Стеклянная Крепость (ЛП) - Дрейк Дэвид. Страница 30

Она не стала облекать остальную часть своей мысли в слова, но в этом и не было необходимости. Кэшел и его сестра ухмыльнулись в ответ.

Флейтист на корме вместе с Чалкусом заиграл прелестную фарандолу, пока гребцы вставляли весла в уключины. Затем, в ускоряющемся ритме флейтиста, они начали грести в унисон. «Херон»  начал скользить вперед, стабилизируясь на ходу. Шаткость приподнятого мостика превратилась в плавное, медленное рыскание по мере того, как корпус входил в волны и преодолевал их.

Теноктрис слегка расслабилась. Кэшел убрал руку с ее плеча, но остался готов схватить ее в любой момент.

«Херон» прошел устье гавани и вышел в открытое море. Поверхность моря была немного более неровной, но гребцы держали ритм, и короткий корпус не качался. Чалкус вышел вперед, насвистывая отрывок из песенки, которую он пел, спуская корабль на воду.

— Миледи Теноктрис, — сказал он с поклоном, который был скорее ласковым, чем насмешливым. — Я держу легкий ход, который парни могли бы поддерживать в течение всего дня, но мы так и пойдем, учитывая, насколько  близко это место.

Он кивнул в сторону столба пара, поднимавшегося со стороны носа корабля. Легкий ветерок наклонил колонну на восток, и она истончалась и исчезала, но Кэшел уже мог сказать, что она поднимается с единственного участка поверхности.

— Как вы думаете, миледи, это вулкан на дне моря? Чалкус сказал так, что кому-то, кто плохо его знал, могло показаться беспечным голосом.

— Я не знаю, — просто ответила Теноктрис. Она улыбнулась ради общения, а не потому, что в этом было что-то смешное. — Я так не думаю, но я действительно не знаю.

— Ну что ж, — сказал Чалкус, обнимая Илну за талию и на мгновение крепко прижимая ее к себе. Она не ответила, но улыбнулась и не отстранилась. — Мы все скоро узнаем, не так ли?

Кэшел проследил за его взглядом, на этот раз не в сторону пара, а на Черворана, неподвижно стоявшего на носу.

— Этот знает, хотя и не хочет нам говорить, а? — сказал Чалкус.

Илна продолжала вязать узлы, глядя на Черворана. Она выглядела холодно-сердитой, но для Илны это мало что значило.

— Он думает, что знает, — пояснила Илна. — Для большинства волшебников это не то же самое, что знать.

Чалкус коротко кивнул. Он упер руки в бока и встал, подбоченясь. — Мастер Черворан! — позвал он. — Я собираюсь остановиться на расстоянии выстрела из лука от дыма и развернуться.

Черворан повернулся, и у Кэшела снова возникло ощущение, что части тела волшебника работают вместе не совсем так, как следовало бы. — Я должен быть близко, — ответил он. — Это необходимо.

— Вы будете настолько близко, насколько я захочу подойти и обеспечить, чтобы корабль был в безопасности, — отрезал Чалкус. — Это на расстоянии выстрела из лука!

Он вернулся на корму, двигаясь скорее по-кошачьи, чем на самом деле. Какое-то мгновение Черворан ничего не предпринимал. Его глаза по-прежнему были устремлены туда, куда только что смотрел Чалкус, вместо того чтобы последовать за моряком.

Облако пара приближалось. Оно покрывало значительный участок моря, достаточный, чтобы проглотить «Херон», если бы они нырнули в него. Кэшел был рад, что они этого не сделают, но он бы доверился Чалкусу в чем-то подобном, если бы тот сказал, что все будет в порядке — или Теноктрис, конечно.

Теноктрис не спорила с Чалкусом.

Чалкус выкрикнул приказ, который ничего не значил для Кэшела. Удары весел на обоих уровнях тоже что-то означали, и флейтист сменил ритм. Гребцы все вместе подняли весла; затем те, что были по левому борту, гребли размеренно, в то время как те, что были по правому борту, гребли нормально. Корабль начал замедляться и поворачиваться, как рыболовный крючок.

— Это не пар, — сказала Илна. — Вода не кипит, и, кроме того, цвет слишком желтый.

Теперь у них был хороший обзор колонны. Кэшел даже мог видеть, как она, покачиваясь, поднимается из глубин, скрученная течениями, но сворачивается, как штопор, настолько глубоко, насколько он мог уследить за ней. Далеко внизу она была пятнышком света. Должно быть, она была действительно яркой и большой, чтобы ее можно было рассмотреть, но деталей заметно не было.

Черворан открыл свой дубовый ящик. Сначала он надел себе на голову топазовую корону, затем достал маленькую жаровню из филигранной бронзы. Он указал на жаровню и произнес неслышимое слово. С его пальца сорвалась алая искра, ударив по уголькам, которые мгновенно загорелись.

Кэшел слегка подвинулся, чтобы оказаться между двумя женщинами и мужчиной на носу. Черворан достал из своего чемоданчика миску и протянул ее Кэшелу. — Наполни ее морской водой, — сказал он. — Немедленно

Кэшел взглянул на Теноктрис; она кивнула. Черворан снова открыл рот, когда Кэшел передал свой посох сестре, чтобы она подержала его. Кэшел не часто говорил резко, но на этот раз сказал: — Не говорите так, пожалуйста, Мастер Черворан. Мне все равно, нужно это или нет, и я иду, чтобы сделать это!

Кэшел взял чашу. Это была кость, оправленная в серебро, но, вне всякого сомнения, верхняя часть человеческого черепа. Ему доводилось иметь дело с костями мертвецов, и он ломал кости, чтобы убивать людей, если до этого доходило; но то, что у Черворана была такая штука в качестве игрушки, не вызывало у Кэшела теплых чувств к этому человеку, это был факт.

Он ухватился за перила и перемахнул через них, чувствуя, как качнулся узкий корпус. Чалкус крикнул голосом, похожим на серебряную трубу: — Бонзи и Фелфам, немедленно на левый борт! Двое мужчин, находившихся ближе всего к носу на выносной опоре правого борта, вскочили со своих скамеек и перешли на другую сторону, когда Кэшел опустился там, где только что были они.

Теперь только несколько человек с обеих сторон гребли медленными гребками, чтобы корабль не унесло в столб дыма. Пахло серой. Вокруг, на боку плавали рыбы, многих из которых Кэшел никогда раньше не видел. Там должны были быть чайки и всевозможные морские птицы, но небо было пустым.

Он наклонился над выносной опорой и полностью окунул череп. Море выглядело бледно-зеленым, но вода в чаше была просто водой, ничем не отличающейся на вид от той, что бурлила в древнем роднике, откуда черпала воду большая часть Деревни Барка.

Кэшел встал и поднял чашу, которую держал в руке. Черворан снял корону и снова уставился на топаз. Его губы шевелились, но не издавали, ни звука.

— Мастер Черворан? — позвал его Кэшел. Он не мог подняться, держа чашу, не расплескав большую ее часть. Разве Черворан не видел, как Теноктрис взяла чашу-череп у Кэшела и протянула ее ему? Он никак не отреагировал, пока она не подняла чашу так, чтобы она оказалась между топазом и его глазами; затем он взял чашу и водрузил корону на голову. Когда Кэшел взобрался на мостик — прочные перила заскрипели, а «Херон» сильно закачался — Черворан поднял чашу над углями и пропел: — Муно уто арри...

Кэшел взял свой посох. Он не то чтобы отталкивал женщин, но продолжал приближаться к ним, и они, в свою очередь, двинулись по мостику к середине, где устанавливалась мачта. Они могли слышать, как там поет Черворан, но это был звук, а не слова.

— Вы знаете, что он делает, Теноктрис? — спросила Илна. Она казалась любопытной, а не испуганной, и говорила так, словно от существа, о котором спрашивала, было мало проку.

— Он собирает в себе силу, — ответила пожилая женщина. — И направляет ее на поверхность моря. Я не знаю, почему и что он этим хочет сказать. И я не знаю, что это за штука в бездне, хотя это нечто большее, чем простой метеорит.

Она улыбнулась. — Полагаю, мы знали это еще до того, как пришли сюда, не так ли? — добавила она.

— Не могли бы вы сами произнести заклинание и выучить его, мэм? — спросил Кэшел. Он держал лицо вполоборота к женщинам, но убедился, что может краем глаза наблюдать за Червораном.

Вода в чаше пузырилась, чего не должно было быть без обугливания костей, чего не происходило. Ни один человек, которого знал Кэшел, не смог бы так крепко держать чашу над горящими углями. Каким бы храбрым ни был человек, бывает, что жара настолько сильна, что пальцы не подчиняются его воле. У Черворана, казалось, потек желтый жир.