Десятилетия. Богатая и красивая - Харрис Рут. Страница 11

Когда ей предложили работу в кинокомпании Джозефа Левайна, она поинтересовалась окладом. Сто пятьдесят в неделю. Тогда она спросила, в чем будет заключаться работа. Реклама звезд компании «Левайн продакшнз». Она сразу же согласилась и вечером сообщила о своем решении Дику. Ей показалось, что он немного обижен тем, что она не посоветовалась с ним предварительно, но поскольку он промолчал, то и она ничего не сказала.

Она угождала кинозвезде, питающейся исключительно экологически чистыми продуктами, предварительно промытыми спиртом; бисексуальному идолу на мотоцикле, поведавшему ей, где в Нью-Йорке купить лучшие кожаные сапоги, стареющему актеру, исполнявшему роли видных адвокатов и любителю темнокожих мальчиков, и самому знаменитому ковбою, который вручил Барбаре пластмассовую копию своего золотого револьвера в благодарность за все, что она для него сделала.

Барбара притворялась, что контраст между ее блистательными рабочими днями и домашними вечерами забавляет ее. Она шутила, что, проведя день в шестикомнатных апартаментах в отеле «Плаза», где кормила с ложки икрой и шампанским французского пуделя итальянской кинозвезды, она возвращается домой, чтобы поставить в духовку картошку и прополоскать лифчик в тазу. Днем она ездила с секс-бомбой к Тиффани за покупками, а по вечерам помогала Аннетт решать задачи. Она пересыпала свою речь непристойностями в среде своих клиентов, а на приемах «Маклафлин» делала вид, что не понимает сальных шуточек начальника ее мужа.

Так продолжалось семь лет – с 1959 до 1966 года. Америка переживала распад, и семейная жизнь Барбары тоже.

Как-то вечером в начале октября Барбара примчалась домой с работы, приняла душ и переоделась в черную замшевую мини-юбку, облегающий свитер с люрексом, черные колготки и черные с серебром открытые вечерние туфли.

– Что все это значит, черт побери? – Дик вошел в спальню, как раз когда она закончила одеваться.

– Это что? Инспекция? – Барбара отлично знала, что он имеет в виду.

– Из-под этой юбки у тебя выглядывает задница. – Дик никогда так не выражался.

– Как и у всех.

– Но не у тех, чьи мужья работают в «Маклафлин».

– Послушать «Маклафлин», так сейчас и не шестидесятые на дворе.

– Я хочу, чтобы ты переоделась во что-нибудь более строгое.

– У меня ничего не осталось из того, что я носила в колледже. К тому же тогда были пятидесятые, если ты позабыл.

– Надень что-нибудь строгое. – Дик упрямо поджал губы.

– У меня нет ничего строгого. – Барбара разгладила колготки на левой коленке, где они слегка вытянулись. Она подняла глаза на мужа, и ее охватило презрение, которое она обычно в себе подавляла. Его больше всего волнует компания «Маклафлин». Он все еще прокладывает себе путь по служебной лестнице. Какой же он дурак! Безнадежный дурак! – Хочешь, я разденусь до пояса? Может, твоему шефу это понравится?

Дик ударил ее по щеке, так сильно, что ее будто обожгло, и слезы непроизвольно выступили у нее из глаз. Минуту она смотрела на него.

– Извини, – сказал он.

– Пошел ты в задницу!

Они ехали в лифте молча, а в такси Дик попытался помириться, взяв Барбару за руку. Она ее отняла.

Стилсоны жили в старомодном доме на углу Парк-авеню и 74-й улицы. Барбара и Дик приклеили к губам улыбки и позвонили в дверь. Открыла Нэнси Стилсон.

– Привет, Барбара, – сказала она. Хотя миссис Стилсон знала Барбару уже почти десять лет, она никогда не предлагала ей называть себя по имени. Дик объяснял это тем, что на флоте не принято, чтобы жены младших офицеров обращались к женам старших по имени. Это была просто флотская традиция, не более того.

– Привет, Нэнси, – сказала Барбара. Миссис Стилсон нахмурилась. – Как дела, Нэнси? – Барбара замолчала. Она ждала, что кто-нибудь да скажет что-то.

– Здравствуйте, миссис Стилсон, – сказал Дик. Все молчаливо согласились не придавать значения промаху Барбары. Все, кроме самой Барбары.

Появился капитан Стилсон и повел Барбару и Дика в гостиную, обставленную в бежевых тонах: бежевый ковер и бежевые шторы, бежевые чехлы на мебели и имитация старо-американских светильников с бежевыми абажурами. Стилсоны угощали слабыми напитками бежевого цвета и рыбой по-фермерски, поданной на блюде под старое олово. Разговор шел вокруг успехов Аннетт и Кристиана в школе, преимуществ продуктов у «Кэмпбелла» перед «Хейнцем» и превосходных результатов «Маклафлин», и никто не обращал внимания на длину юбки Барбары.

Стилсоны повезли их в «Пэсси», старомодный ресторан для богатых и достаточно самонадеянных, чтобы недодавать чаевые без всякого стеснения. Капитан Стилсон, никого не спрашивая, заказал еще выпить и поинтересовался, как Барбаре удается так загружать себя.

Она принялась рассказывать ему о планах создания нового фильма Майка Николса, который будет называться «Выпускник». При этом Дик с силой лягнул ее под столом, и она умолкла на полуслове, ошарашенная тем, что он снова ударил ее. Барбара поняла: Дик хочет, чтобы она говорила о детях, о том, что Аннетт с трудом дается математика, и об успехах Кристиана в спорте. Стилсоны ничего не заметили, а капитан заказал еще выпивки. Они с Диком углубились в какие-то скучные служебные сплетни, а Барбара стала ковырять в тарелке рис и цыпленка. Рис слипся в противные комья.

– Сколько сейчас вашим детям? – спросила миссис Стилсон, изо всех сил соблюдая светские приличия и играя свою роль жены.

– Тридцать пять и сорок. Соответственно, – ответила Барбара.

Нэнси Стилсон как-то странно на нее посмотрела, а в глазах Дика мелькнул ужас. Эдвард Стилсон снова ничего не заметил, и по его красному лицу Барбара поняла, что старый козел уже набрался. Неожиданно капитан перегнулся через стол, опрокинув кувшин с водой, и похлопал Барбару по животу.

– Что там у нас, есть кто-нибудь еще? – Он ухмыльнулся, продолжая жевать.

Барбара обвела взглядом троицу, с которой сидела за столом. Эдвард Стилсон, слишком старый и слишком пьяный, Нэнси Стилсон, высушенная, «белая, протестантка, англо-саксонских кровей», и Дик Розер, человек, за которого она вышла замуж в незапамятные времена.

Она подхватила свою сумочку и, ни слова не говоря, под недоуменными взглядами официанта, посыльного и метрдотеля, подозвала себе такси и вернулась домой.

– Мне предлагают большое повышение.

По жестким складкам вокруг его рта Барбара поняла, что Дик намерен быть твердым в пределах разумного. В прошлый раз он извинился за поведение своей жены, отказался от десерта и кофе и, вернувшись домой, обнаружил ее в постели, ожидающую начало телешоу Карсона.

– Я говорю… – снова начал было Дик.

Но Барбара наклонилась и прибавила громкость. Шел метеопрогноз, и ведущий предсказывал на следующий день безоблачное небо и температуру выше средней.

– Я говорю… – Барбара неотрывно смотрела на телеэкран, нарочито игнорируя Дика. – Ну зачем ты так? – спросил он.

Барбара не знала зачем, разве что для того, чтобы позлить Дика, поскольку это доставляло ей удовольствие. Это был единственный способ обратить на себя его внимание. Дик не выносил, когда дела уходили из-под его контроля. Он хотел, чтобы все было чистенько и тщательно нарисовано и подписано, как на чертеже.

– Дорогая, я тебя совсем не интересую? – Тон, каким он это произнес, сломал ее баррикады.

– Конечно, интересуешь. – Это было ложью только наполовину.

– Мне предлагают капитанскую должность, – объявил Дик, не сумев скрыть гордость в своем голосе.

– Правда? – Барбара была удивлена. Новость произвела впечатление. Это была высокая должность с большим кругом обязанностей, но и большим заработком. – Почему ты мне не сказал?

Дик сделал паузу.

– Я не думал, что тебя это заинтересует.

Барбара не ответила. Отвечать было нечего.

Уже засыпая, Барбара вдруг осознала то, что она подспудно ощущала уже давно: ее выходки и упрямство Дика на этот раз уже не будут просто очередной ссорой. Теперь уже в этой ссоре не будет победителя. Они оба присутствовали при кончине своей семьи, и оба готовились проиграть.