Позолота - Майер (Мейер) Марисса. Страница 37

Все это было невозможно.

Серильда подумала о матери, которая была когда-то совсем молодой, ненамного старше, чем она сейчас. Она тосковала по свободе, мечтала о приключениях… Можно ли винить ее за то, что зов волшебного рога увлек ее за собой?

Можно ли винить хоть кого-нибудь, если в жизни есть только ограничения, правила, обязанности да злые сплетни…

Если ты не такая, какой должна быть по мнению других.

Если твое сердце жаждет пылать огнем, выть на звезды, кружиться и плясать под ливнем и грозой, и целовать любимого, томного и нежного, в пенистом прибое океанских волн.

Серильда вздрогнула – она была уверена, что никогда прежде не испытывала ничего похожего на эти желания. Они казались ей распутными, но в то же время она понимала – это ее желания. Она не осознавала их раньше, но сейчас они пробивались из глубины к поверхности, напоминая ей, что она – создание земли, неба и огня. Лесная тварь. Опасное, дикое существо.

Гончие преследовали зайцев, испуганную лань, перепелов и тетеревов.

Рот Серильды наполнился слюной. Она взглянула на отца – на его лице было блаженство. Хотя Зелиг скакал так быстро, как только позволяли его старые ноги, но оказался в самом конце кавалькады. Так быстро он, наверное, не скакал никогда в жизни. На его вспотевших боках блестел лунный свет. Глаза сверкали дико и ярко.

Повернув голову в другую сторону, Серильда увидела женщину. На боку у нее висел меч, вокруг бледной шеи был повязан шарф, и Серильде показалось, что она видела ее в ночь Снежной Луны.

Слова, сказанные ею, пробивались в памяти: «Верю, что она говорит правду». Эта женщина поверила, что Серильда может превратить солому в золото.

Интересно, если бы она не подала голоса в ее защиту, Эрлкинг убил бы Серильду в ту же ночь?

Женщина улыбнулась, пришпорила коня и оставила ее далеко позади. Все произошло так быстро, что Серильда не знала, было ли это на самом деле или привиделось ей.

Она попыталась снова забыться в упоительном хаосе. Впереди один из всадников развернулся в седле и замахнулся, целясь дубиной в новую жертву – рыжую лисицу. Та, пытаясь уйти, отчаянно металась, но Охота окружила ее со всех сторон. Удар попал точно в цель. Серильде показалось, что лиса даже пикнуть не успела. А если и издала какой-то звук, его заглушили возгласы и смех охотников.

Рот Серильды наполнился слюной. Охота заканчивалась, впереди их ожидал пир. Добычу, плавающую в лужах рубиновой крови, подадут на серебряных блюдах.

Обратив лицо к луне, Серильда захохотала. Она отпустила поводья и раскинула руки, представив, что летит над полями. Свежий воздух наполнил легкие, ее охватил неописуемый восторг. Ей хотелось, чтобы эта ночь никогда не кончалась.

Зачем-то она снова оглянулась, чтобы увидеть, не летает ли и отец. Может, он тоже готов кричать от буйной радости, как она.

И помертвела.

Зелиг рвался вперед, отчаянно пытаясь не отставать.

Но ее отца в седле не было.

Копыта прогрохотали по подъемному мосту, Дикая Охота ворвалась во внутренний двор замка. Здесь уже толпились слуги, ожидающие их возвращения. Поварята поспешили забрать дичь. Конюх с помощниками повели лошадей к конюшням. Псарь кусками окровавленного мяса заманил гончих обратно в загон.

Стоило Серильде слезть с лошади, как чары рассеялись. Она вдохнула полной грудью, но воздух больше не был сладким, не наполнял ее легкостью. Серильда не чувствовала ничего, кроме ужаса. Оглянувшись, она увидела Зелига.

Бедный старый Зелиг рухнул наземь, едва оказался в стенах замка. Его бока ходили ходуном, он тяжело и хрипло дышал, дрожа всем телом. Попона была покрыта пеной. Он задыхался, его глаза закатились.

– Воды! – закричала Серильда, хватая за руку подручного конюха, который занимался другим конем. Но тут же отдернула руку, испугавшись, что раздавит его хрупкие кости. – Пожалуйста, принеси этой лошади воды. Скорее.

Мальчишка уставился на нее, вытаращив глаза. Затем его взгляд метнулся к чему-то за плечом у Серильды.

Кто-то схватил ее локоть и заставил обернуться. Это был Эрлкинг. Выражение его лица было ужасным.

– Не смей распоряжаться моими слугами, – рыкнул он.

– Мой конь умирает! – закричала она. – Он же старый! Не нужно было гнать его так сильно!

– Умрет так умрет. Но будет счастлив, что напоследок испытал величайший восторг. Не всякой лошади выпадает возможность пережить такое. А теперь идем. Ты и так уже потратила слишком много моего времени.

Король потащил ее к замку, но Серильда вырвала руку.

– Где мой отец? – крикнула она.

Не успела она опомниться, как король намотал ее косы на кулак, запрокинул ее голову назад и приставил к шее кинжал.

Его глаза смотрели пронзительно, голос гремел, как гром:

– Я не привык повторять дважды.

Серильда стиснула зубы, борясь с желанием плюнуть ему в лицо.

– Ты пойдешь со мной, – продолжал король, – и будешь говорить, только если я разрешу.

Он отпустил ее косы и, не оглядываясь, направился к ступеням замка. Серильда будто окаменела от гнева. Ей хотелось кричать, выть и швырять в него все, до чего она дотянется.

Прежде чем она успела что-нибудь сделать, из замка выбежал призрак в фартуке кузнеца.

– Ваша Мрачность! У нас… проблема. В оружейной.

Эрлкинг замедлил шаги.

– В чем дело?

– Оружие. Оно… э-э-э. Может, вы лучше сами посмотрите?

С тихим рычанием Эрлкинг ринулся в массивные двери, кузнец последовал за ним. Когда он повернулся спиной, Серильда увидела, что в нем, как булавки в подушке, торчит с полдюжины стрел.

Она стояла, задыхаясь, ее глаза все еще застилала пелена гнева. Оглянувшись, она с облегчением увидела, как подручный конюха спешит к Зелигу с ведром воды.

– Спасибо, – выдохнула она.

Мальчик покраснел, не решаясь встретиться с ней взглядом. Она посмотрела мимо него в открытые ворота. Мост был опущен.

Все кости гудели, напоминая о безумной скачке на великолепном коне. Серильде почти не приходилось ездить верхом, и теперь тело напоминало ей, что не привыкло к такому. И все же она подумала, что могла бы побежать.

– Я бы не советовал.

Рядом с ней неслышно появился возница с долотом в глазу. Серильде вспомнилось его предыдущее предупреждение.

«Если сбежишь, он с радостью отправится в погоню».

Эта ночь показала, что он оказался прав.

– Мне показалось, он велел тебе следовать за ним, – продолжал возница. – На твоем месте я бы не стал заставлять его ждать.

– Но он уже ушел. Мне ни за что его не найти.

– Они направились в оружейную. Я покажу дорогу.

Серильде хотелось не слушать его.

Бежать… Броситься на поиски отца – ведь он остался один. Еще одна жертва Охоты, которую бросили в чистом поле или на опушке леса. Отец мог быть где угодно. Что, если ему больно? Что, если он…

Она задохнулась, не позволяя этому слову проникнуть в ее мысли. Он жив. С ним все будет хорошо. Но если сейчас она ослушается Эрлкинга, то не выйдет из этого замка живой. Ей не позволят найти отца. Она посмотрела на слугу и кивнула.

Они петляли по узким коридорам. Служебные помещения, о назначении которых Серильда, мало знавшая о том, как все устроено в замках, могла только догадываться. После нескончаемых поворотов они, наконец, подошли к двери с решеткой. За ней оказалась комната, посреди которой стоял большой стол. На стенах висели щиты и доспехи, от кольчужных курток до бронзовых рукавиц. Серильда заметила просветы на стенах – там, наверное, должно было висеть оружие.

Однако оружия на стенах не было.

Все оно было подвешено к высоким потолкам. Сотни мечей и кинжалов, молотков и топоров, дротиков и булав болтались высоко вверху на обрывках бечевки.

Серильда поспешно отступила в коридор.

– Когда он это сделал? – спрашивал Эрлкинг голосом, не предвещающим ничего хорошего.

Кузнец беспомощно развел руками.