Стеклянная Крепость (ЛП) - Дрейк Дэвид. Страница 52

Гаррик рассмеялся, внезапно обретя способность сосредоточиться на том, что у него было: молодости, силе, друзьям и здравом уме. А еще у него была «Бандузианская весна», сиявшая в его сознании так же ясно, как и в глазах поэта Селондра тысячу лет назад. Пока Гаррик жив, у него будет «Бандузианская весна», один из величайших подарков Рейза своим детям.

— Донрия, — сказала Птица с фрамуги над ними, — немедленно иди в комнату старосты.

Донрия вскочила, изумленно оглядываясь по сторонам. — Кто это сказал? — воскликнула она.

— Донрия, что случилось? — сказал кто-то. Другие женщины поднимались на ноги, выглядя удивленными и испуганными. Гаррик предположил, что сюрпризы на территории Торага, как правило, будут неприятными.

— Птица сказала, Донрия, — ответил Гаррик, размышляя, не следует ли ему тоже встать. — Разве ты не слышала ее раньше?

Судя по взгляду, который бросила на него Донрия, это была одна из самых глупых вещей, которые Гаррик сказал с тех пор, как пришел сюда. — Птица? — удивилась она, поднимая глаза и разинув рот на сверкающие искажения.

— Да, — сказала Птица. Ее мысленный голос был механически четким, как тиканье метронома, но Гаррику показалось, что в нем слышался оттенок нетерпения. — Немедленно зайди в комнату Гаррика. Ньюла может покормить его без твоего присутствия.

— Я не знала... — сказала Донрия, снова уставившись на Гаррика. — Староста, это ты заставил ее сделать это?

— Делай, как она просит, госпожа, — ответил Гаррик. — Птица здесь не входит в число наших врагов.

Он ухмыльнулся Птице. — Во всяком случае, я так не думаю.

Птица снова громко заговорила вслух. — У меня нет ни друзей, ни врагов, — прозвучало в голове Гаррика. — Только цели. Твое нынешнее выживание выгодно моим целям, Гаррик.

— Иди, — сказал Гаррик, легонько похлопав дрожащую Донрию. Она метнулась за угол здания, едва не столкнувшись с Ньюлой и двумя ее лакеями, державшими ведра и блюдо с сушеной рыбой.

— «Неужели Донрия подумала, что Птица является Богом? Хм; является ли эта Птица Богом?»

Птица запрыгнула со своим набором из палочек и шнура внутрь здания. Хотя ее слова и были невидимы, они с терпкой ясностью прозвучали в сознании Гаррика: — Я не Бог.

Гаррик из вежливости встал перед женщинами, принесшими еду, затем снова уселся. Ведра были сделаны из стеблей растений — они были больше, чем бамбук с острова Шенги, но что-то в этом роде. В ведерке поменьше был кисловатый перебродивший напиток. У него был красноватый оттенок, так что он предположил, что это скорее вино, чем пиво. Его губы скривились, когда он сделал глоток, но это было лучше, чем вода, загрязненная стоками после человеческой бойни.

Из-за угла вышел Крисп. Он держал бревешко толщиной с запястье и длиной с его предплечье. Оно было грубее, чем дубинка, которую он пытался применить к Гаррику прошлым вечером, но так и было.

Гаррик с трудом поднялся на ноги, держа ведро. Дубинка Криспа осталась в комнате старосты. Он подумал о том, чтобы крикнуть Донрии, чтобы она бросила ему ее через вентиляционное отверстие, но были шансы, что он проиграет бой, если отвернется от Криспа, чтобы схватить  брошенное оружие.

Женщины разбежались, как испуганные цыплята, хотя Гаррик видел их только краем глаза. Он не винил их. Это была не их битва, и он все равно был незнакомцем, не претендующим на их лояльность.

Крисп зашаркал вперед, держа деревяшку вертикально обеими руками. Он ничего не говорил. Его нос был багровым, и распухшим, а глаза налиты кровью.

— «Что произойдет, если я убегу?» — задумался Гаррик. Но он бы этого не сделал. Существовал риск, что его ногу сведет судорогой из-за того, как он был связан на марше из деревни Вандало, и в любом случае ему не нравилась мысль о бегстве.

В глубине своей души король Карус взвешивал варианты с хладнокровием прирожденного воина. Крисп не собирался получать еще одного шанса — убить человека, который сменил его на посту главы…

— Эй, что там происходит внизу? — крикнул охранник с башни. Корл не мог видеть ни его, ни Криспа, потому что в поле его зрения стояло здание, но он заметил убегающих женщин и мог догадаться, что это значит. — Тораг решит, когда вам будет позволено сражаться!

Крисп проигнорировал охранника, придвигаясь ближе волочащимся шагом. Гаррик обезоруживающе улыбнулся. Он сидел на корточках, но вместо того, чтобы напрячься, позволил своему телу слегка приподняться, как будто расслабился.

Руки обхватили его сзади за туловище и оторвали от земли. — Сейчас же, Крисп! —  закричала Сома. Она была сильна, как осьминог.

Крисп шагнул вперед, со свистом опуская дубинку по дуге. Гаррик ударил ногой по столбу, к которому прислонялся, отбросив себя и Сому вправо.

Дубинка ударила женщину по плечу с такой силой, что Гаррик тоже пошатнулся. Сома закричала и ослабила хватку. Гаррик вскочил, схватив Криспа за левое запястье и древко дубинки.

Крисп завопил от страха и попытался вырваться. Гаррик отпустил его запястье и обеими руками вырвал дубинку. Крисп повернулся и побежал за угол здания. Гаррик бросился за ним.

Ворота комплекса между отделениями рабов и Коэрли  были открыты. В них стоял охранник; он спустился с башни, чтобы прекратить драку. Утяжеленный шнур обвился вокруг шеи Криспа, заставив его замолчать.

Левой рукой Гаррик дернул Криспа за волосы назад, а правой поднял дубинку. Крисп издал сдавленное блеяние. Корл зарычал и перепрыгнул десять футов, отделявших его от Гаррика, разъяренный тем, что звери продолжали драться даже после того, как он обездвижил ближайшего из них.

Дубинка Гаррика обрушилась вниз. Он был недостаточно быстр, чтобы уследить за действиями человека-кошки, но инстинкт короля Каруса позволил ему предвидеть это. Рабочий конец дубинки проломил Корлу череп.

Гаррик вырвал топор с каменным наконечником из рук воина, когда тот забился в конвульсиях. Крисп тоже начал биться — веревка в правой руке Корла затягивалась у него на шее. У Гаррика не было ни времени, ни желания беспокоиться об этом. Он не думал, просто отреагировал так, как отреагировал бы Карус. Именно по этой причине он все еще был жив.

Он глубоко вздохнул и яростно чихнул: длинный дом был в огне. Языки пламени вырывались из фрамуги, а из-под мокрой соломенной крыши валил дым.

Донрия выбежала из передней двери здания. Она держала палочки и веревку, с которыми появилась Птица. Теперь, когда они были связаны, Гаррик узнал огневой лук. Он видел, как другие разжигали огонь трением, когда не было под рукой кремня и стали, хотя у него никогда не было возможности сделать это самому.

— Иди сюда, Гаррик! — крикнула она. — Там дыра в задней части частокола!

— Но... — отозвался Гаррик, затем повернулся, чтобы последовать за Донрией. Действие могло бы спасти его; спор, конечно, не спас бы.

Блеск в уголке глаза привлек его внимание, когда он бежал. Птица вылетела из дыма с обрывком горящего матраса в когтях. Она опустилась, чтобы разжечь огонь под карнизом длинного дома Торага, затем сверкнула сквозь белые клубы дыма, присоединяясь к убегавшим Гаррику и Донрии.

Глава 9

Солнце было чуть ниже зенита, когда повозки и охранявшие их солдаты остановились на площади за дворцом. Теноктрис не проронила ни слова на обратном пути, за исключением кратких, расплывчатых ответов на несколько вопросов, которые задала Шарина. Хотя глаза волшебницы были прикованы к лошади и дороге перед ними, ее мысли, очевидно, витали в других местах.

Шарина тоже большую часть пути ехала молча. Казалось вероятным, что бы Теноктрис ни обдумывала, это было важнее, чем ответы на вопросы о Двойнике и адских растениях, на которые, как подозревала Шарина, не было реальных ответов.

Грум ухватился за поводья лошади. Два Кровавых Орла потянулись к Теноктрис, но Шарина помогла старой волшебнице спешиться самой. Она была принцессой и на данный момент регентшей королевства, но это не означало, что она не могла протянуть руку помощи подруге.