ПРОБУЖДЕННЫЙ из камеры смертников# (СИ) - Гримм Александр. Страница 39

— И как это понимать? — спросил Кройц, стоило нам пересечь разделительную линию.

Что ж я и сам хотел бы знать ответ на этот вопрос. После третьей секции я ожидал чего угодно, но уж точно не этого. Новая секция представляла собой обычный ничем не примечательный коридор. По большому счёту это помещение никак не вязалось с привычным образом библиотеки — здесь даже банальных стеллажей не было, а уж книг и подавно.

— Похоже на ловушку. Может, нам и правда не стоит торопиться? — с издёвкой спросил Эрих.

— Ещё одно слово, — в руке Хан Су снова блеснул нож, — и я отрежу тебе язык.

С тех пор как кореец узнал о предательстве Кройца, он будто с цепи сорвался. От некогда безобидного студента не осталось и следа. Теперь Кан Хан Су всем своим видом давал понять, что готов пустить Эриху кровь — дай ему только повод.

— Остынь, Хан Су, — осадил его я. — Ты разве забыл, как работает его способность?

В отличие от корейца, я прекрасно понимал в каком незавидном положении мы находимся. Мало того что Негласное подстрекательство довлеет над ними как топор палача, так ещё и виновник всех наших невзгод стал самым настоящим неприкасаемым. Отныне мы даже тронуть его не могли без риска для самих себя.

Но что ещё хуже — Никто из нас не знал, когда вспыхнет первая ссора. Зато все прекрасно понимали — стоит нам ранить или убить Кройца и этот момент не заставит себя долго ждать. Негласное подстрекательство напоминало бомбу замедленного действия и только от нас четверых зависело как скоро она рванёт. Мы могли оттянуть этот момент или, наоборот, ускорить.

Осталось лишь понять, осознаёт ли это сам Кан Хан Су.

— Простите, отныне я буду держать себя в руках, — склонил голову кореец. — Сам не понимаю, что на меня нашло.

— Бывает, — отрешённо ответил я.

Сейчас мои мысли занимала совершенно иная проблема, я банально не знал как нам действовать дальше. И причиной тому был загадочный коридор с двустворчатой дверью в конце. А точнее, его напольное покрытие, оно разительно отличалось от того, что мы видели в прошлых секциях. Если там под ногами был обычный пускай и отполированный до идеала камень, то здесь нам предстояло ступать по ромбовидной мозаике.

— Лао, — окликнул я слугу. — Осмотри пол.

По уже сложившейся традиции китаец ничего не стал уточнять. Он молча пробудил Глаз шпиона и осмотрел пространство перед собой.

— Перед нами проклятый предмет, — выдал своё заключение Гоудан.

При упоминании проклятого предмета я сразу вспомнил ту штуку, что осталась в Драпчи. Это был первый встреченный мной проклятый предмет. Или точнее, созданный. Пусть я и не ведал тогда, что творил, но это именно я превратил обычный осквернённый предмет в настоящий оживший кошмар. И теперь мне предстояло встретиться с ещё одним прокляты предметом. Осталось лишь выяснить его местоположение.

— Где он? — настороженно уточнил я.

— Везде, — пожал плечами Лао. — Весь коридор и есть проклятый предмет.

Я невольно сглотнул и ещё раз посмотрел себе под ноги. Безобидная на вид мозаика отчего-то перестала казаться таковой.

— Подробности? — уточнил я.

Китаец понял меня с полуслова.

— Название: Дорога приключений, — приступил к рассказу Лао. — Восьмой уровень Бездны. Представляет собой дорожку с тремя видами плиток. Первые — безопасные, на них можно наступать без риска. Вторые — уже хуже, вызывают сильный Шёпот. Ну а третьи — самые опасные, они переносят в искусственные измерения.

— Что ещё за искусственные измерения? — спросил Хан Су.

— Без понятия, — пожал плечами Гоудан.

— Это всё? — уточнил я у Лао.

— Ещё есть приписка, — добавил Гоудан. — Но она довольно странная.

— Ну? — поторопил я его.

— «Давай приятель, вошли и вышли, приключение на двадцать минут», — процитировал Лао.

— И впрямь какая-то бессмыслица, — согласился с ним Хан Су.

— Может это подсказка? — предположила Доротея.

Подсказка или нет? — на этот вопрос у меня не было ответа. Зато теперь я узнал, для чего исследовательской группе нужен спасатель. Похоже, без него четвёртую секцию попросту не пройти. Ведь как бы ни была удачлива группа, кому-то из её членов всё же придётся рано или поздно наступить на плитку с Шёпотом и тогда только спасатель сумеет совладать с последствиями.

Придя к такому умозаключению, я тут же поделился своей теорией с остальными. Как-никак нам всем предстояло ступить на эту Дорогу приключений. Отныне от каждого из нас зависело — сумеем ли мы сойти с неё или станем жертвами Шёпота и искусственных измерений.

— Значит, вся надежда на корейца, — подвёл итог Кройц. — Н-да, не завидую я вам.

— Вам? — уточнил я.

— Ну да, я-то точно ни в каких приключениях участвовать не собираюсь, — ухмыльнулся Эрих. — Так что разгребайте это дерьмо сами…

— Да ты достал! — рыкнула Доротея.

Мы в ужасе уставились на удильщицу. Это был вроде бы и её голос, но в то же время не совсем. Тембр явно отличался от того, что был прежде. Стал на порядок выше да и бархатные нотки куда-то подевались. Им на смену пришла завораживающая хрипотца.

А ещё изменился не только голос удильщицы, но и её поведение. До этой секунды мне было сложно представить, как робкая Тэя хватает здорового мужика за пах. Теперь же я своими глазами наблюдал за тем, как её хрупкая ладошка сжимает яйца Кройца.

— Слушай меня ты, жертва неудачного аборта, — прошипела она прямо ему в лицо. — Пусть я и не могу отрезать от тебя несколько кусков, но сжать твои яйца так, чтобы они посинели мне вполне по силам. Запомни дружок, наносить раны и делать больно — это совершенно разные вещи. Я могу запытать тебя до обоссанных штанов, не пролив ни капли твоей сраной арийской крови. Ты хорошо меня понял?

— Д-д-д-да, — затряся Кройц.

— Умница, а теперь погавкай.

— Гав-гав! — со слезами на глазах выкрикнул Кройц.

— Хороший пёсик, — похвалила его Доротея, после чего ни с того, ни с его отдёрнула руку от мужского достоинства и испуганно ойкнула. — Ой!

Это самое ойканье и ознаменовало собой возвращение старой доброй Доротеи. Робкая удильщица снова вернула себе контроль над телом и теперь с остервенением тёрла ладошкой об штанину. А её жертва тем временем каталась по полу и стонала от невыносимой боли в причинном месте.

Вот только ни мне, ни кому-либо другому не было дело до страданий Кройца. Мы снова как ни в чём не бывало вернулись к обсуждению предстоящего испытания: