Измена. Искры над пеплом (СИ) - Шторм Диана. Страница 7

– Так, а тут у нас Фадеева. Двадцать шесть лет, первая беременность. Поступила четверо суток назад с кровотечением. Выкидыш. УЗИ сделали, почистили. Состояние было удовлетворительное, но кровяные выделения немного превышали норму, поэтому подержали её у нас трое суток, понаблюдали. Вчера в обед была выписана, и в тот же день её обратно на скорой привезли. Обильное кровотечение, потеря сознания. Приняли необходимые меры, назначили инфузионную терапию. Кровотечение остановили. По повторному УЗИ всё хорошо, матка чистая. Кровяные выделения сейчас в пределах нормы, температура тоже приемлемая. – отчитывается докторша, – Хотите сами осмотреть, вопросы задать? Разбудить её?

– Нет-нет, Вероника Георгиевна, на данный момент, информации более чем достаточно. Не будем мешать пациентке отдыхать. – отзывается мужчина, – А почему она у нас с мамочками лежит?

– Ну так мы же их не сортируем. Палаты и так забиты, не можем же мы под таких отдельную держать. – немного растерянно откликается женщина.

– Понятно. Что ж, подумаем как можно решить этот вопрос. А пока давайте продолжим наш обход. Куда нам сейчас? Пойдёмте.

Они отходят от моей койки, через секунду их голоса доносятся уже из коридора. Пронесло! Обошлось без этих идиотских допросов. Внутренне выдыхаю и испытываю невольную благодарность к этому новому заву – старая с пациентами особо не церемонилась.

Голос этого мужчины показался мне смутно знакомым, но никак не получается вспомнить, где его слышала ранее. Как его представили? Григорий Максимович? Или Георгий? Не запомнила… Да это, наверное, и не важно. Знакомых мужчин, ни с тем, ни с другим именем, у меня нет. Показалось, видимо.

Глава 8

В обед плетусь в столовую. Кушать не хочу, но соседки пристают, настаивают, что нужно поесть. Дурацкое слово «нужно». Кому нужно? И главное – зачем? Так хочется побыть одной! Чтобы не трогал никто, не лез в душу. Дали бы лечь и умереть спокойно. Всё равно в этом мире меня уже ничего не держит: мой малыш, дедушка, бабушка – все умерли; муж изменил, сестра предала, маме я никогда особо нужна не была, а отцу и подавно. Есть ещё Светлая. Но какое я имею право отравлять жизнь подруги?! Зачем ей вся эта боль и грязь?!

Через силу засовываю в себя ложку сухой гречневой каши. Жую, не ощущая вкуса. Ни крупицы радости не осталось. Я как пустой сосуд… Хотя нет, не пустой! Во мне столько боли, что кажется скоро через край польётся. И физические страдания не идут ни в какое сравнение с тем, что происходит в моей выхолощенной душе.

Звонок телефона вырывает меня из плена тёмных мыслей. Смотрю на дисплей: Светлая. Вот так вот. Будто бы почувствовала, что я о ней сейчас вспоминала. Помедлив секунду, принимаю вызов. Когда-нибудь нужно ей всё-таки ответить. Почему бы не сейчас.

– Привет, Маш! Ты как, солнышко моё? Ты почему мне-то не сообщила, что у тебя случилось?! Я тут тебе звоню, а ты трубку не берёшь. Митя тоже не отвечает. Хорошо, что до Кати дозвонилась. Она мне сказала, что тебя вчера выписали, но дома тебе внезапно плохо стало. Что тебя по скоряку обратно увезли. В отделение к тебе набирала, но со мной даже толком разговаривать не стали, сказали, что ты стабильная, но посещения пока запрещены. Ты как там, зайчик? Не говорят сколько продержат? Палата какая?

– Та же палата… когда выпустят не знаю. Мне не говорят. Свет, да не важно это всё…

– Как это «не важно»?! Ещё как важно! Что же ты сейчас, опять среди этих восторженных яжмамок лежишь, что ли? И условия там у вас думаю не фонтан. Я один раз в больнице лежала – до сих пор в кошмарах снится.

– Нормально всё, Свет. Правда. Не переживай.

– Ага, ща! Размечталась! Сейчас я заведующему вашему наберу, узнаю на счёт сервисной. Должны же у вас там нормальные платные палаты быть.

– Свет, не нужно ничего…

– А это я уже сама решать буду! Машуль, давай, носик не вешай. Ты сильная, я в тебя верю! Я тебе сейчас сервис выбью, а завтра жди в гости с вкусняшками. Если не запустят, то хоть через персонал передам. А то от этой больничной еды не то что больной – здоровый помрёт. Всё, лапонька, люблю тебя! И на звонки отвечай, пожалуйста. И это, может тебе нужно что-то? Ты скажи. Я могу и к тебе домой заскочить. Или Митя всё нужное привезёт?

– Митя не привезёт… И Катю с собой завтра не бери – не хочу её видеть. И мужа видеть не хочу. Мы с ним больше не вместе. Я разводиться буду... – с трудом выдавливаю слова сквозь перехваченное спазмом горло, – Светлая, я тебе потом всё расскажу... Хорошо?

– Маааш, хорошо, конечно хорошо! Не волнуйся только! Давай, я завтра приеду и поговорим. Люблю тебя, солнышко! Держись там!

Что-то такое странное шевельнулось в душе. Новое. Не бессильно-болезненное, а полное злобной ярости. Тёмное, но живое. Заставляющее встрепенуться.

Роюсь в памяти, перебираю детали разговора со Светлой. Копаюсь в мыслях до тех пор, пока не упираюсь в резкое, режущее «развод». Вот оно! Опять это чувство!

С удивлением осознаю, что впервые за эти дни улыбаюсь. Наверное, со стороны, я похожа на сумасшедшую… но мне всё равно. Главное, что теперь у меня есть цель! То, что заставляет, хоть на толику, ощутить в себе подобие живой эмоции. То, чем я непременно займусь, как только выберусь отсюда.

Глава 9

У входа в палату меня окликает медсестра:

– Так, Фадеева, ты где ходишь? Вещи свои собирай и пойдём со мной. В сервисную переезжаешь. Я там уже всё подготовила. Тумбочку хорошо проверь, не забудь ничего.

Сервисная? Ну у Светлой и скорость! Мы же только двадцать минут как поговорили, а она уже всё сделать успела.

– Спасибо тебе, подружка, – благодарю её мыслено. – Спасибо за наш разговор, спасибо за эту заботу, за то, что не позволяешь сдаться. Спасибо за то, что дала почувствовать себя нужной.

– Ну погляди какая красота тут у тебя! Холодильник, микроволновка, чайник. Вон даже телевизор есть. Так, смотри, вот тут душевая с туалетом. Попроси, чтобы тебе шампунь и моющие привезли. Душ можешь принимать без ограничений, главное – не горячий, а тёплый. Горячее тебе пока противопоказано, – вводит меня в курс дела медсестра и продолжает, – Ну скажи – не палата, а номер-Люкс в отеле! Верно? Гордость нашего отделения! Есть ещё две сервисные, но там: одна попроще, а вторая – двухместная. Так что, повезло тебе Фадеева, что такая красота, да незанятой была и тебе досталась. Ну всё, располагайся тут, обживайся. Если что-то понадобится, то зови. Я на посту буду.

Благодарю её, радуясь тому, что наконец-то могу остаться наедине с собой. Палата и правда больше походит на квартиру, нежели на казённую, больничную комнату. Даже длинные шторы на окнах есть.

Наклоняюсь, прижимаясь лбом к прохладному стеклу и погружаюсь в созерцание заоконного пейзажа. Вчера всё сверкало первозданной чистотой, а сегодня снег на газонах слегка подтаял, оголил островки седой, пожухлой травы.

Я люблю весеннее таяние снега – оно действует на меня ободряюще, извещая о скором и долгожданном пробуждении жизни. А вот в начале зимы мне такие метаморфозы всегда казались тоскливыми, противоестественными и повергали в лёгкое уныние. Хотелось пуховой белизны, морозной свежести. Оттепель же, словно бы отключала мандариново-хвойное настроение, разрушала атмосферу зимней сказки. А сейчас вот смотрю на эти сухие пучки, на прогалины, открывающие взгляду ковёр потемневших листьев и ощущаю непреодолимое желание быть не здесь, а там, внизу. Хочется зачерпнуть рукой этот мокрый снег, почувствовать как он тает на ладони, растекается ледяной лужицей, вдохнуть полной грудью пьянящий прело-травный запах…