Ты всего лишь Дьявол - Алекс Джо. Страница 24

— А у Джоан Эклстоун твердый характер?

— Я бы этого не сказал. Она весела, искренна и непосредственна. Но она унаследовала от всех Эклстоунов любовь к однажды избранной цели. Эта молоденькая, красивая девушка живет, как монашка, ест в строго определенное время строго определенную пищу, не прикасается к алкоголю, выходит из комнаты, где при закрытых окнах кто-нибудь осмелится закурить, проводит почти весь день с секундомером в руке, изучает свое тело, улучшает его и постоянно подвергает испытаниям, будто оно является всего лишь устройством для достижения единственной цели, которой является эта бессмысленная медаль. Три часа после ланча являются единственным временем, когда она напоминает нормальную молодую женщину. Впрочем, ее единственное развлечение — это бридж, иногда танцы и детективные романы. Но она сама говорила мне, что какой бы интересной ни была книга, и если даже осталась одна последняя страница с решением загадки, ровно в одиннадцать часов она откладывает ее и гасит свет, потому что завтра надо встать в семь утра, а восьмичасовой сон — норма, из которой нельзя отнять ни минуты. Да, Ирвинг Эклстоун был бы горд, если бы был способен понять, как сильно она похожа на него.

Теперь они шли в полной темноте. Меж ветвей верхушек деревьев над головой Алекс увидел большую мерцающую звезду.

— А муж миссис Джоан тоже ложится спать в одиннадцать часов? — спросил он равнодушно, как бы отыскивая тему для продолжения разговора.

— Нет. Знаете, иногда я думаю, что, быть может, они единственные среди всех известных мне людей, кто открыл тайну счастливого супружества. Она заключена в одном слове: терпимость. Николас живет в том режиме, который помогает ему как можно лучше рисовать, а Джоан — в том, какой помогает ей как можно лучше бегать. И никто из них не принуждает другого переменить образ жизни.

— Вы упомянули, что в завещании миссис Эклстоун имеется оговорка, которая может лишить Джоан наследства. Минуту назад вы заметили, что слова, сказанные во время памятного ланча два года назад, могли повлиять на составление нового завещания. Я хотел бы об этом что-нибудь узнать.

Последние слова были высказаны уже не столь беспечно. Алекс остановился. Они стояли перед калиткой в стене ограды Велли Хауз.

Сэр Александр толкнул калитку и пропустил вперед своего гостя. Они ступили на тропинку, ведущую через луг к дому. Некоторое время они шли молча. Внезапно сэр Александр остановился и, опираясь на палку, посмотрел прямо в глаза Алексу, лицо которого было освещено восходящей луной. Когда он начал говорить, голос его звучал тихо, но решительно.

— Прошу вас поверить, что для меня нет в жизни ничего более важного, чем выяснение причин гибели Патриции Линч. И месть не играет тут роли. Есть в этом мире причины более значительные, чем удовлетворение ненависти… Но даже ради полного объяснения этой загадки я не смог бы нарушить этический кодекс моей профессии. Я обязан хранить тайну человека, который доверил мне свое завещание. И хотя человек этот, эта женщина, продолжая жить, по сути дела мертва, я не могу этого сделать до тех пор, пока не перестанет биться ее сердце.

— Я вас понимаю… — согласился Джо. — Но не совсем. А если бы полиция вела следствие по делу об убийстве и потребовала бы предъявить необходимые для расследования документы, вы тоже не чувствовали бы себя вправе подчиниться такому требованию?

Джилберн с минуту не отвечал, потом покачал головой.

— Тогда у меня бы не было выбора… — сказал он неуверенно. — Как юрист, я мог бы отказать в рассмотрении вверенных мне документов даже полиции. Но скорее всего, я бы не сделал этого, потому что в таком деле, как убийство, существует только одно честное отношение к делу: помочь найти убийцу, когда закон требует от нас этого. К сожалению, вы не представляете здесь Закон, а меня сильно смущает сознание, что это именно я обратился к вам за помощью и именно я являюсь тем лицом, которое самостоятельно пытается раскрыть тайну. И поэтому не могу показать вам завещание.

Они вошли в дом и задержались в холле, освещенном старинным, но осовремененным канделябром с узкими, похожими на свечи, электрическими лампами. Алекс некоторое время колебался. Он не любил лгать и чувствовал, что то, что он сейчас скажет, будет соответствовать правде лишь наполовину. Но это не имело значения. Значение имело лишь одно: найти Дьявола, прежде чем он нанесет второй удар. Джо набрал полные легкие воздуха и непринужденно сказал:

— Вы ошибаетесь в обоих пунктах, — он сунул руку в карман пиджака. — Это мое удостоверение, подписанное заместителем государственного секретаря и шефом муниципальной полиции. А во-вторых, я приехал сюда прямо из Скотленд-Ярда, после совещания с заместителем начальника Департамента уголовного розыска. Я веду здесь полностью официальное расследование. Впрочем, еще у меня в доме я сказал вам, что никогда не действую без согласия полиции.

Джо спрятал удостоверение в карман.

— Значит, вы являетесь сотрудником Скотленд-Ярда? А ведь все утверждают, что…

Джо приложил палец к губам.

— Это тайна. Я могу вас заверить, что этого свидетельства не видел еще никто и никогда, за исключением полицейского персонала… — он вздохнул с облегчением. Все, что он говорил, становилось все более правдивым. — Я хотел бы еще добавить, что убежден в весьма подозрительном характере этого дела. Причину смерти миссис Патриции Линч ни в коем случае нельзя считать выясненной. И поэтому самым официальным образом я еще раз прошу вас показать мне копию этого завещания, так как уверен, что оно содержит весьма ценные сведения, касающиеся наследования богатства Эклстоунов, противоречия интересов наследников и так далее. Я не представляю себе, как бы я мог подвинуться хоть на шаг вперед в моих теоретических рассуждениях, не ознакомившись с этим завещанием.

— Но ведь содержание завещания никому из наследников неизвестно…

— Пока я знаю, что оно известно вам и старой леди Эклстоун, а кроме того, еще двум свидетелям. Кто эти свидетели?

— Завещание подписала медсестра Стоун, после принятия присяги о сохранении содержания завещания в строжайшей тайне, а кроме того, мой старый Остин, на тех же условиях. Но я ручаюсь, что они никому не выдали этой тайны.

— Ну вот, пожалуйста! Оказывается, уже четверо из этой маленькой группы людей знают содержание завещания!

— Да, — Джилберн задумчиво нарисовал концом трости круг на каменном полу холла. — Но никто из них не узнал его в результате несоблюдения мной тайны.

— Господин адвокат, — Джо говорил спокойно, но решительно, — мне кажется, что поскольку вы сами начали разгребать это дело, вы не имеете права насиловать при этом профессиональную этику. Потому что, во-первых, профессиональная этика никогда не может служить помехой закону в поиске преступника, а во-вторых… прошу меня извинить, но ваша личная заинтересованность в раскрытии загадки смерти миссис Линч является для меня второстепенной. Самым важным для меня есть и остается правосудие.

Джилберн посмотрел на Алекса, наморщив лоб. В слабом свете запыленных лампочек канделябра Джо показалось, что он заметил румянец на его щеках. Спустя мгновение черты лица адвоката смягчились.

— То, что вы сказали, пожалуй, меняет положение… Вы являетесь представителем закона и вы хотите увидеть этот документ. Хорошо, я покажу его вам, хотя знаю завещание наизусть и не вижу в нем ничего, что могло бы вам помочь. Дай Бог, чтобы я ошибался!

Глава Х

Два документа