Первые уроки (СИ) - Горбачева Вероника Вячеславовна. Страница 52

Перейдя коридор и завернув в нашу спальню, мы останавливаемся возле старинного шкафа.

– … А здесь – для души. Для отдыха. Небольшая Нарния наоборот. В вашей детской книге через дверь в волшебном шкафу дети попадали в волшебный мир, а тут, у тебя, будет личный тайный ход… угадай, куда?

От волнения я даже отдёргиваю руку от дверцы, к которой было потянулась. Словно обжигаюсь.

– Мага! Неужели… домой, в мой мир?

Он улыбается одними уголками губ.

–Услышь я такое раньше, наверное, обиделся бы. Но я уже большой мальчик и знаю, что есть взрослый дом, где живёт твоя нынешняя семья, а есть тот, в котором ты когда-то родился. И оба – навсегда. Для меня моя Башня – первый дом, а здесь… не второй по значимости, они равноценны, но тоже единственный. Потому что тут – ты и девочки. Тебя ведь тоже сюда тянуло? А вот тебе ещё один путь домой…

И, перехватив мою ладонь, притягивает её к чуть шероховатой поверхности дверцы шкафа.

Она распахивается. Не веря своим глазам, переступаю порожек и оказываюсь…

В своей квартире.

Вернее, в небольшом её зале.

Всё, как всегда. Всё на своих местах. Старенькая венгерская мебель – книжный шкаф и сервант, чьи родственники из ясеня и бука так памятные многим моим ровесникам… В своё время я категорически отказалась менять эти компактные шкафчики на современную «стенку», а позже – на новейшие модерновые модели. Новодел казался слишком громоздок для нашей крошечной квартирки, невысокие же застеклённые шкафы, да ещё натурального дерева, места занимали по минимуму, оставляя достаточно пространства. Добыв из интернета уйму сведений по искусственному старению дерева, мы с девочками придали нашим раритетам совсем уж винтажный вид и остались довольны. Экран небольшого плоского телевизора, в который, кстати, мы редко заглядывали, вписался в обстановку удачно, как и диван, хоть и новейший, но не вычурный, строгих линий, и кресло к нему в пару. Вот и вся, собственно, обстановка. В дополнение – любимые книги на полках, старинный хрусталь и прабабушкин фарфор, семейные фотографии и несколько вышитых картин на стенах, и, сшитые ещё мамой, портьеры на окне.

Не удержавшись, немедленно выглядываю наружу.

И вот тут-то ощущаю разницу.

Вроде бы всё, как и должно быть. Но только очень уж тихо во дворе. Не слышно голубиного воркования под крышей, слабого гудения завода, что в двух кварталах, автомобильного рыка вдалеке… будто на окно поставлена глушилка. Невольно бросаю взгляд на стеклопакеты. Новенькие, будто только что из-под станка.

И стены…

Да, обои точь в точь, как дома, но без лёгкого налёта трёх лет, прошедших после ремонта. Ни малейшей потёртости, ни пятнышка, ни следов от Малявкиных когтей.

Впрочем, больше придраться не к чему. Даже люстра на потолке та же, с крошечным пятнышком брака-помутнения на одном из плафонов. Разве что не запылённая.

Мага помалкивает, не мешая мне осматриваться.

Благоговейно отодвигаю одно из стёкол книжного шкафа. Привычно шуршит парафиновая крошка в пазах: во время генеральной уборки мы натирали их свечкой, чтобы стёкла лучше скользили. Томик Чехова словно сам падает в руки. На форзаце выцветшими чернилами – дарственная надпись от папы. А из середины книги выскальзывает вышитая мною когда-то закладка. Вдохнув знакомый запах постаревших страниц, прижимаю книгу к сердцу.

Неслышно подойдя, Мага осторожно обнимает меня за плечи.

– Ты всё поняла, да? Прости, я не стал делать портал напрямую, поскольку тебе сейчас нельзя ходить между мирами слишком часто.

– И перетащил сюда всю обстановку? – улыбаюсь я. – Непостижимо! Как?

– Мы с Дорогушей перетащили всё, что смогли, – поправляет он, посмеиваясь. – У него, оказывается, есть удивительные транспортные и грузовые заклинания. А там, у тебя дома, оставили копии всего, что унесли. Кое-что я дополнил иллюзией, потому что всё заменить не успел: торопился к твоему возвращению. Нравится? У тебя теперь Дом в Доме получается. А когда Персиваль снимет запреты, настрою тебе настоящий переход, сможешь бывать в своём мире, когда захочешь.

Я провожу ладонью по ясеневым полкам, оглядываюсь на старинные настенные часы. Они тикают себе по-прежнему, глуховато, с чуть слышным треньканьем… В тумбе под телевизором – фотоальбомы, которые однажды я прихватила с собой, собираясь с новообретённым мужем в чужой мир. Со стареньким ковром под ногами не иначе, как потрудился наш заботливый домовой: почистил, взбил ворс, освежил краски. Под потолком, по периметру комнаты, тянется оставшаяся с Нового Года гирлянда, которую я иногда включаю, как ночник. Двери по обеим сторонам зала… А-а, вот оно, явное отличие от оригинала! Дверь в девчачью комнату, хоть и приоткрыта, но за ней проглядывает лишь размытая темнота. Как и за проходом в мою спальню.

– Что-то не так? – с беспокойством спрашивает мой суженый. – Ива, я выбрал для копирования именно эту комнату, потому что девочки рассказали, что ты лучше засыпала здесь, чем у себя. А человек обычно спит там, где ему комфортнее. Я ошибся?

– Нет-нет, – выдыхаю. – Всё так. Мне всегда здесь больше нравилось. Это – моя берлога, моё убежище, ты угадал. Мага…

Ну как ещё выразить благодарность? Только поцеловать. И не раз. И не только.

И, несмотря на то, что дама я давно не девичьего, а, прямо скажем, постбальзаковского возраста, его дыхание учащается, и вскоре, незаметно для себя, я оказываюсь на том самом диване, на любимом вязаном пледе, а пальцы мои торопливо расстёгивают рубашку на муже. Впрочем, можно и не спешить, и продолжать процесс долго и со вкусом: нас ведь никто не хватится. Потому что мы… в Убежище. В моей Берлоге, куда никому, кроме избранных, хода нет. О нас сейчас просто забыли.

…Полчаса спустя я осторожно глажу уснувшего Магу по голове, перебирая смоляные кудри. Здесь, в привычной для меня обстановке хрущёвской квартирки, мой некромант смотрится несколько экзотично. Но не чужеродно. По стенам и потолку от мигающей новогодней гирлянды пляшут разноцветные блики. Когда она успела включиться – ума не приложу, но только веет от этих диодных огоньков грядущим праздником, подарками и чудесами. Потому-то, наверное, и к месту он тут кажется, мой иномирный муж. Как долгожданный подарок.

Мужчина, которому в радость отдавать. Который старается додать мне всё, чем не успел оделить за годы разлуки.

Придерживая на груди плед, сажусь, оглядываясь на темноту за окном.

– Там сейчас не интересно, – не открывая глаз, сообщает Мага. Оказывается, он не спит. – Там всё ещё выход в реальный двор, в реальное время; тебе, должно быть, этот вид надоел за столько лет. Подожди до завтра. Я настроил несколько локаций, они меняются на рассвете. Позже это место настроится под тебя и начнёт импровизировать. Тебе понравится. Ива-а…

Приподнявшись на локте, притягивает меня к себе. Говорит сурово:

– Я молодец? Имей в виду, что я соскучился. Это место – берлога не только для тебя. Надеюсь, я имею право на место на коврике?

– Заляжем на всю зиму? – уточняю деловито. А он не менее серьёзно объявляет:

– Сперва на сутки. А там поглядим.

Глава 19

Глава 19

Всё на свете когда-нибудь заканчивается, даже идиллия. Впрочем, на сей раз мне повезло: возвышенно-радужное настроение не улетучилось под напором грубой действительности, а плавно перетекло в безмятежность позднего утра. По ощущениям это сравнимо с последними днями отпуска, не дежурного, погрязшего в зачистке домашних дел и летнем консервировании, а яркого, запоминающегося: когда, к примеру, вернулась из дальней поездки с полным ворохом ещё не улёгшихся впечатлений, живешь, как паришь, касаясь земли лишь кончиками пальцев… но подсознание нет-нет, да и напомнит: ау, не расслабляйся, послезавтра на работу!

Хм. На работу.

Да, вот на что это похоже.

Задумчиво отставляю чашку на блюдце.

Завтрак у нас нынче поздний, а для меня по счёту уже второй. Сперва часов в семь утра я за компанию присела выпить кофе с Элизабет и Лусией, торопившихся на прогулку по заснеженному Тардисбургу. Для обеих южных барышень снег был в диковинку, и на предложение Маги нанять им прогулочный возок на полдня они ответили восторженным согласием. Заодно прихватили с собой Машу и Соню: занятия в гимназии начинались сегодня с десяти, а до этого часа девочки подрядились побыть экскурсоводами и показать гостьям красивейшие места. Проводив всю шумную компанию, выгуляв заодно щенков и Нору, мы вернулись к накрытому Дорогушей чайному столу.