Шесть степеней свободы - Найтов Комбат. Страница 4

– Ты чего ревешь?

– Ты только что сказал, что через три недели уезжаешь в Москву.

– Да, но уезжаем мы вместе.

– Правда?

– Правда. ЗАГСы когда открываются?

– В восемь.

– У нас есть два часа, мы еще успеем это отметить в другом месте, в спальне. Ты согласна стать моей женой?

Ответа не последовало, она просто перебралась ко мне на колени, и завтрак пришлось заканчивать. В 08.10 15 августа 1943 года отдел ЗАГС Ломоносовского района на улице Сталинских Ударников (набережной Северной Двины), напротив ресторана, в котором работала Лена, зарегистрировал наш брак.

– Подожди! – сказала супруга, выйдя из ЗАГСа, перебежала через улицу, постучалась в закрытую дверь ресторана, что-то сказала выглянувшему сторожу, чмокнула его в щеку, и побежала обратно.

– Я сказала, что не приду сегодня и заказала нам столик на восемь часов.

– Тебя уволят за прогул. – рассмеялся я.

– Не уволят, по закону не имеют права. Сегодня – мой день. – она подхватила меня под руку, и мы пошли в штаб, где сообщили о случившемся. Судя по всему, ресторан сегодня будет работать только на личный состав дивизии. Отправив супругу домой, я приступил к своим обязанностям. Мой выбор пал на капитана II ранга Сея, командира дивизиона эскадренных миноносцев. Именно ему я решил передать, пусть и в должности «И.О.», командование дивизией. Мне этот человек нравился своим серьезным отношением к подготовке личного состава. Плюс абсолютно уверенным командованием, как на переходах, так и в бою. На счету эсминцев дивизии 14 потопленных подводных лодок противника, четыре эсминца, и 18 «стотонников». Кроме того, они захватили 2 транспорта. На абордаж взяли. Я Сея выделил давно, еще во время второго похода в Маточкин Шар, да и во время проведения десанта в Коббхолмене его «Осмотрительный» действовал великолепно. Сразу после боя в квадрате 70–31, он и получил дивизион под свое командование. Так что руки вполне надежные, к тому же Герой Советского Союза, так что, скорее всего, сможет удержаться на должности.

– Виталий Алексеевич, зайдите ко мне, пожалуйста. – по телефону я приказал начальнику штаба.

– Разрешите, тащ вице-адмирал? – я уже успел сменить погоны, и принять кучу поздравлений из-за этого.

– Проходите, Виталий Алексеевич. Ознакомьтесь. – я протянул ему приказ, подписанный Сталиным, куда я вписал имя капитана 2-го ранга Сея Александра Борисовича. Фокин, прочитав это, несколько удивленно взглянул на меня, видимо считал, что дивизию передадут ему.

– А почему именно он? Мы же вместе с вами формировали дивизию.

– Именно поэтому, Виталий Алексеевич. Организационными вопросами вы владеете значительно лучше Сея, а в бою я вас не видел, вам же запрещены выходы в море по состоянию здоровья. Вы уже переросли должность командира дивизии. Ваш уровень – минимум эскадра или флотилия. А молодежь пусть растет. Вызовите его из Молотовска, и начнем передачу дел. Меня уже загрузили по линии ГКО, требуется подготовить довольно большой и серьезный документ за эти три недели. Времени у меня в обрез. Так что, сегодня отгуляем, отпразднуем свадьбу, звание и награды, и за работу! Кроме того, в обед состоится награждение командиров ПЛ «К-3» и «С-127», вызовите их, вместе с экипажами на построение у здания штаба флотилии. Вручать поручено мне, присутствовать будет адмирал Кучеров, наш штаб и штаб флотилии. Прошу Вас обеспечить это мероприятие.

– Есть! И куда Вас переводят?

– В Москву, в распоряжение Государственного Комитета Обороны.

– Надо же! Ничего себе: «шажок»! Тут из Москвы пришло сообщение, что к нам вылетает нарком. Именно к нам.

– Когда будет?

– В 15 часов.

– Черт возьми, как «вовремя».

– Что-нибудь не так?

– Есть маленько! Поругались мы с ним в кабинете Сталина.

– Это Вы напрасно сделали.

– Выхода не было. Нас с Вами обвинили в том, что мы провели операцию под Нарвиком без согласования со штабом флота и ГШФ.

– Они что, с дуба рухнули?

– Вот именно. Нам теперь каждый чих требуется предварительно согласовывать с ГШФ. Ну, а я задал вопрос о том: на каком основании Кузнецов привел на секретные корабли адмирала Фрейзера, и кто передал американцам данные о районе ожидания.

– Ой, что будет!

– А ничего не будет, мне поручили разработку концепции развития флота.

– Кто?

– Я, кроме Сталина, ни с кем в Москве не встречался. И отказался прибыть в Главный Штаб на заседание Военного Совета. Так Сталин приказал: разбираться без меня.

– Я Вас понял, Сергей Иванович, но документы по этой операции я все подготовлю, на всякий случай. Разрешите идти?

– Да, пожалуйста! И… – Виталий Алексеевич положил руку на сердце и указательный палец другой руки поперек губ. Он прекрасно понимал, во что мы вляпались.

В тот день события просто галопировали и мелькали, как в калейдоскопе. Едва успел немного поговорить с Сеем, его требовалось настроить на взаимодействие всех сил и самое серьезное обучение личного состава: все орудия на всех кораблях становились «универсальными», что значительно повышало плотность зенитного огня при атаках авиации противника, но повышало расход боезапаса, а, следовательно, требовались корабли снабжения и перегрузка его в море. Соответственно, требовалось упаковывать все для этой операции. А промышленность еще не готова к выпуску такой продукции, и кораблей такого типа корабелы СССР еще не строят. Жаль, конечно, все это передавать в другие руки, но с этим уже ничего не сделать. Мы еще не закончили, когда поступила команда выходить на построение. Весь личный состав штаба, за исключением вахты, на автомашинах направился к штабу флотилии. Не каждый день командиры лодок награждаются такими орденами! Вторая степень Суворова предназначалась для командиров корпусов, дивизий и бригад, то есть нас всех троих наградили на степень выше. Даже если считать обе субмарины кораблями I ранга, тогда как «С-127» крейсером не считалась. А мне так дали «армейского», «флотского» масштаба. [4] Так что, ценного «гуся» доставили и сорвали строительство завода, и термоядерной «слойки». Интересно, как наградят разведчиков, Флейшера и Щербакова? Думаю, что не обидят!

После награждения контр-адмирал Кучеров и я, со своим преемником, начальниками штабов флотилии и дивизии переместились в Талаги, куда прилетал нарком флота. Он, кстати, местный, архангельский. Встречу организовали отлично! Оркестр, почетный караул, салютная пушка. Все четко по правилам, это – флотские традиции. Я, как назло, самый старший по званию. А нарком прилетел не один, село сразу три самолета, так что трясти будут дивизию, мама-не-горюй. Но Кучеров, как старший по должности, взял на себя встречу дорогого гостя. Протопала рота Почетного караула, 65 старших офицеров прибыло вместе с наркомом. Как только оркестр прошел вслед за караулом, нарком направился ко мне. Нас в шеренге не так много, всего семь человек, включая Малафеева и Столбова. Первым подошел ко мне, выслушал мой доклад, опустил руку и протянул ее для рукопожатия. Пришлось рывком стягивать белую перчатку с руки, слава богу, она не застряла на руке.

– Здравия желаю, Николай Герасимович.

– Кому передаёте дивизию?

– Командиру дивизиона эскадренных миноносцев капитану II ранга Сею. Кап-два Сей, выйти из строя!

– Есть! – он стоял четвертым, – Товарищ адмирал флота! Капитан второго ранга Сей, представляюсь по поводу назначения исполняющим обязанности командира 1-й гвардейской дивизии ПЛО.

– Как зовут?

– Александр Борисович.

– За что получили? – нарком глазами показал на «звезду Героя».

– За потопление двух эсминцев типа «Z» в сентябре прошлого года.

– Припоминаю. Отличная кандидатура, товарищ вице-адмирал. Вы же «Артёмом» командовали? – спросил нарком у Сея.

– Так точно. Был его последним командиром.

– Сидоров вас тоже хвалил.

Начальнику штаба нарком просто пожал руку, Демидов, начПО, интереса у наркома не вызвал, а наших «крутых» орденоносцев нарком поздравлял довольно долго. Столбов, по простоте душевной, и слил информацию о том, что сегодня ресторан «Двина» будет местом базирования всего офицерского состава дивизии. И про поводы для этого.