Темные сестры - Пашнина Ольга Олеговна. Страница 9

– Что? – Я встрепенулась. – Ты же не собираешься идти туда? Я с тобой!

– Тогда кто останется с Ким?

– Почему мы просто не можем вызвать стражу? Зачем кому-то туда идти?

Герберт внимательно на меня посмотрел. От его взгляда стало неуютно, он с легкостью отбрасывал все преграды, что я строила, и вытаскивал на свет прошлую Кортни.

– Ты что, боишься за меня? – своим раздражающим бархатистым голосом спросил он.

Я бросила быстрый взгляд на Ким.

– Просто не понимаю, зачем проверять дом. Это гораздо лучше сделает стража.

– А затем, что я так хочу, – отрезал Герберт и быстро направился за ворота.

Я закусила губу, изо всех сил сдерживаясь, чтобы не припуститься за ним.

– Ты же вроде его ненавидишь, – сказала Ким.

– Ненавижу. Но не уверена, что обрадуюсь, если его там убьют.

– Так ты расскажешь, что между вами произошло?

– Ничего, Ким. Между нами ничего и никогда не было. Просто Герберт всегда был слишком близок к отцу. Мне не хотелось жить в окружении таких, как папа.

Я села на траву у ворот и поежилась: земля была холодная. В воздухе пахло ночью. Полная луна уже вовсю освещала сад, рисуя бледно-голубыми контурами его силуэты.

Мне вдруг показалось, что из гущи деревьев на нас кто-то смотрит. Я будто бы даже увидела мелькнувшую тень и поднялась. На кончиках пальцев зажглись огни. Ким испуганно выдохнула, но прежде чем я направилась в кусты искать источник тени, из дома вышел Герберт. В руках он держал небольшую сумку, с которой я приехала.

– Это вещи на вечер и утро, сегодня переночуете у меня.

– Нашел что-нибудь?

Я не смогла заставить себя произнести «кого-нибудь». И мысленно прокляла за облегчение, которое испытала, когда его увидела.

– Окно на чердаке действительно разбито, кое-где мокрые следы. В доме никого, но сейчас отправлю сообщение страже и попрошу обшарить дом. Утром вызовем мастеров, чтобы поставить стекло. Если там кто-то и был, то уже ушел. Идем, наймем экипаж, холодает.

Я была в доме Герберта всего раз, и мне тогда было лет пятнадцать, не больше. Кристалл брала меня в салон, а по дороге мы зашли к Герберту, чтобы передать какие-то документы. Я просидела в гостиной всего несколько минут, но обстановка в доме Уолдеров привела меня в восхищение.

Герберт один воспитывал сестру Диналию, и они были невероятно похожи как внешне, так и во вкусах. В их доме не было ничего лишнего, от простора – пустых стен, полок и закрытых шкафов – захватывало дух. Старое общество Хейзенвилля пришло бы в ужас, узнай о таком неуважении к обожаемой элитами вычурной дикируанской эпохе. А мне так опостылели старинные вензеля, красное дерево и ковры, что я сидела в гостиной Уолдеров и не могла надышаться свободой.

Может, именно тогда я уже знала, что сбегу.

Оказавшись на чужой территории сейчас, я растерялась. Заспанная Диналия, которую мы разбудили грохотом и голосами, хоть и удивилась незваным гостям, но обрадовалась Ким.

– Ложитесь в комнате Дин, – сказал Герберт. – Но никакой болтовни. Сразу спать, девочки, вам все ясно?

Конечно, Ким и Диналия закивали, и, конечно, они лгали. Сестре придется выложить все о проникновении в дом, прежде чем ей позволят уснуть. Но я была рада, что Ким проведет эту ночь не одна. Хотя часть меня надеялась, что она решит остаться со мной.

– А мне куда? – зевая, спросила я.

Если честно, то даже на ненависть не осталось сил. День вышел долгим и беспокойным.

– Поднимайся на второй этаж, первая дверь, – ответил Герберт. – Я проверю все окна и замки. И скажу, чтобы девочки заперлись изнутри. Просто на всякий случай.

Сейчас, даже если бы кто-то сказал мне, что Герберт – причина всех наших бед, что именно он отправляет жуткие записки, я так устала, что все равно бы поднялась наверх, в небольшую уютную гостевую спальню, и устало опустилась на неразобранную постель. Жутко болела голова, и я аккуратно массировала виски, уговаривая себя умыться, раздеться и лечь.

– Помочь? – раздался насмешливый голос Герберта.

– Только попробуй ко мне прикоснуться, – сквозь зубы ответила я.

К счастью, Герберт просто положил на тумбочку чистое полотенце.

– Я рассчитывал хотя бы на «спасибо». За то, что спасаю вашу семейку, хотя за последние сутки меня три раза грозились уволить.

– Да катись.

Еще несколько минут назад я мысленно благодарила его за то, что можно не думать о том, где ночевать, что есть и как защитить Ким, но сейчас, оставшись с ним наедине, остро почувствовала уязвимость. И привычно пошла в атаку.

– Ты не выгонишь Ким, она уже спит. А я не против переночевать в гостинице.

С этими словами я поднялась с постели и потянулась к сумке.

– Эй, остынь, я всего лишь шучу.

Он подошел ближе, я отшатнулась и едва не упала, налетев на банкетку. Герберт среагировал молниеносно, притянув меня к себе. Так близко, что удары его сердца вдруг стали ощущаться как мои собственные.

– Ты даже не представляешь, как я скучал, – хрипло пробормотал он.

Чтобы ответить, не хватало воздуха. Только спустя несколько мучительно долгих секунд я смогла выдохнуть:

– Отпусти меня.

– Отпущу. Конечно, отпущу.

Я не до конца понимала, о чем мы говорим. Но не раз до этого думала: почему Герберт позволил мне уехать? Почему отпустил?

– Ложись спать, Кортни. Запри дверь.

– Никто в здравом уме сюда не полезет. Ты ведь поставил охранные заклинания внизу?

– Я говорю не об этом. Обо мне. Ты ведь меня боишься.

Герберт осторожно, чтобы ненароком не коснуться моей кожи, провел кончиками пальцев по нескольким кудряшкам, выбившимся из прически.

– Тебя ведь не остановит запертая дверь, – устало произнесла я.

– Только если ты позовешь.

Он разжал руки, давая мне свободу. И я тут же сбежала в единственное доступное убежище: в ванную. Дрожащими руками долго плескала на лицо холодной водой, а потом переоделась в халат и поняла, что не захватила из дома расческу. Наутро леди Кордеро будет радовать соседей Уолдеров свежими сплетнями. То, как я выхожу из дома Герберта, растрепанная и со следами бессонной ночи, непременно обсудят в мельчайших подробностях.

Замерев у двери, вслушиваясь в тишину за ней, я так и не смогла повернуть замок. Желание отгородиться хотя бы призрачной преградой в виде хлипкого замка боролось с воспитанием. Запираться в доме того, кто дал тебе кров и защиту?

Папа высек бы меня ремнем на заднем дворе, если бы узнал.

Едва голова коснулась подушки, а одеяло навалилось приятной тяжестью, я поняла, что засыпаю. Вслушиваясь в звуки за окном, я балансировала между сном и явью. Лишь когда за дверью раздались тяжелые шаги, сердце пропустило удар, а сон сняло как рукой.

– Герберт, – тихо позвала я, не ожидая ответа.

– Да?

– Ты хоть раз жалел о том, что произошло?

Ответ я в принципе знала, но почему-то захотелось услышать его здесь и сейчас, в полумраке ночника, в чужом доме и на границе между сном и реальностью.

– Нет, – после недолгой паузы откликнулся Герберт, – никогда.

Засыпая, я лишь услышала, как он произнес заклинание, погасившее все светильники, и звук щелкнувшего в двери замка. Только после этого получилось уснуть.

Утро выдалось пасмурным и дождливым. Я встала с рассветом, лишив себя шанса выспаться. Но хотелось, пока Ким спит, вернуться и самой облазить весь дом, проверить чердак, подвал, погреб, домик для прислуги – все, где могли остаться какие-то улики. Стража ничего не нашла и наверняка списала все на женскую мнительность, но на нашей территории вчера кто-то определенно был. Напугал Ким и наблюдал за нами в саду. Хоть какой-то след он должен был оставить.

Этими мыслями я поделилась с Гербертом, когда утром его экономка подала на завтрак кофе и пышные яблочные блинчики.

– Я с тобой.

– Ты что, вообще не работаешь? – беззлобно хмыкнула я.

– Почти. Значительную долю моего дохода составляют отчисления за то, что я терплю вашу семейку и подрываюсь решать проблемы Кордеро в любое время дня и ночи. У меня есть еще несколько клиентов, но они, к счастью, пока что не за решеткой.