"Фантастика 2023-130". Компиляция. Книги 1-22 (СИ) - Демченко Антон. Страница 5

– Как так? – не понял я. Судя по всему, тема здешней философии была «коньком» Меклена Францевича, и он его с удовольствием оседлал, заполучив такого собеседника, как я.

– Ну скажем, такой пример. Давно замечено, что воздействие, произведенное даже сильным «философом», чуть ли не на два порядка слабее, чем то же действие в исполнении группы, состоящей хотя бы из трех-четырех «середнячков». Так называемый «магический круг». Так вот, лишь два десятка лет назад было обнаружено, что при работе в группе ее действующие лица образуют своего рода локальное ментальное поле, входящее в резонанс с общим менталом и оказывающее на него свое влияние, в определенных пределах, конечно. А те же действия одного, пусть и сильного мага менталом попросту поглощаются, без какого-либо эффекта резонанса и усиления. Но есть и обратное воздействие, недоступное магическому кругу именно по причине возникновения резонанса. Опытный манипулятор может точечно воздействовать на ментал, например, создавая в нем определенную информационную структуру, увязав которую с некой материей может попросту преобразовать последнюю в тот предмет, чью структуру он создал в ментале. А это, знаете ли, путь куда более простой, чем попытки создать что-либо прямым воздействием мысли на материю. Собирать по атомам кусок отбивной, например, можно сотню лет, и результат не гарантирован. Зато, изучив в ментале информационную структуру той же отбивной и привязав ее к любой деревяшке подходящих размеров, можно получить обед в течение нескольких секунд. Привязанная структура сама воздействует на материальную составляющую, не требуя от создателя ни капли концентрации.

– Однако. И все же, Меклен Францевич, я не понимаю, каким образом мысль может сотворить все эти безобразия. – Я развел руками.

– Сама по себе никак, – ответил профессор, вдыхая аромат кофе. – За редкими исключениями. А вообще для развития способностей к управлению мыслью существуют целые методики, системы, состоящие из медитативных, расслабляющих и концентрирующих комплексов.

– Знаете, профессор, если бы дело было только в медитациях, каждый второй на моей родине был бы великим магом, – рассмеялся я. Вот ведь понимаю, что Грац говорит правду, да и фокус этот его с огнем в руке убедителен, а все равно в голове не укладывается…

– Хм, Виталий Родионович, я, конечно, небольшой специалист, все-таки это хобби, а не основная моя работа, но даже такому дилетанту ясно, что все ваше неверие происходит из обычного для среднего человека убеждения: «То, что я не вижу, не существует». – Профессор чуть пожевал губами и, бросив на меня чуточку сердитый взгляд, вздохнул. – Давайте попробуем разрешить ваши сомнения… Вы говорили, что многие ваши соотечественники знают, что такое медитация. Могу ли я предположить, что и вам известны какие-то методики?

– Разумеется, – кивнул я. Вот уж действительно, что-что, а некоторые техники нашему брату вдалбливались, словно сваи в грунт. До сих пор в некоторых ситуациях я перехожу в медитативное состояние, что называется, «на автомате».

– Замечательно! – Грац радостно потер руки. От его сердитости не осталось и следа. – Тогда предлагаю следующее. У нас есть пара часов до приезда в Хольмград, давайте доберемся до вашего купе, там вы продемонстрируете, что ваши соотечественники понимают под медитацией. А я попробую научить вас какому-нибудь простому воздействию.

– Думаете, получится? – Я с интересом посмотрел на своего визави. Но тот только отмахнулся и тут же вскочил с кресла. Профессора явно увлекла эта идея, и он определенно не собирался терять ни единой секунды. Надо сказать, что я и сам был бы не против провести подобный эксперимент. Вряд ли, конечно, из этого выйдет что-то толковое, но… попробовать-то стоит! А вдруг?

Спустя полтора часа от оптимистического настроя профессора остались рожки до ножки. Да, показанная мною техника Грацу оказалась знакома, и, по его словам, она была весьма эффективна для необходимой настройки мыслительного процесса. Но вот никаких ожидаемых профессором ощущений, я так и не испытал.

– Право, ничего не понимаю. – Меклен Францевич в очередной раз вынырнул из транса, в котором он пребывал, наблюдая за моими потугами, и, сосредоточенно помассировав переносицу, пробормотал: – Очень и очень странно, Виталий Родионович. Ваши тонкие оболочки реагируют как положено, но любые попытки осознанного манипулирования ими словно чем-то блокируются. Не понимаю. Может, продемонстрируете еще раз процесс ускорения?

– Меклен Францевич, мы уже пришли к выводу, что эта техника действует исключительно потому, что ускорение для меня это неосознанное действие, на уровне рефлексов. Я не могу его жестко контролировать, – проворчал я и, случайно взглянув в окно, хмыкнул: – К тому же боюсь, что время наших экспериментов подошло к концу. Если не ошибаюсь, мы подъезжаем к конечной точке нашего маршрута.

– Ох… как не вовремя. Да еще и обед пропустили! – вздохнул Грац, разводя руками. – Ладно. Давайте собираться, но учтите, молодой человек, так просто вы не отделаетесь. Сегодня же я телефонирую своему коллеге с философского факультета, и мы займемся вашими заблокированными способностями всерьез.

Я улыбнулся и поднял руки вверх, «сдаюсь», мол. Профессор с его просто-таки феноменальной тягой к решению всяческих загадок мне откровенно импонировал, и лишать его возможности поломать голову над моими гипотетическими заблокированными способностями мне не хотелось. Да и самому стало интересно, что из всего этого может получиться, чего уж тут скрывать?

– Вот и договорились. А сейчас я пойду собираться, а вы, Виталий Родионович, как приведете себя в порядок, зайдите в мое купе, сделайте одолжение. А то знаете, я хоть и люблю путешествовать налегке, но Свенельд собрал такую посылку в университет из своих находок, что одному, боюсь, мне с ней не совладать.

Нищему собраться – только подпоясаться… Или как-то так. М-да. А ведь здесь я, действительно, нищий, да еще и бомж в прямом смысле этого слова. Я глянул в зеркало и невольно усмехнулся. Ага. Хорош бомж! В «визитке», котелке и лаковых штиблетах. Да, еще пальто из шерсти, типа кашемира. Ох-ре-неть.

Столичный вокзал встретил нас шумом толпы, свистом перепускных клапанов многочисленных паровозов и поднимающимся к стеклянному куполу над перронами паром. Грохочут массивные тележки, управляемые рослыми усатыми носильщиками, тявкает маленькая наглая собачонка какой-то дородной дамы, дефилирующей по перрону с грацией гиппопотама, под ручку с не менее внушительным господином. Опа, а вот это интересно! Не успели мы с профессором выйти из вагона, как начались приключения. Я в этот момент как раз принимал из рук проводника в отутюженной форме и белоснежных перчатках тяжеленный чемодан Меклена Францевича и поэтому только краем глаза заметил какое-то движение рядом с профессором. Чемодан тут же был аккуратно водружен на коляску проходящего мимо носильщика, а рука дернулась в сторону ввинчивающегося в толпу субчика в кургузой клетчатой куртке невнятно-желтого цвета.

– Ай! Пусти! Чего вчепился?! – завизжал паренек, едва я ухватил его за химок. – Пусти, а не то…

– Не то что? – усмехнулся я, выуживая из кармана неудачливого воришки бумажник профессора. Начавшие скапливаться вокруг нас зеваки с любопытством пялились на нежданное представление. А парень продолжал орать как резаный, требуя вернуть ему «его» бумажник. Тут же нарисовалась еще троица парней постарше. Протолкавшись сквозь толпу, один из них хмуро на меня взглянул и лениво процедил:

– Ты бы отпустил мальца, дядя. Заодно и лопатничек ему вернул бы. А то нехорошо получается.

– Нехорошо? А это точно его лопатник? – ухмыльнулся я.

Стоящий рядом со мной профессор вдруг расхохотался. Кажется, до Граца дошло, какую бяку сотворил им их подельник.

– Атож, недавно вместе покупали, – криво улыбнулся парень, демонстративно опуская взгляд. Проследив его направление, я заметил в сложенной «лодочкой» ладони придурка тонкое лезвие. Пугает. Ну точно – идиот. Народу вокруг тьма, куда ж он лезет? Воришка этот еще дергается… да и зеваки. А вот хрен вам всем на рыло!