Бывшие в падении - Гейл Александра. Страница 9

– Спасибо, – тихо проговорила я. Обида ушла, как не было.

– Да чего уж, – буркнула соседка, явно уже предвкушая грандиозную выволочку.

Прежде чем выйти в коридор вновь, я натянула на себя сорочку и халат и блаженно воткнула в уши оба наушника. Не спешила в надежде, что Света уснет и я спокойно, без лишних разговоров последую ее примеру. Выспаться даже не надеялась. Глупо было думать, что после встречи с Полем Кифером я легко и спокойно усну. Не знаю, остались ли к нему у меня какие-то чувства, но рядом с ним я чувствовала себя как на пороховой бочке. И едва ли только потому, что он как хореограф последней готовой меня принять труппы имел надо мной почти безграничную власть.

Орудуя губкой, я мурлыкала себе под нос что-то наиболее позитивное из своего плейлиста, надеясь поймать настроение. Чуть пританцовывала, планировала завтрак – короче, просто старалась не допустить грустных мыслей.

Когда вдруг моего плеча кто-то коснулся, я испытала что-то близкое к инфаркту. С глухим вскриком шарахнулась в сторону и уставилась огромными перепуганными глазами на незнакомого парня в одних только джинсах. Кстати, джинсах с не застегнутой пуговицей! Он, кажется, от моей реакции опешил не меньше. Осознав, что опасности нет, я медленно, дрожащей рукой остановила воспроизведение и сняла наушники.

– Простите, пожалуйста, я не хотел вас напугать! – пробормотал либо кавалер Эви, либо грабитель-эксгибиционист. Я все же за первый вариант.

– Мусорное ведро под мойкой, стаканы в сушилке, питьевая вода в графине, чистые полотенца в комоде справа от двери ванной, – продекламировала я.

– Что, все так очевидно? – еще больше опешил парень.

Я улыбнулась, виновато пожав плечами. Еще как очевидно! За полтора года жизни под одной крышей с Эви я и не такое повидала. Искреннее спасибо Свете за то, что я понятия не имела, как и где сексом занималась она!

Парень скользнул по мне очень оценивающим взглядом и неожиданно завис, ничего не говоря. Недавняя моя улыбка тут же увяла, вырез декольте захотелось подтянуть повыше.

– Третьей не присоединяюсь, – решила я внести ясность и в этом вопросе тоже.

– Извините, просто… – Он сделал какой-то странный жест. – Что, и такое было? – грустно уточнил он.

Если бы такое было всего раз. Про себя я, однако, отметила, что он, видимо, не так уж и плох. А еще симпатичный. Несмотря на явное свободомыслие, Эви спала только с красавчиками. И, по-моему, в этом была ее главная проблема. Красавчикам и танцовщица балета не в диковинку. Вот будь парни постарше да пострашнее – из ее затеи толк бы вышел. Но… каждый раз соседку заносило не туда, и ночью стаканы и полотенца искали по нашей квартире такие вот…

– Я Глеб, – протянул он ладонь для пожатия.

Такие вот Глебы.

Скользнув по его руке взглядом, я чуть не дернулась. Воображение тотчас дорисовало, что эти ладони могли делать всего пару минут назад. Ох, сколько раз меня подначивали девчонки за это ханжество! Но не могла я иначе. К образу жизни Эви я кое-как приспособилась и научилась относиться философски. Но это совершенно точно не для меня. Отдаваясь Полю Киферу и только ему, я любила до самоотречения. В этом не было ни грязи, ни выбора. Я просто не могла иначе. А тут совсем другая картинка.

– Простите, – выдохнула я и, скрывая облегчение, многозначительно подняла мокрые от воды ладони. – Дияра.

– Дияра? Какое необычное имя.

Щелчок – и у меня в голове тотчас застучали совсем другие слова и другой голос.

– Дияра. Диляра.

– Персидское.

– «Всеобщая любимица». Неожиданно точная твоя характеристика.

– Откуда вам известно значение моего имени?

– На юге Франции непозволительно много переселенцев арабского происхождения.

Тряхнув головой, я в очередной раз волевым усилием изгнала из нее Кифера. Кифера, который продолжал меня мучить своей страстью спустя два года.

– По-моему, вас ждет Эви, – напомнила я Глебу.

– Да, конечно. Еще раз извините.

Но он не ушел, а потянулся за стаканом. Я вернулась к раковине, продолжая подозрительно коситься в сторону парня. Тот выпил воды, неловко передал мне стакан, дополнив и без того внушающую ужас гору посуды, улыбнулся и вышел в коридор. А я тяжело оперлась о раковину, закусив губу. Дело было не в Глебе. Дело было в Кифере, воспоминания о котором засасывали меня, как зыбучие пески.

41 – 01.2018

В театр меня привел руководитель труппы Савельев Анатолий Романович. Он разглядел меня еще во время учебы и сразу потребовал у Шадрина попробовать научить хореографии сольной партии. Не ведущей, конечно, но это, поверьте, огромная ответственность. Запасных держат всегда, чтобы в случае травмы прямо во время спектакля было кем подменить солистку.

Балетмейстер по обыкновению фыркал и плевался: «Где это видано, чтобы какую-то ученицу балетной школы – и в солистки, минуя кордебалет». Однако спорить с Савельевым он не решился и сделал, как велено. И вдруг… у той самой солистки, которой стала дублершей, случилась очень сложная беременность. Ее положили в стационар, а на сцене осталась… я. Итого в кордебалете я не пробыла ни дня. В смысле, до того, как переехала в Москву. Теперь-то, конечно, с лихвой наверстала.

Спустя месяцы Шадрин возомнил, что это он разглядел звезду, но я прекрасно помнила, как мне было стыдно после его первых выпадов в мою сторону. Не он стал моим благодетелем – Савельев. Человек спокойный и даже по-своему равнодушный, но являвшийся настоящим сердцем труппы. Он вел со мной себя так же отстраненно, как и со всеми. И тем не менее только от него я ни разу не слышала злого слова, даже после сорванной «Эсмеральды».

Видели мы этого мужчину не так уж и часто, ибо он, как правило, занимался вопросами другого порядка, но за день до просмотров у Кифера мы с Анатолием Романовичем столкнулись у служебки.

– Удачи тебе завтра, Дияра, – скупо улыбнулся он. – Мне кажется, из тебя выйдет прекрасная «Эсмеральда».

Толкнул дверь и вышел из театра. А я стояла как громом пораженная.

– Спасибо огромное, – прошептала, внезапно почувствовав себя совершенно особенной.

Помимо прочего, Савельев относился к числу людей, которые не считали нужным лгать в угоду кому-то или чему-то. Его похвала вознесла меня на небеса. Буквально.

Возвращаясь домой, я не могла перестать улыбаться. Думала: даже если Алена спит с Кифером, это отнюдь не значит, что партия достанется ей. Сам Савельев в меня верил! Настроение было прекрасным. Напевая что-то легкое и веселое, не снимая наушников, я положила себе две ложки овощей. Сегодня готовила моя соседка, и, взглянув на вторую сковороду, я лишь поморщилась: тушеные куриные бедра плавали в толстом слое подкожного жира. В моей голове включился калькулятор калорий, выдавая потрясающие воображение цифры. Такое удовольствие можно себе позволить разве что в день спектакля, где танцуешь ведущую партию. Подумав, я добавила на тарелку еще одну ложку овощей и, абсолютно довольная собой, примостилась прямо у кухонной тумбы. Располагаться за столом совершенно не хотелось. Мысленно проходя вариацию, которую требовалось показать Киферу уже завтра, и чуть пританцовывая, я механически отправила в рот небольшую часть ужина. Сок наполнил рот, заставляя почти застонать от удовольствия. Ведь я весь день репетировала на чашке черного кофе и стаканчике натурального йогурта утром и чашке кофе с молоком и половинкой ложки сахара в обед…

Тут голову как стальным обручем сдавило. Страх, паника. На коже выступила испарина. Что я делаю? Завтра мне понадобится вся возможная легкость и сосредоточенность! Я не могу позволить себе быть сытой и разнеженной. Так ничего не получится. Так вообще никогда ничего не получается.

Все мои достижения случались исключительно на фоне сильных стрессов. Именно в них мое вдохновение, именно они – мой двигатель на пути к успеху. Мне нельзя чувствовать себя в безопасности, потому что это не так! Я не могу проиграть. Не могу не оправдать доверие. Моей семье нужны деньги, а на пути у меня стоит Алена. Алена, которая в тот же самый момент, вероятно, уговаривала хореографа дать ей лучшую партию древним как мир способом. Перед глазами встала его понимающая улыбка, адресованная Лебковской, – и отчего-то засвербело в носу.