – воскликнула шумная Эви, влетая в туалет сразу следом за мной.

Я поморщилась. Энтузиазм подруги неожиданно ударил по нервам вместе с пониманием: рано или поздно вскроется, что это он мой мужчина-катастрофа. Эви со Светкой были в курсе части моих проблем – жить под одной крышей и все скрывать не выйдет, – но имен я не называла.

– Кажется, нынче я в «любимчиках», – попыталась я отделаться шуткой.

– Это уж точно. Что он сказал тебе, когда подсел рядом?

Подруга плюхнулась пятой точкой на соседнюю со мной раковину. Не то чтобы среднестатистическая балерина могла ее обрушить, но я все же покосилась на ни в чем не повинный очень даже нужный предмет обихода.

– Сказал, что мое место в кордебалете, – ответила я полуправдой.

– И сразу после этого отобрал в солистки? – недоверчиво прищурилась подруга.

О да, когда Кифер после моих феерических пируэтов вокруг мусорной корзины объявил, что я прохожу на следующий этап мучений, вся труппа вытаращилась на меня, как на чудо чудное.

Но, в отличие от них, я точно знала, почему он меня отобрал. Потому что над танцовщиками кордебалета всласть не поиздеваешься. Что он сделает? Применит абсолютный ад и заставит менять стоять на одной ноге в арабеске на две минуты дольше, чем других? Чтобы та окончательно отвалилась прямо посреди спектакля? Интересно было бы посмотреть, как именно он будет выкручиваться, создавая такие рисунки. Зато на сольную репетицию можно запросто заявиться вместо педагога, чтобы несколько часов кряду делать с учеником что угодно, угрожая увольнением и не позволяя и пикнуть. Хоть заставлять крутить фуэте с шэне всю репетицию напролет!

Но делиться соображениями я, по понятным причинам, не спешила.

– Остальных он смотрел три дня! – ревниво продолжила Эви, не дождавшись моей реакции.

Пришлось напомнить себе, что она правда не понимала, что давит на больную мозоль. Так-то я своих соседок обожала, несмотря на тот факт, что обе они были завидными поросятами местами с любовью к пьяным вечеринкам, неуместной откровенности или занудным нравоучениям. Здоровые девчонки, с которыми не соскучишься. Они своими чудачествами немало разбавляли мою «серую и поломанную жизнь».

– Хочешь, чтобы тебя так посмотрели, чтобы ты выблевала завтрак в мусорное ведро на глазах у всей труппы? Ты хоть представляешь, сколько теперь это будут обсуждать и хихикать по углам?

Я раздраженно сорвала сразу три бумажных полотенца, вытерла рот и руки и прицельно швырнула бумажный комок в мусорное ведро. Уставилась на себя в зеркало и с досадой выдохнула.

– Зато теперь ты вроде как солистка. Если для этого надо всего лишь поблевать – просто покажи мне куда! Я готова тошнить, пока примой не стану.

Я расхохоталась, не сдержавшись. Эви в некотором роде неподражаема.

– Кончай расстраиваться, – игриво толкнула она меня плечом, абсолютно довольная тем, что сумела рассмешить.

Я не шибко распространялась о своем прошлом. О том, что получила первое соло в семнадцать, а ведущую партию – в восемнадцать. О том, что раньше умела заставить человека завороженно замереть на месте всего парой движений. О том, что, видимо, потеряла эту способность вместе с Полем Кифером и укатилась в кордебалет начинать все с нуля.

«Много интересных случаев я видел, но такой откат – впервые».

Было ли мне больно осознавать, что Поль прав? Конечно! В день, когда я увидела имя Алены Лебковской в числе прима-балерин, я разрыдалась в голос и позвонила своему психотерапевту. Ведь не будь я дурой, это могла бы быть я. Это должна была быть я. Но доктор Нестеров вправил мне мозги всего парой фраз: я жива, я здорова, у меня много лет на то, чтобы вернуться на вершину, и в один прекрасный день появятся дети.

Через несколько часов слезы высохли, и я вернулась к своей рутине. Старалась больше об этом не думать. Просто двигаться вперед и быть открытой для нового. Однажды я уже взвалила на себя ответственность, которую не вывезла. Не справилась. Бывает. Я не была готова к тем возможностям, которые мне предоставила жизнь. И дорого за это поплатилась.

– Считаешь, это он меня незаслуженно? – спросила моими губами гордость.

– Не знаю, но ты была очень неплоха. До фуэте, конечно. Там что-то явно пошло не так, – хихикнула подруга легкомысленно.

Знала я, что пошло не так. Кифер понимал, что я не захочу на него смотреть, и намеренно встал, закрывая мне фокусную точку.

Очень сложно оценить себя честно и объективно, не взглянув со стороны. А вот не верить Эви причин не было. Если она говорит, что я была неплоха, значит, так и есть. Эта девушка относилась к числу не просто честных, а мелющих все, что на языке. Признаться, я любила ее больше Светки. Или любила бы больше, не разгуливай по нашей квартире из-за Эви полуголые мужики, без конца претендующие на ванную комнату.

Выходит, Кифер сказал мне про кордебалет, чтобы посильнее уязвить. Забавно, но мне от этой мысли стало чуть легче. С ненавистью Поля мне справиться все же проще, чем с пониманием, что я потеряла свою эмоциональность.