Режим черной магии (Санкция на черную магию) (ЛП) - Харрисон Ким. Страница 21

— Ты, тощая сука! — завопила она, и люди зашевелились. Исключая наблюдавшую за нами охрану.

— Рэйчел, не надо! — попросила Мэри, карабкаясь вверх. — Прекрати, или они пустят газ!

Совсем скоро рядом оказалась улыбающаяся охрана. Ленор сжала в кулак свободную руку. В ней была вилка, перехваченная так, чтобы удобно было ударить. Она толкнула меня поперек стола, я отодвинулась раньше, чем она смогла подтянуть меня к себе и сбросить с него. Крепко держась, я пнула ее обеими ногами, надеясь попасть в солнечное сплетение с достаточной силой, чтобы вышибить из нее дух. Это могло бы закончиться за десять секунд.

Мои ноги врезались в ее тело. Ленор не шелохнулась, вибрация от удара вернулась ко мне и прошла по позвоночнику. У меня отпала челюсть, и я медленно подняла на нее глаза, увидев, что она мне улыбается. Мой бог, эта женщина была, как танк. Ленор ухмыльнулась и запустила подносом мне в голову.

Удар был тяжелым, и в глазах сразу потемнело.

— Сама виновата, шустрая, — сказала она, схватив меня за запястье.

Неожиданно я обнаружила, что наклоняюсь к столу, пока она идет и тащит меня по чьим-то подносам, до тех пор, пока я не почувствовала конец стола — в грохоте оловянной посуды и пластика.

— Ай! — завизжала я, ударившись и растягиваясь на полу.

— Милая шустрячка, — сказала она язвительно; скользя в кофе и яичнице, я попыталась подняться, беспомощная в женской хватке. — Здесь такое носят только те, кто вызывает демонов, — сказала она, просовывая палец под полоску зачарованного серебра. — Ты вызываешь демонов?

— Нет, — я задохнулась. — Правда, я еще и лгунья.

— Тогда тебе это не нужно, — сказала она, пытаясь сорвать ее с меня.

— Эй! Стой! — завопила я, но охрана только засмеялась. Я была вся в яйцах и кофе, и половина стола была зла на меня за то, что я спихнула их завтрак на пол. — Ой! — завизжала я, когда реальная боль обожгла мне запястье. — Пусти!

— Дай мне свой браслет! — сказала Ленор, сжимая мою руку. — Давай!

Она не хотела браслет. Она хотела в ярости сломать мне руку. Я отскочила назад и врезала ей сбоку, но это было все равно, что колотить по дереву, эта женщина была слишком огромна. Она приняла удар, затем пихнула меня своим кулачищем. Я согнулась, люди вокруг одобрительно зашумели.

— Я сказала, пусти! — завопила я, плеснув ей в лицо кофе.

Ленор замычала, ее хватка ослабла, и я отшатнулась назад. Она развела руки в стороны и пошла на меня. Я пригнулась, промчавшись под ними, поскальзываясь на яйцах. Я не могла позволить этой женщине поймать меня в свои медвежьи объятья, иначе она сломает мне позвоночник. Все еще вопя, она повернулась, следуя за мной, и двигалась она чертовски быстро. Я не хотела ее ранить, но мне особо не из чего было выбирать. Запрыгнув на стол, я встала в борцовскую стойку. Ленор заколебалась, ее глаза пристально следили за мной. Сделав шаг назад, она пассивно подняла руки, но это было не из-за меня. Я обернулась слишком поздно.

Боль взорвалась под моими коленями так сильно и быстро, что я не могла вздохнуть. Я сразу же упала лицом вниз. Слезы туманили зрение, и я свернулась в позе зародыша, стараясь удержать свои колени. Кто-то напал на меня со спины. О господи, я никогда не смогу снова ходить.

— Я убила ее! Я, мать вашу, убила ее! — кричала Ленор, и я сквозь пряди волос смотрела, как ее уволакивают два охранника, заставляя подчиняться с помощью пары палок. Несомненно, теперь, когда она не может ничего сделать, она просто большое трепло.

— Вставай, светлячок, — сказал кто-то с сарказмом, и я застонала, когда они остановились и поволокли меня между собой. Я не могла выпрямить ноги. Они адски болели. За исключением нашего стола, в зале было все в пределах нормы. Шумно, да, но никто так и не встал со своих скамеек.

Испуганная Мэри обхватила свое худое тело такими же худыми руками. Чарльз не желал смотреть. Но выражение лица Ральфа меня напугало. В его глазах был ужас. Ужас, который он не мог выразить, но который переживал заново. Только не в медицинское крыло. Господи, пожалуйста. Не в медицинское крыло.

— Новая девочка заводит друзей? — сказал один из охранников, отпуская меня и толкая к стене, прежде чем заломить мне руки за спину. — Что там говорят о рыжих?

— Медицинское крыло? — спросил другой, замедляя шаг перед лестницей, уходящей вниз. Оттуда поднимался холод, провонявший страхом и дезинфекцией. Господи, нет. Они могут это сделать, и это будет конец. Моя жизнь закончится. Я буду, как Ральф, и вся магия мира не сможет помочь мне стать прежней.

Я снова собралась, чтобы опять бороться, и почти заплакала от облегчения, когда первый ответил:

— Нет. За ней приедет кто-то с материка, и они хотят, чтобы она была в состоянии разговаривать.

Мое облегчение было коротким. Они хотят, чтобы я была в состоянии разговаривать? Мне не сделают лоботомию только потому, что кому-то это доставит неудобства?

Стальные наручники замкнулись на моих запястьях с громким щелчком. Я хотела драться, но едва могла двигаться. Я боялась нового поражения, и они потащили меня куда-то в другую от моей камеры часть тюрьмы. Мое сердце заколотилось, и я попыталась встать, сделать что-нибудь! Ушибы и наручники были незначительны по сравнению с реальностью, что эти люди могли бы что-нибудь со мной сделать — порезать меня так же, как Ральфа — и никто даже не задумался бы об этом дважды, просто меньше хлопот.

Шум из столовой стихал, и остались только я и мои охранники, тащившие меня по полу мимо череды запертых железных дверей. Они поставили меня перед твердой каменной стеной, за ней был невидимый океан. У меня заколотилось сердце, и адреналин побежал к ногам, когда они остановились, чтобы один из них смог открыть дверь камеры. Открыть ее можно было только вдвоем, один вошел со мной в камеру, другой стоял у панели дистанционного управления. Звук скрипнувшей двери остудил меня, и я стиснула зубы от боли в коленях, когда они начали подгибаться под моим собственным весом.

— Наслаждайся дырой, — сказал охранник и толкнул меня внутрь мимо внешней металлической двери и внутренней обычной в стандартную коробку пять на девять. Я упала, зрение помутилось от боли в коленях, и закрывающаяся дверь захлопнулась прежде, чем я смогла бы даже поднять лицо. Вторая дверь грохнула секундой позже первой, отрезая свет, но прежде я успела увидеть, что в камере есть туалет, раковина и больше ничего.

Они даже не смеялись надо мной, пока их голоса слабели, я была настолько незначительна, что они обо мне не разговаривали.

Я медленно распрямила ноги, двигаться было трудно, потому что руки все еще были скованы у меня за спиной. Чувствуя себя больной, я ползла, пока не уперлась в стену. Она была металлической, даже чересчур металлической, и холодной. Тихие звуки моего дыхания становились громче. Кто-то по соседству плакал, но я не плакала.

Я никогда быне заплакала.

Глава 7

Металлические стены и пол были холодны, дрожь прошла пару часов назад, теперь же я просто окоченела. Под коленками так распухло, что я даже не могла согнуть ноги. Они болели, пульсируя болью, которая не уходила, так что я смирилась с ней. Прочная входная дверь оставалась закрытой, и в комнате было темно, хоть глаз выколи. Я не видела стены, но пройдя вдоль них, обнаружила туалет, что было трудно, ведь я все еще была в наручниках, и раковину. Я сидела в углу возле двери, вытянув ноги на холодном полу, надеясь, что опухоль спадет. Вытаскивать скованные руки из-за спины было пыткой.

Я поняла, что пропустила завтрак, когда учуяла слабый запах лазаньи, который появился и исчез. Моим обедом был салат. Я не съела его, поднос так и стоял у двери, где его оставила женщина. Затейливый наряд, видимо, должен был сказать, что она разжалованная богиня.

До меня донеслось царапанье когтей по металлу, и сердце забилось где-то в горле; я напряженно уставилась в темноту, стараясь хоть что-нибудь разглядеть. «Крыса?», — подумала я. Я их не особо боюсь, но я же ни черта не вижу. Вздрогнув, я попыталась согнуть ноги в коленях. Запах железа и камня разбудил воспоминания, во мне проснулась надежда, и я замерла.