Откуда взялся этот Клемент? - Пирсон Кит А.. Страница 47

Стоит мне погрузиться в новостную ленту, как на места рядом плюхаются два парня, лет двадцати, одетые в футболки да джинсы. От них несет спиртным.

— Как дела, дорогуша? — не совсем внятно осведомляется тот, что поближе.

— Замечательно. По крайне мере, были, — отзываюсь я, не отрываясь от экрана.

— Меня зовут Ли, а это вот Дейви.

Я по-прежнему не проявляю интереса.

— Как насчет выпить с нами?

— Нет. Я жду человека.

— Все путем, лапа. Она тоже может к нам присоединиться.

— Не думаю, что он в вашем вкусе.

Ли находит мой ответ чрезвычайно забавным.

— Эй, мы же не какие-то там сраные педики, верно, Дэйви?

— На хрен гомосятину, — выдавливает тот.

Тут уж я отрываюсь от смартфона и устремляю на Ли свирепый взгляд.

— Не могли бы вы высказывать свои гомофобские взгляды где-нибудь в другом месте?

— Чё? Ты лесба, что ли?

Я собираюсь выложить мерзавцу все, что о нем думаю, но тут на плечи ему ложатся две лапищи размером с лопату каждая. Сзади стоит Клемент.

Он наклоняется и размеренно отчеканивает:

— Пять секунд, чтобы вернуть назад. Пять… Четыре… Три…

Ли корчится на сиденье, однако с тем же успехом он мог бы сопротивляться клешням лесопогрузчика.

— Да ты чё несешь, на хрен? — шипит парнишка. — А ну-ка отпусти меня, а не то тебе капец!

Он явно не видит Клемента за спиной, в противном случае, подозреваю, его заявление приняло бы несколько иную форму. У Дейви, в свою очередь, об оппоненте складывается верное впечатление, и присоединяться к угрозам товарища он не торопится.

— Два… Один…

Лапищи Клемента перемещаются с плеч Ли на его цыплячью шею.

— Последний шанс, козлина, — глухо рычит Клемент, и костяшки его стиснутых рук пугающе белеют.

И вот тогда Ли достает откуда-то мой кошелек и протягивает мне. Я спешу вызволить свою собственность. Теперь понятно, за что Клемент душит маленького гаденыша!

— А теперь извиняйся.

— Простите, — хрипит Ли.

Клемент придает ему вертикальное положение и, словно тряпичную куклу, швыряет вперед. Ноги парня, однако, не способны подстроиться под полученное ускорение, и через несколько неверных шагов он растягивается на полу лицом вниз.

Затем наступает черед Дейви: Клемент делает движение в его сторону, и тот с расширившимися от ужаса глазами удирает прочь, по пути прихватив и своего павшего товарища.

— Проверь-ка сумочку, пупсик.

Я открываю ее и убеждаюсь, что больше ничего не украдено.

— Все на месте.

— Прекрасно. Мне нужно пятьдесят пенсов.

— А?

— Поэтому-то я и вернулся. Пятьдесят гребаных пенсов, чтобы отлить! Просто грабеж!

Я достаю из кошелька монету и вручаю ему.

— Спасибо, пупсик. Значит, чаевые все-таки даешь, а?

Прежде чем я успеваю поблагодарить его за помощь, он разворачивается и бежит к туалетам.

Быть может, это снова можно списать на действие алкоголя, но меня вдруг обволакивает теплом, почти как в тот раз, когда отец завернул меня в полотенце после горки. Снова я в безопасном месте, где мне ничто и никто не угрожает.

Жаль, конечно же, что Клемент не такой пушистый, как полотенце.

Я решаю дождаться его в книжном магазине. У самого входа беру со стойки первый попавшийся журнал и начинаю его листать.

— Эй, книжный червь, ты идешь? — раздается снаружи призыв Клемента.

Возвращаю журнал на стойку и выхожу в зал ожидания.

— Вы так стремительно убежали, я даже не успела поблагодарить вас. Нам пришлось бы несладко, если бы они увели мой кошелек.

— Всегда к твоим услугам, пупсик. Едва лишь я их заметил, как сразу понял, что они что-то мутят.

— Вот как? И почему? Я-то решила, что это всего лишь парочка пьяных идиотов.

— Методом исключения. Ясен пень, они с тобой не заигрывали.

— А может, и заигрывали!

— Да конечно, — фыркает Клемент. — Не думаю, что ты в их вкусе, пупсик.

Даже не знаю, чувствовать себя уязвленной или польщенной. Решаю склониться ко второму.

Мы снова смотрим на табло и идем на платформу, поскольку до отправления остается всего пять минут.

Высматриваем относительно пустой вагон и устраиваемся в нем. Наконец-то домой! Спустя лишь несколько минут после отхода поезда Клемент замечает за офисными зданиями и изрисованными граффити мостами еще одну столичную достопримечательность.

— Что это, пупсик?

— «Лондонский глаз».

— И для чего он?

— Это просто огромное колесо обозрения, — объясняю я, указывая на развешанные по окружности стеклянные кабинки. — Вид с него действительно потрясающий.

Аттракцион быстро исчезает из виду, и Клемент откидывается на спинку сиденья. Через несколько минут голова его склоняется набок, дыхание замедляется. Похоже, устала не я одна.

Воспользовавшись возможностью, я набираю Стэнли и прошу позвать маму. Разговор особо не затягивается, к тому же раза три прерывается связь, но голос у мамы бодрый. Днем они ходили гулять в лес, а прямо сейчас собираются в местный паб поужинать. После добрых вестей я тоже могу позволить себе прикорнуть — или хотя бы попытаться.

Я не сплю, лишь впадаю в полудрему. Погрузиться в сон глубже мне не дает страх пропустить нашу остановку.

До нее остается минут пять, когда поезд вдруг резко замедляется, а потом и вовсе останавливается. Кондуктор объявляет о небольшой задержке из-за непредвиденных путевых работ на станции.

Просто фантастика.

В итоге «небольшая задержка» затягивается на десять минут.

Наконец, поезд снова трогается, и я начинаю будить Клемента. Неоднократный оклик по имени результата не приносит, и мне приходится осторожно потрясти его за плечо.

— В чем дело? — бормочет он.

— Мы почти приехали.

Он потягивается едва ли не во весь вагон и так же пугающе зевает.

— Мне здорово полегчало, пупсик.

— Везет же вам. А я по-прежнему чувствую себя отвратительно.

Похоже, забота Клемента о моем благополучии имеет границы, и он равнодушно оборачивается к окну.

Вскорости показывается станция, и мы встаем и идем по проходу. Внезапно внимание Клемента привлекает что-то снаружи. Он вытягивает шею вправо и смотрит в самый конец платформы.

Поезд останавливается, и мы дожидаемся открытия дверей.

— У меня для тебя работенка, пупсик.

— Что еще за работенка?

— Да секундное дело.

Двери с шипением раздаются в стороны. Клемент выходит на платформу и сразу же прячется за торговым автоматом. Я присоединяюсь к нему, и мы ждем, когда с десяток пассажиров покинут платформу.

— Видишь того мужика в оранжевой спецовке? — тихонько произносит Клемент.

Он указывает на мужчину в рабочем комбинезоне и каске, стоящего в дальнем конце платформы. Судя по сложенным рядом с ним инструментам, это путевой рабочий. По-видимому, производил ремонт, из-за которого наш поезд и задержался.

— Вижу, и что?

— Мне нужно, чтобы ты отвлекла его.

— Это еще зачем?

— Потому что у него наверняка имеется болторез, который мы могли бы позаимствовать.

— Ну нет, Клемент. Нельзя просто взять и украсть инструмент.

— Ладно, будь по-твоему. Значит, ты тогда купишь?

— Хм, а сколько он стоит?

— Приличный — очень дорого.

Итак, я оказываюсь перед моральной дилеммой. Еще одну крупную трату мой истощающийся банковский счет явно не потянет. Но кража…

— Пупсик, мы всего лишь позаимствуем этот болторез. А после использования подкинем обратно.

— А мне обязательно его отвлекать? — хнычу я, прямо как школьница.

— Необязательно. Я могу просто подойти и вырубить его. Выбирай.

— Ладно, — вздыхаю я. — И что же мне ему сказать?

— Скажи, будто что-то заметила на путях, и уведи по платформе от инструментов. Мне хватит полминуты.

Звучит-то просто и легко, вот только мой учащенный пульс и прилив адреналина свидетельствуют об обратном.

— Иди же, — подгоняет меня Клемент.

Делаю глубокий вздох и бреду по платформе к путейцу. К счастью, все его внимание сосредоточено на каком-то приборе, размером чуть побольше смартфона. Я уже нахожусь в полутора метрах от него, а он так и продолжает тыкать в экран своим пальцем-сосиской.