Тривселенная - Амнуэль Павел (Песах) Рафаэлович. Страница 87

И тогда — мир только-только изменил направление развития — все одновременно поняли, что произошло. Ужасный-Предвещающий-Конец стал изгоем. Даже Вдохновенный-Ищущий-Невозможного решил тогда, что следствие опередило причину, и именно рождение Ужасного-Предвещающего-Конец привело к краху мироздания. Но как, в какой безумной дискуссии родилась эта идея? Почему никто из сущностей не заметил, что собственное сознание породило в пространстве мысли новую, никем не предсказанную и никому не нужную суть?

Вдохновенный-Ищущий-Невозможного вспомнил собственные ощущения в тот момент, когда Ужасный-Предвещающий-Конец сообщил новую суть: «Расширение Вселенной закончилось, началось сжатие, и через восемьдесят три оборота мироздание погибнет, поскольку обратится в точку, из которой возникло сто двенадцать оборотов назад».

«Прочь!» — такой была общая мысль, будто именно Ужасный-Предвещающий-Конец заставил Вселенную начать движение к своему финалу. Он просто родился на стыке вечности и конца — не повезло бедняге, закон случая, кто-то ведь должен был родиться именно в тот, а не иной момент. О рождении новых представлений больше и речи не было — какие рождения в сжимающемся мире? Но идеи стали погибать — вот в чем заключалась катастрофа!

Первой погибла Вечность-Повторяющая-Себя. Кончину этой идеи предвидели все, и все хотели ее спасти, понимая безнадежность своих усилий. Вдохновенный-Ищущий-Невозможного был первым, кто пытался поддержать едва теплившуюся жизнь. Ничего не получилось. Вечность-Повторяющая-Себя иссякла — не влилась в другие сути, как это бывало прежде, а именно иссякла, исчезла из мира, оставив лишь мятущюуся и приставучую Память.

С тех пор погибли многие. А многие почувствовали силу. Сильней стал Гармоничный-Знающий-Материальное, хотя об истинной сути материи он знал не больше прочих. Отличие заключалось лишь в том, что Гармоничный-Знающий-Материальное сутью своей утверждал равнозначность материи и духа во Вселенной. Идею все считали ошибочной, а потому сам Гармоничный-Знающий-Материальное пользовался славой существа, не вполне адекватно понимавшего и рассуждавшего — в общем, этакого придурка, с которым и возиться не стоило.

А ведь пришлось. Если кто и мог сказать веское слово о материи, то это Гармоничный-Знающий-Материальное, — так считали все, и лишь Вдохновенный-Ищущий-Невозможного придерживался другого мнения. Единственный, с кем он мог обсудить свои сомнения, был Ужасный-Предвещающий-Конец, но он был и единственным, с кем Вдохновенный-Ищущий-Невозможного не стал бы говорить о самом для него важном.

Вдохновенный-Ищущий-Невозможного был мыслью, идеей — то есть, по сути своей, тем словом, с которого началась совсем другая Вселенная. Другая — и та же. Осознав, что в мире появилось материальное, и огорчившись после того, как первая попытка уничтожить чуждую суть оказалась неудачной, Вдохновенный-Ищущий-Невозможного слелал то, что должен был сделать сразу — раскрыл себя для всех.

Возник мыслительный резонанс, и новая идея, усилившись до вселенских масштабов, как всегда бывало в подобных случаях общего согласия, обрела самостоятельность, а затем и имя. Невозможный-Отрицающий-Очевидное своим рождением только усилил волны полемики.

Разве обязательно, чтобы материальное явилось в мир как следствие начавшегося сжатия? Да, явление было осознано сейчас, когда Вдохновенный-Ищущий-Невозможного находился в особом физическом состоянии отключенности от единого духовного поля. Но на самом деле материя могла возникнуть значительно раньше. Могло ли случиться, что именно появление материи предшествовало остановке расширения Вселенной — и даже вызвало эту остановку и начало сжатия?

Не только Вдохновенный-Ищущий-Невозможного, но и многие другие усомнились в правильности этого предположения и проверили его истинность рядом простых рассуждений, раскинув их вдоль границ Вселенной, чтобы истинность вывода не вызвала новой дискуссии. Невозможный-Отрицающий-Очевидное остался, однако, при своем мнении, что вообще было свойственно вновь рожденным идеям, еще не успевшим наполниться глубинным содержанием.

То, что материя подлежит уничтожению, стало очевидно. Как это сделать? Ответа, естественно, ждали от Гармоничного-Знающего-Материальное, а он неожиданно будто растворился в мысленном фоне Вселенной, опустился ниже этого уровня, его даже и ощущать многие перестали — был и исчез. Вдохновенный-Ищущий-Невозможного понимал, что происходит: Гармоничный-Знающий-Материальное хотел подумать над ответом в одиночестве. Странно, конечно, так ведь легко прийти и к неверным выводам, а потом лечиться от этой болезни, впитывая чужие духовные волны. Но помешать не мог никто, да никто и не пытался.

Между тем Вдохновенный-Ищущий-Невозможного вновь впал в беспокойство — он продолжал чувствовать, как материальное отрывает от его родного мира все более обширные куски. Ему даже показалось — именно показалось, поскольку идея проскользнула в сознании и провалилась в глубину бессознательного мирового фона, — что материя вовсе даже и не чужда, как это ни странно звучит, процессу мышления. Как это возможно? Вопрос был задан и, конечно, требовал ответа, но прежде Вдохновенный-Ищущий-Невозможного хотел укрепить возникшую идею. Укрепить — значит поделиться. Прежде всего, конечно, с Гармоничным-Знающим-Материальное, с кем же еще? И тогда со всеми приличествующими случаю извинениями Вдохновенный-Ищущий-Невозможного вытащил из океана совсем уж погрузившуюся в собственные мысли идею.

Гармоничный-Знающий-Материальное не сразу понял предложение Вдохновенного-Ищущего-Невозможного, они и раньше не очень понимали друг друга, поскольку принадлежали к разным уровням мыслительного процесса. Мыслящая материя? Разве это не чепуха вроде материальной мысли? Но разве сам Гармоничный-Знающий-Материальное не носился ровно с такой же идеей еще тогда, когда существование материи, отрицающей дух, было всего лишь темой для дискуссии — абстрактной, бесперспективной, но оттого не менее интересной?

«Нужно попробовать», — согласился Гармоничный-Знающий-Материальное. «Вдвоем?» — задал вопрос Вдохновенный-Ищущий-Невозможного. Окинув мыслью окружавшую Вселенную, Гармоничный-Знающий-Материальное согласился и с этим.

Вдвоем так вдвоем. Идеи слились, уровни размышлений слились, духовная суть вспучилась, разрывая ткань мироздания.

И первой мыслью, которую они ощутили, оказались слова Аримана: «Только солнце, твердь и мы». И четкое определение: «Это — Вселенная без материи».

Глава шестая

Десять человек стояли у пересекавшей твердь реки. Они не смотрели друг на друга, в этом не было необходимости — каждый не просто знал, о чем думали остальные, в какой-то степени каждый был всеми, понимал всех, мыслил, как все, и любил всех, как самого себя.

Они молчали, но разговор продолжался — мысли каждого становились известны всем, и Ариман знал, что Даэна любит его так, как не любила никогда и никого, она даже думала: «Больше жизни», но не очень понимала при этом, что такое жизнь, и может ли что-либо быть больше того, что не можешь определить. Даэна, в свою очередь, ощущала, как никогда, близость Аримана и остальных мужчин, это было приятное чувство, пробуждавшее исчезнувшие воспоминания — что-то было, что-то прошло, что-то хотелось возродить, и Даэна готова была обнять всех и даже Влада, мысли которого пересекались с ее мыслями, как пересекаются два луча, две дороги, две сильные и погасшие окончательно страсти.

— Мы можем создать себе такой мир, какой захотим, — подал мысль Ормузд. — Так же, как я создал эту твердь и Солнце, и день с ночью.

— Конечно, — согласился Ариман. — Мы можем создать себе мир из идей, но для этого должны существовать идеи, пригодные для того, чтобы стать материей. Или…

— Память, — это был голос Виктора, стесненный, поскольку мысль, которую он хотел высказать, самому ему казалась не вполне продуманной. — Если здесь нет пригодных для нас идей, нужно извлечь их из собственной памяти.