Буратино. Правда и вымысел - Конофальский Борис. Страница 11

– Нужна только колода карт, и она у меня есть. Так что давай бросай свой веник. Сейчас будем играть.

– Но папа сказал…

– Ну как хочешь, я-то думал, ты хочешь быть офицером…

– Ладно, – решил мальчик, – я сейчас немножко поучусь, а потом подмету пол.

И процесс пошёл. Очень скоро мальчик разобрался в шестёрках, тузах и дамах, а Говорящий Сверчок понял, что ученик ему достался не по годам смышлёный, и после теории карт они перешли к играм.

– Самые распространенные игры – это: очко, сека, бура, деберц, преферанс, бридж, вист, винт, фараон, козёл, дурак.

– Звучит как ругательства, – вставил мальчик.

– Не перебивай. Из-за тебя забыл остальные игры, ну да ладно. Очко, сека, деберц и бура – это игры для профессионалов, то есть для катал.

– Для катал? А кто это?

– Это люди, для которых игра в карты является профессией, и которые всю жизнь разводят лохов.

– А кто такие лохи?

– Это те, кого опускают на бабки.

– На бабки?

– Это значит деньги. Что ж ты такой непонятливый?

– А как на них опускают?

– О, Господи, да что это такое! Опускают – это значит подсаживают, кидают, разбодяживают, нагревают, выкруживают, раскручивают, нахлобучивают в общем, любым способом изымают у них деньги.

– Понятно.

– Так вот, задача любой карточной игры, как думаешь, что?

– Опустить, подсадить, кинуть, разбодяжить, нагреть, выкружить, раскрутить, а попросту – обыграть лоха, – как по писанному отчитал мальчик.

– Ну, а кто такой лох?

– Любой носитель дензнаков, потенциально являющийся жертвой каталы.

– Молодец, – похвалил Говорящий Сверчок, – чётко формулируешь. Дальше идут благородные игры: винт, бридж. В такие игры играют даже знаменитые люди: всякие актёры, министры, артисты и прочие надутые индюки. Затем игра преферанс. Игра игр, услада мастеров. Ну а остальные, всякие типа козла, дурака – игры для болванов. Их названия говорят сами за себя. Хотя нужно обладать незаурядными способностями, чтобы играть в дурака и не проигрывать.

Мы же начнём с самой жульнической игры, с очка. Правило номер один – прежде чем играть, определи, кто твои соперники, если покажутся опасными, никогда не играй.

– А если не покажутся?

– Если не покажутся, то после подрезки обязательно сдвинь и посмотри нижнюю карту так, чтобы оппоненты не видели. А им будешь сдавать с колоды.

Говорящий Сверчок продемонстрировал этот маленький трюк, и Пиноккио запомнил его навсегда, впрочем, как и все остальные, которые демонстрировал насекомое. А их было немало, как и карточных игр, как и правил.

В его детском мозгу навсегда отпечатались фразы типа: «на стуке с банка половину», «с секой кон не поднимают», «два паса, в прикупе чудеса», «молодка без права хода», «под игрока с семака» и прочее, прочее.

В общем, мальчика впитывал всё, как губка, и Говорящий Сверчок был доволен своим учеником. Час шёл за часом, а они играли в одну игру за другой, даже не обращая внимания на темноту, которую принёс вечер.

– Ну ладно, – наконец произнёс Говорящий Сверчок, – кое-чему ты научился, но надо работать дальше, нельзя останавливаться на достигнутом.

– Давайте ещё сыграем в преферанс, я не до конца его освоил, – попросил Пиноккио, – да и бридж тоже.

– Пустое. Без третьего в преферанс играть – что одному любовью заниматься, да и глаза мои уже староваты, в темноте уже плохо вижу, – отвечал Говорящий Сверчок, – а тебе ещё и подмести нужно, и за водой сходить.

– Ах, как я мог забыть, – хлопнул себя по лбу паренёк. Было взялся за веник, но понял, что в полной темноте подметать бессмысленно, сбегал за водой и лёг на кровать.

«Мамочки, что будет, папа сказал мне подмести пол и принести воды, а я заигрался и забыл», – думал мальчик. Но вскоре горестные мысли покинули его, и, если бы не голод, можно было бы сказать, что ребёнок уснул счастливым. «Какой интересный этот мир, как хорошо, что папа сделал меня», – подумал он прежде, чем его глаза закрылись.

Папаша в эту ночь домой не пришёл, видимо, у него были какие-то неотложные дела. Поэтому утром, с первыми лучами солнца, Пиноккио встал, позавтракал водой и быстро подмёл пол и навёл порядок. Когда он уже отставил веник, дверь открылась, и на пороге появился папаша:

– Ну? – сурово спросил он.

– Я всё сделал, как вы, папа, хотели, – отрапортовал он.

– Молодец, – скупо похвалил Карло сына и протянул ему штаны, – вот тебе штаны, не новые, конечно, зато чисто выстиранные, только что с верёвки снял.

– Спасибо, – Пиноккио кинулся было поцеловать отца, но тот отстранил его рукой.

– Не люблю слюнтяйства. Вот тебе пожрать, – он дал сыну небольшую головку лука, – А вот тебе гусиное перо, учись, сынок.

После этого Карло рухнул на кровать и, не раздеваясь, заснул.

– Папа, что с вами? – Пиноккио начал тормошить его, но отец был безмолвен. Парень вдруг подумал, что он умер, очень испугался и спросил: – Папа, вы не умерли случайно?

– И не надейся, – донеслось из-под комода, – нажрался просто, как обычно.

– Ах, как хорошо, – воскликнул мальчик, – вот видите, синьор Говорящий Сверчок, какой у меня заботливый отец.

– Ну-ну, – донеслось из-под комода.

Пиноккио напялил штаны с лямками, которые были ему очень велики, взял в руки перо и уселся у стола завтракать луковицей. Ему никто не объяснил нежелательность потребления луковой кожуры. Но и с кожурой завтрак ему понравился, несмотря на слёзы, текущие по щекам. Запив завтрак водой, он оправил свой гардероб и первый раз в жизни вышел из дома. Парень шёл учиться в школу.

Солнце светило, как бешеное, небо было голубое до неприличия, день был великолепен, а люди с насмешкой глядели на Пиноккио, уж больно велики были штаны этому мальчику. Но молодой человек не обращал внимания на насмешки. Он остановил первого встречного мужчину и спросил:

– А не может ли мне досточтимый синьор сказать, где находится школа?

– Вот я сейчас дам тебе в морду, – пообещал мужчина, – чтобы под ногами не путался.

И Пиноккио двинулся дальше.

Вторым человеком, к которому обратился деревянный парень, был человек в мундире, в смешной шапке и с увесистой палкой в руке. Он имел очень важный вид и Пиноккио решил, что уж он-то наверняка знает, где находится школа. Подойдя к нему, наш герой начал:

– А не скажет ли мне…

– Фамилия, подлец, – рявкнул человек с палкой, да так, что у парня в ушах зазвенело и по спине пробежал озноб.

– Я? Моя? Моя фамилия…

– Почему в таких штанах, негодяй?

– Но без штанов я бы вам еще больше не понравился, – логично заметил мальчик.

– Умничаешь, да? Дубинки захотел? – увесистая палка приблизилась к носу мальчика. От неё веяло угрозой.

– Нет, дубинки не захотел.

– А почему такой нос неподобающий?

– Нос? – удивился мальчик. – Не знаю. Какой есть.

– Не знаешь, подлец? Но ничего, ты у меня узнаешь. А ну марш за мной в околоток, пусть твоим носом околоточный занимается, а я не физиономист какой-нибудь.

– Синьор, но мне надо в школу.

– А, ты еще и в школе учишься? Образованный, значит, – с этими словами человек в мундире врезал Пиноккио по спине дубинкой и, ухмыльнувшись, спросил: – Что, больно?

– Больно, – поморщился мальчик, – но за что?

– Не люблю образованных и прочих подлецов. А то ишь повыучиваются, понанимают себе этих мерзавцев-адвокатов, что даже и дубинкой им не врежь.

– А вам очень нравится бить людей дубинкой?

– А как же, я свою работу люблю, и для этого, то есть для битья, тут и поставлен, а ты мне зубы не заговаривай, я вас, носатых, знаю, марш вперёд и ни слова больше.

Больше они и не разговаривали. И вскоре Пиноккио оказался, как вы уже догадались, в полицейском участке. Там ему не очень понравилось, было грязновато, окошко давало мало света, а в клетке на полу валялся человек и пел песню, другой не валялся, сидел на узкой скамеечке в драном пиджаке и с подбитым глазом. Пиноккио был перепровождён в отдельный кабинет, где за большим столом сидел мрачный человек с усами и залысинами.