Ярость и страсть - Корнилова Наталья Геннадьевна. Страница 6

— А вы в курсе, что ваш телефон прослушивается? — вдруг спросил босс.

На том конце провода смолкло даже тяжёлое дыхание Лены. Потом она с дрожью в голосе спросила:

— Вы уверены?

— Абсолютно. Слышите щелчки?

— Слышу. И кто же это?

— Понятия не имею. Только не советую вам больше говорить о делах по телефону.

— Господи, я погибла…

— Не волнуйтесь, прошу вас. Знаете что? — Он посмотрел на меня. — Сейчас к вам подъедет Мария и проведёт с вами ночь. Так вам будет спокойнее. Она знает, что нужно делать в случае опасности, так что вы сможете поспать. Договорились?

— А вы сами не можете? Хотя да, верно. Если муж вдруг заедет и увидит в квартире постороннего мужчину… Хорошо, пусть приезжает, только поскорей, умоляю! И пусть оружие какое-нибудь возьмёт и патронов побольше. Записывайте адрес…

— Ждите.

И Родион положил трубку.

— Что это вы такое ей сказали, босс? — ошарашенно спросила я. — Как я туда поеду, если меня сразу же узнают?

— Не узнают. Переоденешься, загримируешься и все пройдёт нормально. Валентину я тоже отправлю домой. Чувствую, что здесь скоро будет гораздо опаснее, чем где бы то ни было, а бронежилет у меня только один. Так что не спорь, езжай домой с Валентиной, переодевайся и дуй к клиентке.

— А телефон правда прослушивают?

— Нет, конечно, — довольно улыбнулся он. — Надо ведь было как-то сменить тему. Все, собирайтесь и марш отсюда. Я приму огонь на себя. — И Родион любовно погладил лежащий на столе лёгкий бронежилет…

Мы сидели с Леной в гостиной на диване перед включённым телевизором и пили сухое вино. Было около девяти часов вечера, на улице стемнело. Моя жилетка уже была насквозь пропитана слезами её запоздалого раскаяния по поводу неудавшегося замужества, и мне ничего не оставалось, как терпеливо все это выслушивать и время от времени поддакивать ей, делая вид, что понимаю и сочувствую. Хотя, будь моя воля, я бы всыпала по первое число этой избалованной стерве, напоровшейся в поисках сладкой и беззаботной жизни на ещё большего стервеца, и может, тогда бы она хоть немного поумнела. Босс всучил мне свой пистолет, и теперь это грозное оружие вместе с пятью запасными обоймами лежало в моей сумочке на подзеркальнике в прихожей. До её квартиры я, переодевшись в джинсы и лёгкую курточку и убрав свои роскошные волосы под кокетливый беретик, добралась никем не узнанная. Даже тот толстячок сосед не удостоил меня взглядом, а он как раз стоял внизу около подъезда и читал объявления. С тех пор никто к дверям не подходил, по телефону не звонил, и вообще обстановка была самая спокойная и мирная. Нервничала только Лена.

— Слушай, позвони Родиону, — попросила она.

— Я же звонила час назад.

Час назад я действительно звонила боссу, доложила, что все тихо, а он, в свою очередь, сообщил, что боевые действия в районе нашей башни тоже ещё не начались. И что Игорь Стеклов перед законом чист только потому, что ещё не придумали такую статью в Уголовном кодексе, чтобы засадить этого хитрого мерзавца лет эдак на пятьдесят. Убитые киллеры оказались приезжими из Орла, видимо, их наняли специально, чтобы убрать Лену. Конкурентов у Игоря оказалось много, и все были его кровными врагами, так что выяснить, кто именно хотел добраться до его жены, не представлялось возможным. Так что оставалось лишь ждать развития событий.

— Позвони, — упрямо повторила Лена. — Мне так будет спокойнее.

Пожав плечами, я направилась к стоявшему на столе аппарату. Не успела я сделать и пары шагов, как он зазвонил сам. Лена вскочила и, опередив меня, схватила трубку. Лицо её сразу же залила смертельная бледность, едва раздались первые фразы. Недолго думая, я прижала ухо к трубке и стала слушать.

— Короче, — говорил развязный мужской голос — если любишь свою мамашу, то выползай во двор. Иначе услышишь её предсмертные вопли.

— Что с ней? — дрожащим голосом спросила Лена. — Где она?

— А где ей быть? — хихикнул подлец. — Здесь, с нами в машине. Ждёт, что ты спасёшь её, ха-ха! И не вздумай никого звать на помощь.

— Я хочу с ней поговорить.

— Да ради Бога.

В трубке сразу же послышался женский плач и голос:

— Доченька, милая, делай, что они говорят! Они убьют меня, а без матери ты пропадёшь, слышишь, Леночка! Выйди, прошу тебя! Это звери, а не люди!!! Они наркотиками накачались! Спаси меня, умоляю…

— Ну, поговорила? — Парень снова взял трубку. — Ты знаешь, что тебя ждёт, так что обувай сразу белые тапочки и выползай. Ждём пять минут. Время пошло.

Помертвевшая Лена продолжала стоять с зажатой в руках трубкой. Я выхватила её, чтобы позвонить боссу, и хотела уже набирать номер, как вдруг поняла, что не слышу гудков. Потарабанила по рычагам — тот же результат. Отрезали, гады! Клиентка уже отключилась, ноги её подкосились, и она тихонько опустилась на ковёр.

Нельзя было терять времени. Я начала сдирать с неё, лежащей ничком, модные бирюзовые брюки и блузку, в которых её могли видеть бандиты, когда она ездила к нам в офис. Лена даже не застонала, видимо, находилась в глубоком обмороке. Через две минуты я уже застыла в её одежде в прихожей перед зеркалом, не зная, что делать со своими волосами. Роста мы были с ней примерно одинакового, с фигурами тоже все в порядке, а вот волосы подкачали — она была куцей брюнеткой, а я роскошной золотоволосой блондинкой. Если бы в тот момент под рукой оказалось ведро гуталина, я не раздумывая вылила бы его себе на голову. Но гуталина не было. Секунды бежали со скоростью света, а ни одной мысли, кроме как о гуталине, у меня в голове не промелькнуло. Тут на глаза мне попался шитый по краям золотыми нитями чёрный шёлковый платок, конец которого свисал с полки над вешалкой. Пусть бандиты решат, что Лена уже в трауре по самой себе, лихорадочно думала я, обматывая этим платком голову. Осмотрев себя с ног до головы ещё раз, я обула свои замечательные туфли, взяла ключи от квартиры, заперла дверь, чтобы клиентка не смогла выйти, когда очнётся, и, не дожидаясь лифта, побежала вниз. Там бросила ключи в почтовый ящик, собралась с духом и открыла входную дверь.

Лампочка над подъездом, слава Господу, не горела, и я вышла во тьму двора, почти не боясь, что они смогут распознать подлог. Отойдя от подъезда, я остановилась у бордюра и замерла, не зная, куда идти дальше. Конечно же, я очень рисковала, ведь они могли без всяких разговоров просто всадить в меня, полностью открытую для пуль, целую обойму и спокойно уехать, выбросив тут же труп мамаши. Пусть потом милиция разбирается. Я стояла и напряжённо ждала выстрелов, пытаясь определить, в какой стороне тёмного двора находятся эти мерзавцы, чтобы, увидев вспышки, успеть хотя бы попытаться уклониться.

Но все было тихо и спокойно, где-то в квартирах играла музыка, кто-то разговаривал, смеялся, а у меня на душе скребли кошки и было так погано, как никогда прежде.

Чёрная иномарка медленно выплыла откуда-то справа и остановилась прямо передо мной. Сквозь тёмные стекла ничего не было видно. Потом стекло плавно приспустилось, в окне появилось мужское лицо, и я услышала насмешливое:

— Интересно, за что ты так любишь свою мамашу? Она же этого не стоит. Садись, прокатимся, и без шуток.

— А где мама? — едва слышно спросила я. Он посмотрел куда-то внутрь, что-то сказал, и задняя дверь с другой стороны открылась. Оттуда сначала вылез коренастый парень в костюме, а затем появилась мать Лены. Она была в плаще и таком же платке, как у меня. Лица её я не видела, но плечи у неё вздрагивали.

— Иди, мамаша, живи. И не в милицию иди, а домой, а то и дочка уже не поможет. — Бандит подтолкнул её и махнул мне. — Давай, залезай сюда.

Со стороны все выглядело очень даже мирно, никто бы и не подумал, что тут решаются вопросы жизни и смерти. Униженно сгорбившись, женщина пошла в мою сторону, а я услышала, как один из бандитов разговаривает с кем-то по телефону:

— Все нормально, она купилась, сейчас привезём… Сам приедешь? Зачем? В квартире пошарить хочешь? Ну давай, мы в машине будем, не хочу рисковать.