Морель и госпожа Смерть (СИ) - Любавин Лео. Страница 31

Не остался в стороне и экс-король, чье имя совпадало с именем принца.

— Терпел-то я! И не в загробном мире, А в спальне нашей, где давала волю Гертруда и рукам, и языку.

Тут уж и Лаэрт не сдержался:

— Могла б приятней их употребить!

Фрейлины прыснули со смеху. Королева, уперев руки в бока, пошла в наступление на бывшего мужа и Лаэрта.

Финалом сцены несомненно стало бы рукоприкладство, если бы действие не прервал новый персонаж. Он вошел и с порога начал распоряжаться:

— Сто-о-оп! Все это никуда не годится. Стихи больше не в моде. Я перепишу пьесу!

— А это кто такой? — взвизгнула Гертруда. — Почему его к нам впустили?

— Зовите меня просто Вильям! — с преувеличенной галантностью отвесил королеве поклон вновь прибывший. — И долго же я искал вас между мирами! — обратился он к остальным. — Какого дьявола вы сбежали из склепа?

Глава 17

Проблемы и их решения

— Мессир Ришар! — Череп скелетона просунулся в приоткрытую дверь спальни Мореля-старшего. — Кажется у нас проблемы.

— Войди, Йорик, — раздался из-за плотного полога массивной кровати сонный голос Ришара.

Когда такая возможность предоставлялась, вампир спал днем, хоть необходимости скрываться от солнечных лучей у него давно не было — Белая Госпожа избавила своего фаворита от неприятностей, связанных с непереносимостью ультрафиолета, зеркал, серебра, осины и прочих сопутствующих вампирское бессмертие эффектов.

Остальные кости Йорика втянулись из коридора в спальню. Скелетон, стуча по полу ступнями, подошел к ложу, больше похожему на орденский шатер. Одновременно с этим Ришар откинул полог, спустил ноги с кровати и потянулся. Он не стеснялся своей наготы, и Йорик в полной мере мог оценить прекрасную форму принца-консорта Белой Госпожи. Братья Морели были похожи и чертами лиц, и статью, но не цветом волос. У Ришара они были темно-русые со светлыми прядями и мелко вились. Любой придворный щеголь при дворе Елизаветы Первой позавидовал бы.

Морель-старший тщательно ухаживал за волосами, потому что Нинья Бьянка обожала их.

— Проблемы какого толка обременили нас? — зевнул Ришар и просунул голову в ворот, а руки в рукава рубашки, которую Йорик подал ему. Продолжая помогать Морелю одеваться, Йорик пытался жестами рассказать, что произошло. Он картинно приложил тыльную сторону ладони ко лбу, тут же отнял и сымитировал движение, которое напоминало быстрое письмо по бумаге.

— Оставь! Я и так понимаю тебя! — Ришару уже и контакт с банкой был не нужен, он хорошо настроился на мозги скелетона. Тот принес их с собой и поставил на умывальный столик рядом с кувшином.

К тому времени, как Морель-старший был одет, он уже знал все частности ссоры в комнатах Гертруды и про появление нового гостя — тоже.

— Это Лоран снова открыл портал? — уточнил Ришар.

— Нет, — развел руками скелетон. Он почтительно отступил и ждал дальнейших распоряжений Ришара. — Наш прежний хозяин пришел сам. И он в ярости. Требует объяснений.

— Могу понять, я бы на его месте тоже рассердился, если бы созданное мной забрали без моего ведома. С процессуальной точки зрения — разупокоение датчан и перемещение их сюда ни что иное, как кража имущества. Интеллектуальная собственность также к нему относится. Ведь так, Йорик?

— Не совсем так. Сэр Вильям не является владельцем. Мы были переданы ему во временное пользование. Имя нашего создателя и владельца произносить запрещено. Но исторически сложилось так, что сэр Вильям de jure обрел права на эту собственность. По прошествии времени.

— Восемь веков это достаточный срок. Но de facto вы продолжаете оставаться собственностью…

Скелетон умоляюще сложил руки и Ришар не стал продолжать.

— Хорошо, хорошо… я с этим разберусь… надеюсь. И ведь предупреждал Лорана, что добром не кончится. Эти его эксперименты слишком затянулись, как и его пребывание в Королевстве Лесных Холмов, — пробормотал Морель-старший. До этого они разговаривали с Йориком молча.

— Сэр Вильям! Как я рад видеть вас в нашем доме! — непринужденно поклонился Ришар. Он принял гостя в малой гостиной, приведенной домом в привычный для сэра Вильяма вид. Если не выглядывать в окно, можно было подумать, что они находятся в доме елизаветинского вельможи.

Ришар, более расположенный к строгой готике, не одобрял более позднего стиля, повсеместно распространившегося в богатых домах Англии в период славного правления королевы девственницы.

«Они так и не смогли понять и усвоить пять ордеров, как архитектурную систему, — поморщился Морель. — Возможно, это их мало интересовало или они не хотели об этом задумываться. А может быть, жаждали удивить и ошеломить всех с помощью диковинок и гротескных орнаментов. В любом случае результат оказался плачевным. Раздутые и искаженные вариации этих пяти ордеров изуродовали практически все — от ножек стульев до изголовья кроватей. И тем не менее итальянский стиль, огрубленный фламандским духом и воплощенный в прочном — не английском, а датском — дубе, вызывал восхищение»

Впрочем, вкусы отражали настроения и дух той эпохи. В политике королева сама сочетала английские цели с итальянскими идеями и методами, и популярный в то время стишок «An Englishman Italianate is a Devil incarnate»(«Итальянизированный англичанин — воплощение дьявола»), хотя и подразумевал политический курс, мог быть с равным успехом отнесен и к мебели.

— Ришар Морель, граф Вуайон к вашим услугам. Надеюсь мы приятно проведем время за дружеской беседой, — транслируя в улыбке максимальную степень любезности произнес Ришар.

— Надеюсь, что нет, — ответный поклон был подчеркнуто официален, а взгляд гостя сердит. — Может быть, вы объясните мне, наконец — что происходит? Почему семья Гамлета покинула Эльсинор? Я еще понял бы, если бы украли рукопись, но сманить героев…

— Вы отстали от времени, милорд. Сейчас такое происходит повсеместно. Это называется неприличным словом фанфик.

— Фак… простите, что?

— Не «fuck», а «fan fic» — fan fiction. Я сейчас вам все объясню. Мой брат Лоран, вы кажется с ним знакомы?

— Да немного.

— Он попал в стесненные обстоятельства и был вынужден… Лоран — ученый, он проводит некоторые эксперименты. С вашими героями что-то пошло не так. Уверяю, сэр Вильям, мой брат не собирался тащить их в наш дом! Мы теперь и сами не рады. Но вместе, я думаю, мы сможем все это уладить и вернуть в исходное состояние. А для начала предлагаю сходить куда-нибудь пообедать. Обстановка дома, наполненного призраками и разупокоенными сущностями угнетает меня свыше всякой меры!

Мессир Ришар научил Офелию некоторым знакам. Так он говорил с Йориком. И когда девушка пришла в библиотеку на первый урок, она уже не опасалась, что Йорик не поймет ее. Ей даже понравился этот язык жестов. Он включал в себя гораздо больше тех трех, которые она хорошо знала — «да», «нет». Это можно было сказать глазами или кивком, но Ришар показал ей еще «не знаю», «прошу повторить», «подожди», «продолжай».

Йорик ждал в библиотеке. Он так же сидел на диване и теперь был обложен толстыми фолиантами, а еще к дивану был придвинут стол с кипой листов бумаги и перо с чернильницей были на нем. Йорик встал и поклонился. Офелия улыбнулась ему.

— Здравствуй, Йорик. Я так рада видеть тебя! Спасибо, что согласился помочь мне.

Скелетон попытался сказать что-то руками, но сам отмахнулся от этой попытки и покачал головой отрицательно.

— Не печалься. Я научусь понимать тебя, Йорик. Мессир Ришар сказал, что в этих книгах я найду ответы на многие свои вопросы. А мне сейчас это необходимо. Я не хочу выходить замуж за Гамлета. Знаешь, было время когда я так любила его. Он был для меня единственным светом в моей унылой жизни. Но вернуть это нельзя. Я останусь с ним несчастна. Мне кажется, Гамлет любит кого-то другого.

Офелия не стала продолжать. Они с Йориком друг друга поняли. Ей хотелось взять его за руку, прикоснуться, но она смущалась сделать это первой. И Йорик не пытался дотронуться. А без этого они не могли «услышать» друг друга мысленно. Офелия подошла к столу, Йорик взял с дивана одну из книг, раскрыл. Там были нарисованы цветы на каждой странице. Офелия стала листать — белая роза, лилия, пионы, незабудки. Ни один из этих цветков не остановил ее руку. Но вот страница раскрылась на фиалках. Офелия вдруг вспомнила — берег реки, старый платан и под ним россыпь этих нежных цветов. Они источали аромат. Она любила фиалки. Дотронулась до картины.