Десятилетия. Богатая и красивая - Харрис Рут. Страница 99

Сейчас, танцуя с Александром, ощущая его тепло, его запах, запах безукоризненно чистой кожи, Джей Джей вспомнила, как она в первый раз увидела Рэймонта в Бекуи.

Сейчас Джей Джей выглядела не такой безупречной, а потому казалась более близкой и желанной. Александр заметил перемену, происшедшую в Джей Джей, как только увидел ее четыре дня назад, но в чем заключалась эта перемена, ускользало от него, мучило его до того самого момента, пока не увидел, как она, обнаженная, выходит из воды, сверкая влагой после утреннего купания, с бриллиантами, отражающими на солнце все цвета радуги, которые он подарил ей тогда, когда они были любовниками. Впервые с тех пор, как он встретил ее той весной, она показалась ему уязвимой, беззащитной. Как только он осознал перемену, которая в ней произошла, он запретил себе думать об этом. Но желание Александра не зависело от его решений. Он мог его контролировать не в большей мере, чем потребность своих легких в кислороде или потребность своего сердца биться.

— Дело не только во мне, — сказал он Джей Джей в какой-то неизвестный час в гостевой комнате из розового мрамора, которую Пепе некогда предложил Александру считать «своей». — Дело и в тебе.

— Да, — кивнула Джей Джей, — во мне и в тебе, потому что нас двое.

— Я люблю тебя так, как всегда хотел любить женщину, — сказал Александр. Он был в ней. Она отдалась его силе, а затем ответила своей собственной так, как всегда инстинктивно отвечала ему.

— Я люблю тебя, — сказал он. — Безумно, страстно, опасно.

В ту ночь он впервые целовал ее так, словно хотел всю, без остатка, вобрать ее в себя и самому остаться в ней.

10

Через неделю Джей Джей возвратилась в Масатлан. Она позвонила Сергею из Куэрнаваки, из спальни розового мрамора. Александр лежал на постели подле нее.

— Я задержусь немного, хочу поехать в Мехико за покупками, — сказала она Сергею. Джей Джей ожидала, что он взорвется, потребует, чтобы она вернулась немедленно. Она знала его крутой нрав и боялась его. Она почти что надеялась на его гнев и даже, пожалуй, старалась вызвать его.

— Желаю тебе хорошо провести время, — ровным голосом ответил Сергей. — Купи себе побольше красивых вещей.

— Твой отец едет со мной, — неожиданно добавила она, предельно обнажая ситуацию. Увеличивая риск, доводя его до предела. Она хотела, чтобы Сергей остановил ее.

— Звони мне, — отозвался Сергей. — Каждый день.

Она провела с Александром неделю в доме Пепе Баррагэна — элегантном доме в европейском стиле, скорее напоминающем шикарный частный отель в модном районе Парижа. Александр говорил о браке.

— Ты расторгни брак, я могу устроить это, — сказал он. Он продолжал строить планы на будущее. Сейчас, когда Александр Рэймонт твердо знал, чего он хочет, оставалось лишь урегулировать детали. Он планировал свою жизнь так, как планировал бы деловую сделку. Это была деликатная ситуация, но не безвыходная. Джей Джей не прерывала и не останавливала его, не подталкивала и не обескураживала. Она чувствовала, что ее судьба была вне ее контроля. Она приветствовала свою судьбу, какой бы она ни была, одобряя даже свою пассивность, отдаваясь своей неспособности изменить ее или повлиять на нее. Она наслаждалась комфортом бездействия.

В ту ночь, когда она вернулась домой в Масатлан, ее муж пришел к ней в постель — сильный, требовательный, настойчивый любовник. То была свадебная ночь, которой у них прежде не было. Сергей был пылким и нежным, и Джей Джей вновь влюбилась в него, а ее страх перед ним и разочарование в нем растворились в страсти, которую она вновь испытала. Сергей ни разу не спросил ее, где она была и что делала.

— Ни разу? Ни словом? — спросил Джей Джей на следующий день Данте.

— Ни одного вопроса.

— Может быть, он думает, что то, чего он не знает, не существует и поэтому не причинит ему боли.

— Он должен догадываться, — сказала Джей Джей. — Он не так наивен. Он знает обо мне и Александре… — Она пожала плечами. Она не знала, что думал, подозревал и чувствовал Сергей, знала лишь, что он желал ее. Сергей хранил в тайне свои глубочайшие чувства, так же как Александр откровенно говорил о них — когда он сам понимал их.

— Вопрос в том, — сказал Данте, вдевая золотую серьгу в левое ухо, — как долго все это может продолжаться?

— Я надеюсь, что всегда, — сказала Джей Джей. — Почему нет?

Это продолжалось почти два месяца. Каждые две недели Александр приезжал в Масатлан, проводил один день с Сергеем в Плайя-Соль, а затем увозил Джей Джей в Пуэрто-Валарту или в Акапулько, или в Косумел на два-три дня.

Вначале она возвращалась в Масатлан со страхом. Но все ее опасения и страхи были напрасными. Напротив, возвращаясь, она видела, что муж принадлежал ей. Он никогда не допрашивал ее, не обвинял ее и, довольствуясь его желанием, она каждый раз влюблялась в него вновь, так же как, находясь с Александром, она самозабвенно любила его, забывая о Сергее.

Это был лучший период в жизни Джей Джей. Два любимых ею человека любили ее. А когда Джей Джей любили так, как ей было необходимо, она любила саму себя. Что касается будущего, она никогда не думала о нем. Для Джей Джей будущее, подобно прошлому, было абстракцией, не имеющей реального содержания.

«Всегда», на которое рассчитывала Джей Джей, закончилось, когда она поняла, что беременна.

— Значит, ты беременна, — утвердительно произнес Сергей. — Во всяком случае, могла бы сказать мне. Или ты сказала вначале ему? А я должен узнать последним? — Обоим было предельно ясно, кого Сергей имел в виду.

— Сергей… — Джей Джей не знала, что нужно говорить. Она была в замешательстве. Сергей был ее сообщником в измене. Именно. Сергей предлагал поездки в Акапулько, Косумел, Пуэрто-Виларту. Он поощрял их, поощрял Александра и Джей Джей. Сергей, как поняла Джей Джей, вновь обрел свою мужскую силу, после того как она провела неделю в Мехико с его отцом. И Сергей всегда обладал наибольшей потенцией, сильнее всего жаждал ее в день ее возвращения. Ему нужен был его отец, ему нужно было состязаться с ним, чтобы быть мужчиной. Но это состязание было молчаливым, было тайной, в которую были посвящены все трое, тайной, молчаливо признанной, но никогда не выражаемой открыто. Джей Джей не знала, что сказать, но это не имело значения: прежде чем она смогла продолжить, Сергей дважды сильно ударил ее по лицу. Ярко-красные пятна вспыхнули у нее на лице. Непроизвольные слезы боли появились у нее на глазах.

— Пожалуйста, не надо. — Весь страх перед ним, который она прятала от себя, сейчас поднялся в ней с новой силой.

— Чей это будет ребенок? — Они находились в своей спальне, большой квадратной комнате, расположенной во внутренней части дома, в некотором отдалении от комнат прислуги.

С одной стороны она выходила на Тихий океан, с другой — во внутренний дворик. Окна ее были открыты любому ночному ветерку, и сладкий и чарующий аромат цветущего по ночам жасмина был растворен в тяжелом, влажном августовском воздухе. Сергей, который обычно пил очень умеренно, налил янтарную текилу в широкий зеленый мексиканский стакан, заполнив его до половины. Руки у него дрожали, и бутылка стучала о край стакана. Двумя глотками он осушил текилу и налил еще. — Скажи мне. Черт возьми, Джей Джей. Чей он? Его или мой?

Казалось, ярость сделала Сергея более мощным и крупным. Его кожа как будто растянулась, заполненная ею, как воздухом. Казалось, что его тело занимало теперь большее пространство, заполняло комнату всю целиком, грозя прорваться наружу через стены, пол и потолок. Его голос был монотонным, неприятным, бесстрастным. Его ярость разливалась по комнате, не оставив места для Джей Джей.

— Ты поощрял нас, Сергей. Ты толкал меня к нему, — Джей Джей говорила, не сознавая, что она не отвечает на его вопрос, помня лишь о своем страхе перед ним и чувствуя, что пока они разговаривают, ничего опасного не произойдет. — Ты поощрял нас, Сергей. Мы с твоим отцом…