Позолота - Майер (Мейер) Марисса. Страница 47

– Умница.

Вспомнив, что сказал ей Эрлкинг перед восходом солнца, Серильда вздохнула.

– Эрлкинг велел мне вернуться сюда на Девственную Луну. Он сказал мне… м-м… чтобы я остановилась здесь, в Адальхейде и не тратила столько времени на дорогу, когда он пришлет за мной. Он сказал, что местные жители мне… помогут.

На лице Лоррейн появилось кислое выражение.

– Кто бы сомневался, что он так скажет.

– Но я не собираюсь пользоваться вашим гостеприимством, честное слово.

Лоррейн усмехнулась.

– В общем-то, я тебе верю. Не волнуйся. В Адальхейде щедрым быть нехитро. У нас всего в избытке и даже больше, чем нужно. Кроме того, в этом замке тьма гуще, чем у меня в погребе, а призраков больше, чем мертвецов на кладбище. Могу себе представить, как тебе там досталось.

Ее ласковый голос успокаивал.

– Спасибо. Я сегодня опять без денег, но уж в следующий раз, когда снова приеду из Мерхенфельда, подготовлюсь лучше…

Лоррейн только отмахнулась.

– Есть у тебя монеты или нет, неважно, я все равно не рискну разозлить Дикую Охоту. Сама знаешь, у меня дочь, есть о ком заботиться.

Серильда сглотнула.

– Знаю. Я совсем не хочу быть вам обузой, но не позволите ли вы мне остановиться у вас в ночь полнолуния?

Лоррейн кивнула.

– Считай «Дикий лебедь» своим вторым домом.

– Спасибо. Я обязательно за все заплачу.

Лоррейн пожала плечами.

– Видно будет, когда придет время. По крайней мере, в этот раз тебе не придется плутовать, чтобы Лейна оплатила твой завтрак.

Серильда покраснела.

– Она вам рассказала?

– Она хорошая девочка, но секреты не умеет хранить, – Лоррейн помолчала, задумавшись о чем-то, потом со вздохом скрестила руки на груди. – Я хочу тебе помочь. Такая уж у меня натура, да и Лейне ты понравилась… Ладно, ты вроде не похожа на тех, кто ищет неприятностей на свою голову. Таких я терпеть не могу.

Серильда заерзала на скамье.

– Я не ищу, они меня сами находят.

– Оно и видно. Но я не собираюсь ходить вокруг да около. Скажу прямо: ты должна знать, что люди в городе напуганы. Они видели девушку, выходившую из замка наутро после Охоты, и это нас всех встревожило. За Охотой никогда такого не водилось. Никто не понимает, что это значит. Люди думают, что это…

– Дурное предзнаменование?

Во взгляде Лоррейн было сочувствие.

– Верно. И твои глаза все только усугубляют.

– Как всегда.

– Но вот что беспокоит лично меня, – продолжила Лоррейн. – Лейна явно под впечатлением и уверена, что ты пришла ради какой-то мести. Что ты собираешься убить Эрлкинга.

– Что? Ох уж, эти дети! Ну и фантазия у них.

Вздернув бровь, Лоррейн посмотрела на Серильду с сомнением.

– Наверное, Лейна чего-то не поняла, но она рассказывает твою историю любому, кто готов слушать. Говорю же, эта малышка не умеет держать язык за зубами.

Серильда скинула плащ – ей вдруг стало жарко, хотя одежда еще не высохла. Да, Серильда не просила Лейну никому не рассказывать. Более того, она даже не сомневалась, что та перескажет историю другим детям. Удивляться тут нечему.

Странно было другое: месяц назад у нее еще не было причин что-либо замышлять против Эрлкинга. Тогда она еще не знала, что он и правда заманил и увел ее мать. Не знала, что отец выпадет из седла во время Дикой Охоты. Тогда еще в ее груди даже не начинала тлеть искра ненависти.

– Уверяю вас, – сказала она вслух, – я никому не собираюсь доставлять неприятности.

– Уверена, что так и есть, – ответила Лоррейн. – Но не станем обманывать себя и будем помнить, что Темным нет никакого дела до наших добрых намерений.

Серильда опустила взгляд, понимая, что Лоррейн права.

– Очень надеюсь, – продолжила трактирщица, – что ты просто это выдумала, чтобы произвести впечатление на маленькую фантазерку. Потому что если ты действительно думаешь, будто можешь причинить вред Эрлкингу, то это глупости. Лучше не выводить его из терпения. И я не допущу, чтобы моя дочь или мой город оказались в это вовлечены.

– Я понимаю.

– Вот и славно. Сейчас принесу тебе сидр. И завтрак?

– Если можно.

Лоррейн убежала на кухню, а Серильда повесила плащ на крючок у очага и пересела за ближайший стол. Когда еду принесли, она набросилась на нее с жадностью, снова удивляясь тому, как хочется есть после ночи, проведенной в замке.

– Ты вернулась! – раздался ликующий возглас, и на стул напротив нее с сияющими глазами плюхнулась Лейна. – Но как же это? Вчера мы с друзьями целый день глаз не спускали с дорог. И никто тебя не заметил. Если только… – она округлила глаза. – Неужели тебя привезла Охота? Опять? И он до сих пор тебя не убил?

– Пока еще нет. Кажется, я очень везучая.

Лейну, судя по всему, ее слова не убедили.

– Я говорила маме, что ты, по-моему, храбрая, но она сказала, что ты, наверное, хочешь раньше времени попасть в Ферлорен.

– Клянусь, я не нарочно, – засмеялась Серильда.

Но Лейна не улыбнулась.

– Знаешь, нам говорят держаться подальше от этого моста. До тебя я ни разу не слышала, чтобы кто-нибудь по нему ходил. Или чтобы вышел из замка… ну, живым.

– Ты слышала о людях, выходящих из него мертвыми?

– Нет. Мертвые попадают там в ловушку.

Серильда сделала глоток сидра.

– Можешь больше рассказать мне о замке, об Охоте? Если не возражаешь, конечно.

Лейна на мгновение задумалась.

– Дикая Охота всегда начинается в полнолуние. И еще в дни равноденствия и солнцестояния. Мы запираем двери и окна и залепляем уши воском, чтобы не слышать их зов.

Серильде пришлось отвернуться – ее сердце сжалось при воспоминании об отце. Он ведь настоял, чтобы и они это сделали. Может, он недостаточно плотно залепил себе уши? Или он вытащил воск во сне? Какая теперь разница… Все пошло не так, и она не знала, будет ли когда-нибудь в их жизни все, как прежде.

– Хотя все говорят, что нас Охота не тронет, – добавила Лейна. – Они не берут детей, да и… вообще никого из Адальхейда. И все равно, взрослые в полнолуние всегда переживают.

– Почему же Охота не забирает здешних жителей?

– Из-за Праздника Смерти.

– Что-что? – удивилась Серильда.

– Праздник Смерти. Мы отмечаем его в весеннее равноденствие – день в конце зимы, когда смерть побеждена и уступает место новой жизни. Это уже совсем скоро, всего через несколько недель.

– Точно. У нас в Мерхенфельде тоже есть веселый праздник, но мы называем его Днем Эострига.

В глазах Лейны мелькнул страх.

– Ну, о Мерхенфельде я ничего не знаю. Но здесь, в Адальхейде, весеннее равноденствие – самая страшная ночь в году. Тогда и призраки, и Темные, и адские псы выбираются из замка и приходят в город. Мы готовим для них пир, и выпускаем животных, на которых они охотятся. А они разводят большой костер и громко шумят, и это очень страшно, но в то же время довольно весело – потому что мы с мамой не можем уснуть из-за шума и обычно всю ночь читаем книжки у камина.

Глядя на девочку во все глаза, Серильда пыталась представить себе эту картину. Город, который сам приглашает к себе Дикую Охоту и позволяет ей всю ночь шататься по улицам?

– И за то, что вы готовите для них этот праздник, они согласились никого не забирать?

Лейна кивнула.

– Но мы все равно заклеиваем уши воском. Наверное, на случай, если Ольховый Король передумает.

– Но почему бы вам всем просто не уехать отсюда? Зачем оставаться так близко к замку Эрлкинга?

Девочка нахмурилась, как будто такая странная идея никогда не приходило ей в голову.

– Это же наш дом.

– Дом можно устроить и в другом месте.

– Наверное. Но в Адальхейде хорошо… Здесь хорошая рыбалка. Хорошие земли за городом. И у нас останавливается множество купцов и путешественников, проезжающих из Норденбурга в северные порты. В гостинице обычно много постояльцев, особенно в теплое время года. А еще… – Лейна замолчала так внезапно, что стало понятно: ее так и подмывает рассказать еще кое-что, но она знает, что не должна этого делать. Серильда видела, как девочка борется с собой. Наконец, взяв себя в руки, она с наигранным оживлением заговорила снова: – Расскажи, ты действительно встретила в замке призраков? Они очень страшные?