Няня для дочки миллионера (СИ) - Соловьева Анастасия. Страница 16

— Это не так, — слегка улыбнувшись, отвечает Владимир. И кивком указывает на машину. — Идём. Поужинаем в приличном семейном ресторане.

Он шагает к автомобилю, открывает перед Ксюшей дверь, помогает ей застегнуть ремни безопасности. Я ошарашенно смотрю на Владимира, его слова в голове не укладываются. Он… не против моей компании? И я больше его не раздражаю? Это приятно.

Громов поворачивается, бросает на меня выжидающий взгляд. Улыбаюсь и иду к нему. Я чертовски проголодалась. Один совместный ужин ничего между нами не изменит.

 — А вы уже здесь были? — интересуется Ксюша, разглядывая небольшое, но уютное семейное кафе.

— Да. И не один раз. Тут очень вкусно готовят, — отвечаю я.

Владимир как будто инспектирует это заведение: и меню тщательно изучает, и долго интерьер рассматривает, и на форму официантов внимание обращает. Мне даже смешно становится от его серьёзного взгляда. Этот человек умеет расслабляться?

— Выбрали что-нибудь? — вежливо спрашиваю я.

— Да.

— Ксюш, а ты?

— Ага, — кивает малышка. — Я пасту с фрикадельками буду.

— Отлично. Тогда нажми на кнопочку рядом с собой.

Ксюша выполняет мою просьбу, головой вертит во все стороны. Любопытная такая. И совсем не выглядит уставшей.

— Здравствуйте. Меня зовут Лара. Сегодня я буду вашей официанткой.

Сестра удивлённо вскидывает брови, заметив меня. Она работает в этом кафе уже несколько месяцев, и я часто сюда прихожу, чтобы пообедать. Цены адекватные, готовят замечательно, и с Ларой можно поболтать, когда посетителей нет.

— Привет, систер, — улыбаюсь я.

— Воруешь мои коронные фразочки? — качает головой Лара. Переводит взгляд на Владимира, и её голос из дружеского сразу становится официальным: — Вы уже определились с выбором?

— Да. Я буду ризотто с грибами и американо.

— Хорошо. А ты Ксюша, верно? — поворачивается она к малышке. — Вика много о тебе рассказывала. Что будешь кушать?

— Пасту с фрикадельками. И мороженое, — тычет она пальчиком в меню.

— Тебе нельзя сладкое, — отрезает Владимир.

Лара смотрит на меня слегка расширенными от удивления глазами. Ей дико от того, что ребёнку запрещают есть мороженое. Да и я считаю, что от одной порции ничего страшного не случится.

— Мне как обычно, — бормочу я.

— Угу. Я подойду к вам позже, — кивает Лара и бросает на Ксюшу сочувствующий взгляд.

Малышка поджимает губы и, сложив руки на груди, отворачивается к окну. Я ожидаю от Владимира каких-то действий, но он тоже молчит и с непонятным выражением смотрит на Ксюшу.

Вздохнув, мягко говорю малышке:

— Здесь есть детская комната. Не хочешь поиграть, пока еду готовят?

— Можно, — бросает она тихо.

— Вы не против? — уточняю у Владимира. Он отрицательно мотает головой. Я отвожу Ксюшу в игровую комнату, где уже веселятся дети, и прошу няню проследить за малышкой.

Машу сестре рукой, она стреляет глазами в Громова, а затем приставляет два пальца к виску и откидывает голову. Ага, поняла, с таким работодателям проще застрелиться.

Сажусь за столик, устремляю на Владимира долгий задумчивый взгляд. Я понимаю, почему он такой. Копирует манеру воспитания своих родителей. Это довольно распространённое явление. А с кого ещё брать пример, если не со своей семьи?

— Немного сладкого ещё никому не навредило. Для Ксюши этот день — особенный, и она просто хочет попробовать то, что давно не ела.

— Я не собираюсь это обсуждать.

— Почему? Никто же не говорит о килограммовых тортах и литрах спрайта. Это всего лишь три шарика мороженого с ягодами.

— Ты всегда пытаешься настоять на своём? — хмурится Владимир.

— Только когда уверена в собственной правоте. А что, это плохо?

— Наоборот.

— Ваш американо, — Лара ставит чашку перед Громовым. — И твой капучино, систер.

— Спасибо.

Делаю глоток кофе. Внешне я остаюсь совершенно спокойной, а внутри бушует настоящий ураган из противоречивых эмоций. Возмущение, гнев, волнение. И шок. Громов завуалированно меня похвалил? Ему нравится, что я не сдаюсь и гну свою линию?

— Ты права, — внезапно говорит Владимир. — За два дня я сблизился с Ксюшей больше, чем за прошлые семь лет. И если ради её счастья мне придётся немного отступить от собственных правил, я на это пойду.

— Спасибо.

— За что? — не понимает он.

— За то, что готовы меняться ради дочки. Я… мне очень нравятся люди, которые пересматривают свои взгляды на жизнь, учатся чему-то новому, растут над собой.

А Паша за восемь лет совсем не изменился, — внезапно понимаю я. Только место работы постоянно менял да насмехался над моим желанием что-нибудь изменить. Он не верил, что я стану хорошей учительницей. Называл мою работу блажью.

Ему нужна мамочка и домохозяйка, а я это… переросла, что ли.

— С тобой всё хорошо? Ты побледнела, — замечает Владимир.

— Я в порядке.

Всего лишь осознала, что временная пауза в отношениях должна превратиться в жирную точку. Вместо ожидаемой боли испытываю облегчение. Словно наконец-то приняла верное решение, и с моих плеч свалился многотонный камень.

Я иду в детскую комнату, чтобы забрать Ксюшу. Она разговаривает с милой девочкой в синем платье. Не хочется прерывать их общение, но Ксюша первой замечает меня и, попрощавшись с новой знакомой, радостно бежит ко мне.

— И кто это был? — спрашиваю я.

— Оля. Она хорошая. А еда уже готова?

— Да.

Ксюша с аппетитом набрасывается на пасту, я тоже изрядно проголодалась и даже не скрываю своего восторга, когда Лара приносит филе индейки с пряными овощами. Время от времени поглядываю на Владимира. Он быстро съедает ризотто, из чего я делаю вывод, что блюдо ему понравилось.

— И по порции мороженого нам всем принесите, — произносит Громов, когда Лара убирает пустые тарелки.

Ксюша от восторга сказать ничего не может, а когда немного приходит в себя — бросается к Владимиру в объятия. Он обнимает её в ответ, по волосам гладит, широко улыбается. Счастливые оба, красивые такие. В груди разливается тепло, пальцы дрожат от нахлынувших эмоций. Я отворачиваюсь, чтобы не смущать Громовых своим вниманием.

Пока Владимир с Ксюшей доедают мороженое, я отлучаюсь, чтобы поговорить с Ларой. Она как раз убирает столик в другой части зала.

— И как тебе на новом месте? — осведомляется сестра.

— Пока сложно сказать. Ксюша просто замечательная, а Громов… непонятный.

— Да у меня от его взгляда сердце останавливается! Чего он такой злой?

— А я откуда знаю? Родился, наверное, таким.

— Не верю. С дочкой он совсем другой. Вон, посмотри!

Владимир корчит смешную рожицу, а Ксюша громко хохочет. И правда, с малышкой он ведёт себя иначе. Смеётся, шутит, на велосипедах катается, вредное мороженое ест.

— Я позвоню на днях. Передавай Лёве привет, — говорю сестре.

Владимир оплачивает счёт и оставляет щедрые чаевые. Лара будет довольна.

Ксюша засыпает в машине, я тоже глаза на мгновение закрываю. Уже темно, усталость давит на веки. Вроде бы ничего не делала, а кажется, будто грузчиком весь день работала. Общение с Громовым эмоционально меня истощает.

— Виктория!

Чёрт, я заснула! Открываю глаза. Дверь распахнута, Владимир смотрит на меня сверху вниз. Мне кажется или он улыбается краешком рта?

— Я уложил Ксюшу спать. А нам с тобой нужно поговорить.

— О чём? — спрашиваю я, выбираясь из машины.

— О дне рождения, конечно. Жду тебя в своём кабинете.

Громов уходит, а я ещё несколько минут стою возле гаража и дышу свежим воздухом. Небо сегодня непривычно звёздное, полная луна освещает двор. Шикарно здесь. Я раньше мечтала о собственном доме, но поняла, что купить его просто нереально. Лет двадцать придётся копить.

Иду в свою комнату, переодеваюсь, умываю лицо холодной водой, чтобы сбросить остатки сонливости. Стучусь в кабинет Громова, захожу, неловко переминаясь с ноги на ногу. Оглядываюсь. Это довольно просторное светлое помещение с деревянным столом и чёрным креслом. Книги в шкафу, диван у стены, панорамные окна. А тут уютно.