Точка отсчета - Корнуэлл Патрисия. Страница 50

Было уже около полуночи, когда я притормозила у поста охраны нашего квартала и дежурный сделал мне знак остановиться. Такое случалось не часто, и я подумала, что либо моя сигнализация сработала среди ночи и перебудила соседей, либо какой-нибудь чудак попытался прорваться на территорию, чтобы взять у меня интервью. Проспавший последние полтора часа Марино проснулся в тот самый момент, когда я опустила стекло.

— Добрый вечер. Как поживаете?

— У меня все в порядке, доктор Скарпетта, — ответил он, наклоняясь к окну. — Просто за последний час с небольшим случилось кое-что довольно необычное. Я решил, что дело нечисто, и попытался связаться с вами, но вас не было дома.

— Что же необычное тут у нас произошло? — поинтересовалась я, пытаясь представить возможные неприятности.

— Два разносчика пиццы. Появились примерно в одно время, чуть ли не один за другим. Три такси. Вроде бы вы собирались ехать в аэропорт. Потом кто-то попытался занести вам во двор мусорный контейнер. Вас не было, поэтому я всех завернул. И все сказали, что заказ делали вы сами.

— Нет, никаких заказов я не делала. И когда это все началось?

— Грузовик с контейнером подъехал, если память мне не изменяет, где-то около пяти. Все остальное уже позже.

Том, пожилой мужчина лет шестидесяти, вряд ли смог бы защитить наш квартал в случае возникновения реальной угрозы, но он был любезен и, вероятно, считал себя настоящим служителем правопорядка. Обо мне он заботился особенно внимательно.

— Вы записали имена тех ребят с пиццей? — громко спросил Марино.

— Один из «Домино», второй — из «Пицца-Хат». — Живое лицо Тома закрывала тень от козырька надвинутой на лоб бейсболки. — Такси из «Колониал», «Метро» и «Йеллоу кеб». Контейнер прислала строительная компания «Фрик». Я позволил себе сделать несколько звонков. Все приняли заказы на ваше имя. Я записал время.

Том с нескрываемой гордостью достал из заднего кармана сложенный вдвое листок и протянул мне. Сегодня на его долю выпала особая роль, и аромат приключения почти опьянил его. Я включила свет в салоне, и мы с Марино просмотрели список. Заказы на такси и пиццу вмещались в промежуток от десяти минут одиннадцатого до одиннадцати, тогда как заказ на контейнер был сделан раньше, еще днем, но с указанием произвести доставку ближе к вечеру.

— В «Домино» сказали, что звонила женщина. Я поговорил с диспетчером. Совсем еще юнец. По его словам, вы попросили доставить большую пиццу к воротам, где вы сами ее и заберете. Имя диспетчера я тоже записал, — важно добавил Том. — Значит, вы лично ничего не заказывали, доктор Скарпетта?

— Нет, сэр, — ответила я. — И если ночью появится что-то еще, пожалуйста, сразу же позвоните мне.

— Да, и мне тоже. — Марино достал из кармана визитку и нацарапал на ней номер своего домашнего телефона. — В любое время.

Я подала Тому карточку, и он внимательно изучил ее, хотя и видел Марино у этих ворот, наверное, уже тысячу раз.

— Будет сделано, капитан, — с поклоном сказал Том. — Не сомневайтесь, я сразу же дам знать. И, если хотите, задержу любого до вашего прибытия.

— А вот этого не надо, — покачал головой Марино. — Парнишка из пиццерии все равно ни черта не знает. И уж если случится что-то серьезное, держитесь подальше и не ввязывайтесь.

Я поняла, что он думает о Кэрри.

— Списывать меня еще рано, но я вас понял, капитан.

— Вы отлично поработали, Том, — сказала я. — Не знаю как вас и благодарить.

— Для этого я здесь и нахожусь, доктор Скарпетта.

Он направил пульт дистанционного управления на ворота и поднял руку.

Мы проехали.

— Ну, слушаю.

Я повернулась к Марино.

— Какой-то придурок пытается сыграть на твоих нервах. — В пульсирующем свете уличного фонаря его лицо показалось мне угрюмым. — Цель ясна: расстроить, запугать, отравить тебе жизнь. И должен добавить, у него это неплохо получается.

— Ты же не думаешь, что Кэрри...

Я свернула к дому.

— Не знаю, — перебил меня Марино. — Но я бы не удивился. Про то, где ты живешь, в газетах писали не раз.

— Может быть, попробовать выяснить, откуда были сделаны заказы? — предложила я. — Если звонки были местные...

— Господи! Надеюсь, что нет. Если только это не кто-то из твоих здешних тронутых почитателей.

— Их тоже хватает.

Я припарковалась рядом с его машиной и выключила двигатель.

— Могу прилечь у тебя на диване, если только ты не против, — предложил Марино, открывая дверцу.

— За меня не беспокойся. Лишь бы не привезли еще один контейнер. Соседи этого не переживут.

— Я вообще не знаю, почему ты здесь живешь.

— Знаешь.

Он вытащил сигарету, всем своим видом демонстрируя нежелание уходить.

— Ну да. У вас же здесь охранник. Тоже мне...

— Послушай, если ты не очень хорошо себя чувствуешь и не хочешь садиться за руль, для меня будет великой честью предоставить тебе свой диван.

— Это кто себя плохо чувствует? Я? — Марино щелкнул зажигалкой и выпустил струйку дыма в открытую дверцу. — Я не о себе беспокоюсь, док.

Я вышла из машины и остановилась, поджидая его. Он неловко выбрался из салона, большой и уставший, и на меня вдруг накатила теплая волна грусти и любви. Марино был одинок и, вероятно, глубоко несчастен. В его жизни было мало хорошего, и вспомнить он мог разве что жестокость и насилие, с которыми сталкивался на работе, и неудачные связи, оставшиеся в далеком прошлом. Пожалуй, единственной константой в жизни была я, однако, довольствуясь моей вежливостью, он редко получал от меня тепло. Это было просто невозможно.

— Пойдем. Я приготовлю тебе пунш. И ехать никуда не надо. Ты прав. Мне не очень хочется оставаться одной, и еще неизвестно, не готовит ли ночь сюрпризы вроде пиццы и такси в аэропорт.

— Вот и я об этом думаю, — с напускной озабоченностью сказал Марино.

Я открыла дверь, отключила сигнализацию, и через несколько минут Марино уже сидел на диване в гостиной, потягивая бурбон со льдом. Я принесла ему свежие простыни и одеяло из чистого хлопка.

— Тебе никогда не приходило в голову, что мы все же можем проиграть? — сонно пробормотал он.