Женщина в озере (Сборник) - Старк Ричард Уэстлейк. Страница 34

Но что-то в его поведении меня заинтриговало. Я взглянул на часы, решил, что самое время перекусить, закурил новую сигарету и не тронулся с места. Так продолжалось минут пять. Затем из-за угла появилась зеленая машина и, подъехав к дому доктора, остановилась. На ней была установлена радиоантенна. Высокий шатен вылез из кабины, подошел к дверям докторского дома, нажал кнопку звонка и наклонился, чтобы чиркнуть спичкой о порог. Затем, подняв голову, он посмотрел на улицу, туда, где стояла моя машина. Дверь открылась, и шатен шагнул за порог. Невидимая рука задернула занавески в кабинете доктора. А я сидел и. разглядывал на них узор, выцветший от солнца; Снова прошло несколько минут.

Наконец дверь распахнулась, и высокий шатен медленно спустился по ступенькам. Он бросил окурок и пригладил волосы. Потом, пожав плечами, потер подбородок и зашагал ко мне. Шаги четко раздавались в царившей вокруг тишине. Опять зашевелились занавески в кабинете. Алмор стоял у окна, и ждал. Рядом с моим локтем, лежащим на открытом окне машины, опустилась широкая веснушчатая рука, и я увидел лицо незнакомца. У него были голубые глаза стального оттенка. Пристально посмотрев на меня, он спросил:

— Вы кого-нибудь здесь ждете?

— Возможно,— сказал я.

— Отвечайте же!

— Черт возьми! — воскликнул я.— Вот и результат пантомимы!

— Какой пантомимы?

Он не отрывал от меня голубого взгляда.

Я указал сигаретой на дом доктора и пояснил:

— Нервный тип у телефона вызывает полицию, едва узнав мою фамилию в автоклубе и проверив ее в адресной книге. В чем дело?

— Документы на право езды!

Теперь он взглянул на меня неприязненно, и я отплатил ему той же монетой.

— А что, ребята, вы всегда так грубо себя ведете или только при проверке бумаг? — спросил я.

— Когда я стану грубым, вы это почувствуете.

Я наклонился, повернул ключ зажигания и нажал на акселератор. Мотор недовольно рыкнул и заработал.

— Выключи его! — нервно крикнул он, ставя ногу на подножку.

Я подчинился и откинулся на спинку сиденья.

— Дьявол! — воскликнул он.— Ты что, хочешь, чтобы я вытащил тебя из машины и разложил на мостовой?

Я достал бумажник и подал ему. Он проверил мои права и фотокопию удостоверения на право заниматься сыском, затем пренебрежительно вложил документы в бумажник, вернул мне и вынул из кармана золотисто-голубой полицейский значок.

— Де Гармо, сержант полиции,— сказал он резким голосом.

— Очень приятно, сержант.

— Ерунда. А теперь объясни, зачем ты тут околачиваешься и шпионишь за доктором Алмором?

— Я не шпионю, сержант. Я никогда не слышал о докторе Алморе и не имею никаких оснований следить за ним.

Он отвернулся и сплюнул. Решительно, мне сегодня везло на плюющихся людей.

— Тогда что ты здесь делаешь? Мы не любим ищеек. У нас в городе их нет.

— Правда?

— Правда. Ну, говори, если не желаешь отправиться в управление, где с тобой побеседуют по-настоящему.

Я ничего не ответил.

— Тебя наняли его родственники? — неожиданно спросил он.

Я отрицательно покачал головой.

— Последний парень, который пытался следить за доктором, сейчас находится на принудительных работах.

— Пускай, если он их заслужил,— сказал я.— Только что он сотворил?

— Пытался выдоить из Алмора деньги.

— Жалко, что я не знаю как,— заметил я.— Он действительно напоминает дойную корову.

— Подобная болтовня может повредить тебе.

— Ладно,— сказал я.—- Поговорим начистоту. Я не знаком с доктором Алмором, никогда о нем не слышал, и он меня не интересует. Я приехал сюда, чтобы встретиться с приятелем, а пока наслаждаюсь пейзажем. Я не делаю ничего такого, что может возбудить ваше любопытство. Если вам что-нибудь не нравится, мы отправимся в управление и побеседуем там с дежурным офицером.

Де Гармо переступил ногами и посмотрел на меня с сомнением.

— Это правда? — медленно спросил он.

— Чистейшей воды.

— Черт возьми, похоже, парень ошибся, — пробормотал он, взглянув на дом доктора.— Нужно возвращаться.

Он рассмеялся, но не весело, потом пригладил волосы.

— Ладно, смывайся,— сказал он.— Если не станешь совать свой нос в наши дела, у тебя не будет врагов.

Я снова включил зажигание, а когда мотор заработал, спросил:

— Как поживает Эл Поргард?

Он вытаращил на меня глаза.

— Ты знаешь Эла?

— Да. Два года назад, когда шефом полиции был Уокс, мы вместе работали.

— Эл теперь служит в военной полиции. Хотел бы я оказаться на его месте,— с горечью произнес де Гармо. Он отошел, но вдруг резко повернулся и добавил: — Ну, убирайся, пока я не раздумал.

Тяжело ступая, он исчез в доме доктора Алмора.

Я двинулся в путь. Всю обратную дорогу я размышлял. Мысли шевелились, как худые нервные руки доктора Алмора возле занавесок.

Вернувшись в Лос-Анджелес, я пообедал и отправился в свое бюро, чтобы узнать, нет ли там писем. Позвонил Кингсли.

— Я видел Лавери,— сообщил я.— Он рассердился, и мне показалось, что ему можно верить. Я попытался прижать его, но ничего не вышло. Полагаю, что они действительно поссорились и расстались. У него нет надежды исправить ситуацию.

— В таком случае он должен знать, где она,— заметил Кингсли.

— Не обязательно. Кроме того, произошло одно любопытное происшествие. На той же улице, напротив, стоит дом доктора Алмора...

Я вкратце рассказал ему о случившемся. Несколько Секунд Кингсли молчал, потом спросил:

— Доктор Альберт Алмор?

— Да.

— Когда-то он лечил Кристаль. Несколько раз он приходил к нам, когда она была... ну, пьяной. По-моему, он злоупотребляет различными инъекциями. Его жена... минуточку, что-то с ней стряслось... Ага, вспомнил, она покончила с собой.

— Когда?

— Точно не скажу. Это было давно. Мы не встречались с ним. А что вы теперь собираетесь делать?

Я заявил, что думаю отправиться к озеру Пумы, хотя и приближается вечер. Он заметил, что у меня еще есть время, поскольку в горах темнеет на час позже. Я сказал, что это превосходно, и повесил трубку.

 Глава 5

Сан-Бернардино задыхался от вечернего зноя. Горячий воздух буквально обжигал мне язык. С трудом удерживая руль, я притормозил на минуту, чтобы купить себе бутылку чего-нибудь покрепче на случай, если свалюсь с ног, не добравшись до гор. Дорога потянулась вверх. За двадцать пять километров она поднялась на полторы тысячи метров, но прохлада еще не наступила. Проехав еще пятьдесят километров по горам, я очутился среди сосен в местности, называемой Баблиш-Спрингс. Там имелся маленький магазинчик и бензоколонка, а человек чувствовал себя здесь как в раю. Начиная с этого места стало прохладнее.

На плотине у озера расположилась военная охрана: двое солдат по краям и один посередине. Часовой приказал мне закрыть все окна. На поверхности воды метрах в ста от плотины протянулась веревка с пробковыми поплавками, устанавливающая запретную зону для частников. Кроме перечисленных деталей, ничто не указывало, что война уже достигла озера Пумы. По голубой воде сновали весельные лодки, пофыркивали длинные моторки. Битком набитые красивыми девушками, они поднимали волны, девушки пищали при каждом крутом повороте. Тихо покачивались лодки рыбаков-любителей, которые, отдавая по два доллара за разрешение, пытались наловить рыбы на десять центов.

Дорога извивалась среди отвесных скал, бежала мимо лугов, покрытых жесткой травой, дикими ирисами и сухими кустарниками. Высокие темные сосны поднимались к лазурному небу. Теперь дорога пролегала по берегу озера. Тут пейзаж оживляли девушки в брючках, косыночках и босоножках на толстых подошвах. По шоссе осторожно продвигались велосипедисты, а по озеру время от времени кто-нибудь с напряженным лицом проносился на скутере. .

Незадолго до деревни показалась развилка. Более узкое ответвление поднималось в горы. «Озеро Оленят — 2,8 километра»,— прочитал я на табличке и направился туда.