Десятилетия. Богатая и красивая - Харрис Рут. Страница 74

— Мне нравится одежда, которая мнется, — сказала Джей Джей, — она становится частью тела и похожа на живые существа. — И вдруг добавила: — Я боюсь вас!

— Почему? — с нежностью в голосе спросил Александр. Нежность в человеке, который действительно может иметь все, что захочет, — это поистине бесценный дар.

— Хотя, пожалуй, не вас лично я боюсь.

Она вдруг подумала о Престоне Каннингхэме. То, что значил для нее Престон, ассоциировалось в ее голове с Александром, все те чувства, которые обуревали ее, когда она была с Престоном, и которые сейчас поднимались в ее сердце с еще большей силой.

— Я боюсь моих чувств по отношению к вам… Я боюсь, что я потеряю над собой всякий контроль…

— Я сделаю все, чтобы вы не боялись, — сказал Александр.

Но она чувствовала и знала, что этого человека она не перестанет бояться. Это вызывало в ее душе страх, но это было и то, чего она хотела.

— Вы рассердились на меня за то, что я послал к вам Питера?

Создавалось впечатление, что он был очень обеспокоен, не рассердил ли он ее.

— Это сделало меня похожей на вас. Это сделало вас в моих глазах доступным, — сказала Джей Джей. — Я поняла, что вы опасались, что я не приму вашего приглашения. Вы впервые в моих глазах стали выглядеть просто человеком…

Мокрые волосы Джей Джей казались совсем темными. Когда они были сухими, они были янтарного цвета и отливали золотом.

— Могу я пригласить вас пообедать со мной? — спросил Александр, зная при этом, что в ее власти было причинить ему боль, отказавшись от приглашения, но в то же время он оставлял для нее открытой возможность сделать выбор.

Дело приняло рисковый, опасный, но в то же время волнующий оборот. Он ждал ее ответа.

— В «Кобблстоуне»? — спросила Джей Джей. Там, подумала она, непременно будет Йен. Что касается Энсона, то в данный момент он был в баре «Маринер» и собирался на следующий день уехать. Не то чтобы это имело для нее значение, все это было уже прошлое, которое перестало для нее существовать с того момента, когда Александр Рэймонт впервые заговорил с ней об изумрудах.

— В любом месте, где вам будет угодно, — сказал Рэймонт.

— Где угодно? — переспросила Джей Джей. Он подтвердил свои слова кивком и, когда она назвала место, он еще больше восхитился ею.

Через десять часов они сидели за столиком в «Кок Арди», в Бугивайе, в одиннадцати милях от Парижа. Единственно, о чем с сожалением вспоминала Джей Джей, это о «Бель Эр». Когда гидросамолет набирал высоту, она все смотрела на яхту, покачивающуюся на волнах на якоре, такую отдаленную, грациозную, умиротворенную. Она знала, что будет скучать по «Бель Эр» больше, чем о чем бы то ни было. На Джей Джей все еще были те же брючки и блуза, которые были на ней в тот день на Сент-Винсенте, с единственным добавлением пледа из кашемировой шерсти, который она для тепла прихватила с собой из самолета и в который теперь куталась.

— Завтра вы отправитесь за покупками в Париж, — сказал Александр, когда они покидали Сент-Винсент. — Я хочу, чтобы у вас все было с иголочки.

— Я отдам свои вещи Данте, — сказала Джей Джей. Она знала, что Данте очень нравилось то, что носила она, а ей нравилось видеть его в этих одеждах. Казалось, что таким образом она, Джей Джей, словно раздваивалась. Джей Джей улетела без багажа. Она взяла с собой только паспорт и маленькую коричневую сумочку с косметикой. В аэропорту «Сиуэлл» на Барбадосе они пересели на борт «Лиэр джет Интерконтинентл-36», личный самолет Рэймонта стоимостью полтора миллиона долларов, модель которого висит под потолком бара в знаменитом нью-йоркском ресторане «21». Самолет служил Рэймонту офисом и по сути — домом. Этот самолет давал Александру возможность летать в любое время не только в коммерческие аэропорты в разных странах мира, но и еще в, по меньшей мере, две тысячи аэропортов, в которые не были проложены регулярные коммерческие рейсы. Салон самолета был разделен на две части. В одной находился офис, оснащенный всем, что необходимо для работы: диктофонами, копировальной техникой и телексом. В другой находилась компактная, прекрасно оснащенная кухня с микроволновой печью и перемалывателем отходов, а дальше — жилое помещение с ванной. Самолет уже был заправлен топливом и ожидал их, и они взлетели сразу же, как только диспетчерская служба дала разрешение на взлет. И они взяли курс на Восток, покидая блещущие в солнечных лучах голубые карибские небеса и направляясь во мрак ночи.

В первый раз Александр и Джей Джей предались любви в приемной, обставленной в стиле строгой «мужской» роскоши с кожаной орехового цвета мебелью с деталями из нержавеющей стали. Они не зашторивали окна. Кто бы мог увидеть их на высоте сорок тысяч футов? Через иллюминаторы солнечные лучи падали на их обнаженные тела, окрашивая их в оранжевый цвет. Джей Джей удивилась, обнаружив, что у Александра были сбриты волосы под мышками. Она никогда не видела такого у мужчин.

Как любовник Александр вел себя совершенно непринужденно. Никакие ласки не были для него неудобными или стыдными. Его руки и все его тело были очень нежными, теплыми. Но обнаружилась и странность: хотя он расцеловал все самые сокровенные места на теле Джей Джей, он никак не хотел поцеловать ее в губы и даже отворачивался, когда она подставляла ему свой полураскрытый рот.

— Нет, нет, — шептал он.

Поначалу Джей Джей подумала, что она чего-то недопоняла, но, когда опять и опять во время страстного сближения пыталась поцеловать его в губы, он отклонился.

— Пожалуйста, не надо, — сказал он. — Я не выношу этого.

Джей Джей обиделась, но прекратила попытки поцеловать его в губы. Хотя все же было странно быть вместе с мужчиной, сливаться с ним в экстазе и в то же время избегать совершенно естественных поцелуев в губы. Такая ситуация лишала их близость интимности, и Джей Джей ощущала тревожное беспокойство, как будто ее в чем-то обманывали.

Джей Джей была первой женщиной в жизни Рэймонта, обладающей такой силой и выносливостью во время акта любви. А то, как она умела воспользоваться своими особенностями, выходило за рамки его самых причудливых эротических представлений. Она полностью контролировала реакцию своего влагалища, она могла напрягать и расслаблять его стенки, то тесно охватывая его пенис, стремясь возбудить еще больше, то давая ему полную свободу. Ее сильные ноги регулировали силу и глубину его проникновения в нее, даже когда она была под ним. Все эти физические ощущения казались ему бесконечными, и пребывание в постели с женщиной, которая была почти равной ему по физическим силам, приводило его в восторг. Эти ее свойства и были сутью окружающей ее тайны, и он был совершенно покорен.

Он и сам был одержим проблемами физического здоровья, и поэтому на него глубокое впечатление произвели ее каждодневные упражнения, приемы которых, как она сказала, были разработаны частично ею самой, а также на основании упражнений для физической закалки канадских военных летчиков и балерин из балетной школы в Джорджтауне, которую она одно время посещала. Она даже пользовалась пятифунтовыми гантелями, чему ее научил тренер олимпийской команды боксеров, который объяснил, что у женщин мышцы не приобретают выпуклой формы, как у мужчин, поскольку женские гормоны предотвращают это. Она бросила занятия йогой, когда учитель гимнастики в Риме информировал ее, что йога не придает физической силы, поскольку занятия ею только растягивают мышцы, но не сокращают их. А силу мышцы обретают только в результате расслабления и сокращения.

— Сила — это красиво, — говорила Джей Джей. — И физическая, и психологическая сила…

Подобная мысль никогда не приходила в голову Александру. Он скорее бы сказал, что сила — это понятие, не относящееся к женщине. Но теперь он обнаружил, что дело обстояло совсем наоборот. Именно проявляемая Джей Джей сила — физическая и эмоциональная — приковывала его к ней. Ее сила делала его силу более значительной, так же, как ее экстравагантность делала его богатства еще более значительными.