Демон в полдень (СИ) - Раш Грета. Страница 57

Я вздохнула, пронаблюдала за тем, как его пальцы сжимаются вокруг руля до побеления костяшек, поняла, что не хочу наблюдать, как эти же пальцы аналогичным образом впиваются в мой какой-нибудь жизненно важный орган и решила попытаться договориться. Если не о мире, то хотя бы о перемирии.

— Слушай, — заговорила я как можно дружелюбнее. — Понятия не имею, за что ты меня так возненавидел буквально с первого взгляда, ведь я даже не знаю твоего имени, но… Давай договоримся — ты не трогаешь меня, я не трогаю тебя. Каждый живет своей жизнью и не лезет в чужую. Ок? Не хочу затевать ссору, но я ведь и не собачка, чтобы команды выполнять.

Едва я успела договорить, как рука парня молниеносным движением вцепилась в мою футболку и с силой дернула вперед. Мозг даже не успел подумать о сопротивлении, как моя голова с ужасающим треском врезалась в приборную панель. От боли брызнули слезы, отчего окружающие меня предметы обрели размытые очертания. Я схватилась за лоб, судорожно пытаясь сообразить, за что досталось моей черепушке и будет ли продолжение. Не то, чтобы подобное развитие событий стало для меня неожиданностью. Я предполагала, что непринятие злобным красавчиком моей скромной персоны может трансформироваться в агрессию. Таковым бывает воздействие на обычных людей моей не человеческой натуры.

Опираясь на ту обрывочную информацию, которую мне удалось собрать о собственном виде, я знала, что под влиянием сильных эмоций суккубы, порой даже неосознанно, начинают секретировать особый тип биологических веществ. Эти вещества по природе своей похожи на некие химические маркеры и попадая в окружающую среду способы влиять на поведенческие реакции людей и животных. Какой именно будет эта реакция — неизвестно, итог всегда строго индивидуален. По большей части все зависит от силы воли человека — морально слабые люди становятся податливыми и сговорчивыми, а вот сильные на подсознательном уровне начинают ощущать угрозу. А дальше по обстоятельствам — одни пытаются просто избежать моего скромного общества, другие — подчиняются, третьи — стремятся продемонстрировать собственную власть. В четвертую группу я отнесла тех, кто пытался меня убить. И все же, я не ожидала, что мое реакция парня проявится именно в такой форме.

Но вот ко мне прикоснулись его руки — одна ладонь легла на затылок, мягко, но твердо поддерживая голову, а другая вцепилась в плечо. Сквозь серые точки, дрожащие перед глазами, проступило мужское лицо. Приблизившись ко мне так близко, что я ощутила его дыхание на своих губах, он прошептал мне на ухо:

— Послушай, девочка, до тех пор, пока ты с нами, твое тело, твой разум, твоя сила и даже твоя душа принадлежат нам. Пока ты — никто, смазливая мордашка, обладающая весьма интересными…особенностями, но не отягощенная интеллектом. Проще говоря, ты дура. Потому что, если бы ты была умной, то поняла бы, насколько опасно мне перечить. Твоя задача — выполнять мои приказы. Любые. Даже если я прикажу тебе прыгнуть под поезд — ты прыгнешь. А не прыгнешь — пожалеешь, потому что есть миллион вещей, которые куда страшнее смерти. И сейчас я приказываю тебе закрыть свой рот и пристегнуть этот чертов ремень безопасности. Ты поняла?

Я все поняла, но сообщить о своем понимании сил уже не хватило, потому как точки перед глазами запрыгали активнее и меня начало мутить.

Скользящее почти ласковое движение вдоль шеи и ниже к груди, отчетливый скрип зубов, а после меня отпустили. Я рухнула на мягкое сидение, и парень сам пристегнул ремень. А после сунул мне в рот что-то, похожее на таблетку и приказал:

— Глотай.

Я проглотила, хотя таблетка была большой и горькой, быстро начав растворяться во рту.

— Через пару минут полегчает. А до тех пор постарайся не испачкать мне салон, — и после минутной заминки, когда тошнота отпустила, а точки начали рассеиваться, добавил: — И кстати… Меня зовут Саша.

Глава 30

Ехали мы недолго, примерно около получаса, но эти тридцать минут показались мне целой вечностью. Потому что провели мы их в гнетущей тишине. Я попыталась проявить скромную инициативу и включить радио, чтобы хоть как-то разрядить давящую на мозг обстановку. Но Саша так глянул в мою сторону, что я тут же выключила передатчик, спрятала руки в карманы и постаралась дышать по тише.

Рано или поздно всё заканчивается — закончилась и наша поездка. Машина заехала на стоянку около четырехэтажного торгового центра и мягко затормозила.

— Значит так, слушай меня внимательно, — начал Саша, едва затих мотор. — Зайдешь сейчас в это здание через боковой вход, повернешь налево и дойдешь до конца торговой галереи. Справа увидишь магазин одежды. Зайдешь туда, обратишься к женщине за кассой, назовешь своё имя и скажешь, что ты пришла забрать заказ. Тебе выдадут пакет. В нем будет одежда. Платить ни за что не надо, все уже оплачено. В том же магазине зайдешь в примерочную кабинку и переоденешься. Свою одежду выкинешь в ближайшую мусорку.

— Что? — начала возмущаться я.

— Затихни, — приказали мне. — Твой наряд, — парень указал на мои старенькие джинсы и простую белую футболку, — оскорбление для моего чувства прекрасного.

Я хотела было сообщить, что его чувство прекрасного — не моя забота, но занывший вдруг лоб напомнил мне, что спорить с некоторыми заносчивыми красавчиками — себя не уважать. То есть, не уважать целостность своего организма.

Не подозревая о моих воинственных устремлениях, парень продолжил раздавать ценные указания:

— Далее выйдешь из магазина и поднимешься на второй этаж. Там сразу увидишь вывеску салона красоты «Орион». Зайдешь туда, девушке за стойкой администратора опять же представишься и скажешь, что ты от меня. Тебя проводят внутрь и сделают все необходимые процедуры — укладку, макияж и так далее. Как будешь готова, спустишься обратно вниз и зайдешь в кафе рядом с выходом, называется «Индиго». Я буду ждать тебя там.

Я даже не пыталась спрашивать, зачем все это нужно. И если от меня требовался презентабельный вид, то почему мы не сделали все дома, на базе. К тому времени, я уже сообразила, что с коммуникацией у нас не очень, а потому просто молча покинула машину и не особо радостно направилась куда послали.

Магазин я нашла быстро. Еще быстрее мне без лишних разговоров сунули в руки большой коричневый бумажный пакет, в котором обнаружилось обалденное нижнее белье, платье длиной в пол глубокого сливового цвета и в тон к нему элегантные туфли на таком тонком и высоком каблуке, что его можно было использовать как холодное оружие.

Быстро переодевшись, я сгребла в охапку свою старую одежду и под удивленным взглядом продавщицы покинула магазин. Мусорное ведро мне не повстречалось, а бросать вещи просто посреди торгового центра было грубо и невоспитанно. А потому пришлось явиться в явно очень дорогой салон красоты, где всё, включая волосы девушки-администратора были ослепляюще белого цвета, в образе заблудившегося ёжика, у которого всё имущество — в узелке на палочке.

Решив, что так не пойдет, я приняла предельно пафосный вид и на высоченных шпильках гордо доковыляла до стойки. Со вздохом облегчения свалила перед лицом сотрудницы салона свою старую одежду, а после, откинув упавшую на глаза прядь волос, спросила:

— Здравствуйте, у вас есть мусорное ведро?

На меня взглянули так, словно я осквернила священное место — с презрением и бесконечным осуждением. А после лениво ответили:

— Здесь не свалка для отходов.

— Ага, я заметила, — повертев головой по сторонам сообщила я, а после радостно заявила: — Но у меня не отходы. Вот!

Выхватив из кучи тряпья свою местами сильно поношенную футболку, я сунула её вредной девице под нос. Она тут же шарахнулась назад, отпрянув от меня как от огня, задев локтем выставленные в ряд пластмассовые банки на полке позади себя. И, под бодрый грохот всего этого косметического добра об пол, взвизгнула:

— Что вы себе позволяете?!

— Всё, — счастливо кивнула я. — Я себе всё позволяю. Потому что мой психиатр советует мне ни в чем себя не ограничивать. Говорит, это плохо сказывается на моей психологической стабильности. Понимаете?