Пламенный цветок (СИ) - Ризман Мира. Страница 50

— Рениса, это вы?

— Нет, Ваше Высочество. — Голос Маркуса донёсшийся из-за двери, пригвоздил Торину к полу. — Сэйлини нездоровится. Не сочтите за дерзость, но, кроме меня, больше некому пригласить вас на завтрак.

— Мы… будем завтракать вдвоём? — удивилась Торина, и тут же залилась краской от высказанного предположения. И о чём она только подумала⁈ Это только в глупых романах совместный завтрак мог что-то значить! И вообще, с ними ещё посол Данье. Он же не мог испариться!

— Если Вас это не оскорбит, — любезно ответил Маркус.

Сердце неистово забилось в груди. Торине вдруг стало невероятно жарко и душно. Ей послышалось, или она что-то неправильно поняла? А, может, это продолжение очередного сна? Она беспокойно защипала свою руку, однако ничего не произошло.

— А как же посол Данье? — дрожащим голосом переспросила Торина.

— Ушёл помогать команде ремонтировать корабль, — сообщил Маркус. — Так Вас подождать, или лучше принести всё в спальню?

— Я… я сейчас выйду! — заикаясь, выпалила она, но в следующий миг пожалела о своей горячности. В её скромном гардеробе было всего два платья, и ни одно из них ей не надеть самостоятельно! Сгорая от стыда и разочарования, она подошла к двери и, невольно всхлипнув, произнесла:

— П-простите… кажется, ничего не выйдет…

— Что случилось? — В бархатном голосе Маркуса появились тревожные нотки. — Вы не заболели?

— Нет, — чувствуя себя глупой и беспомощной, простонала Торина. — Я вполне здорова…

Повисла неловкая пауза. Маркус молчал, а Торина едва сдерживалась, чтобы не разразиться рыданиями. Ей стыдно было признаваться, и в то же горько осознавать, что она упускала такой прекрасный шанс побыть наедине.

— И всё из-за какого-то платья! — с укором прошептала она, вовсе не ожидая, что её услышат за дверью. Но у Маркуса оказалась слишком хороший слух.

— Ох, простите, это моё упущение! Мне стоило бы помнить, что принцессам нужны служанки и помощницы, чтобы привести себя в порядок. Все эти корсеты и сложные причёски…

И хотя в голосе Маркуса не было и тени осуждения, Торина почувствовала себя жалкой и никчёмной. Она почти ничего не умела делать сама. Её кормили, одевали и защищали. Что бы ей не понадобилось, рядом всегда были служанки, лакеи и стражники. И вот теперь, оставшись в полном одиночестве, она совсем не могла позаботиться о себе! Как же некстати Рениса заболела! Взгляд Торины скользнул в сторону кровати наги и остановился на аккуратно сложенном на прикроватной тумбочке наряде.

— Подождите! — воскликнула она, услышав удаляющие шаги. — Я сейчас!

Торина подбежала к постели Ренисы и, схватив её платье, напялила его прямо поверх ночной сорочки. Затянув пояс, она спешно оправила юбку, убирая некрасивые заломы и складки. Затем кинулась за расчёской и, отчаявшись уложить волосы хотя бы в узел, оставила их распущенными, как у простолюдинки, радуясь уже тому, что длинная чёлка закрывает затянувшуюся на голове рану.

«Слава Виру, что в таком недостойном виде меня никогда не увидят матушка и отец!» — качая головой своему отражению, подумала она. Платье было ей великовато, рукава полностью закрывали руки, а подол волочился по полу, подобно шлейфу. Будь за дверью какой-нибудь лорд или граф, пожалуй, она всё же отказалась от подобной авантюры. Однако слова Маркуса подсказывали, что ему не так уж и важно, в каком наряде и с какой причёской она выйдет, тогда как капризы принцессы, скорее всего, оттолкнут.

Волнуясь сверх меры, Торина с замирающим сердцем открыла дверь. Маркус стоял напротив, а его светящий шар парил высоко под потолком. Но даже в сумраке Торина заметила, как в глазах мужчины вспыхнули искры. Он её, наконец, заметил! Сердце готово было выпрыгнуть из груди от внезапной радости. Дальше всё и вовсе казалось сном. Он подал ей руку, и она с невероятным трепетом впервые коснулась его. Пожалуй, если бы в тот момент обрушился потолок или исчез под ногами пол, Торина бы этого даже не заметила. Всё её существо было направлено только к нему. К его теплой сильной руке, цепляясь за которую она испытывала ни с чем несравнимое чувство защищённости. Все страхи разом улетучились, тревоги рассеялись, а жизнь стала удивительно простой и понятной. Она должна быть с ним! С этого самого момента и до конца своих дней, чтобы внимать бархатному чарующему голосу и вдыхать приятный пряный аромат лекарственных трав, исходившему от одежд. Торина мечтала, чтобы лестница никогда не заканчивалась, и они могли идти вот так рука об руку вечно. И всё же ступеньки сменил ровный каменный пол, и время нечаянной близости подошло к концу.

В главной комнате и в самом деле было накрыто на двоих. В этот раз Маркус весьма галантно помог ей сесть, а, заняв место напротив, не переставал о ней заботиться. Он то подавал блюда, то подливал воду, то весьма деликатно интересовался, что пришлось ей по вкусу. Но, главное, Маркус дважды, нет, трижды посмотрел ей прямо в глаза! Когда это случилось в первый раз, она едва не выронила ложку. Заливаясь краской, Торина корила себя за несдержанность, ведь именно в этот момент она, не устояв перед искушением, решилась исподволь посмотреть на него. И надо же было так случиться, что их взгляды встретились! Она едва не умерла на месте от неловкости, спешно опустив глаза. Её сердце бешено заколотилось в груди, а во рту разом пересохло. Он же, будто почувствовав неладное, тут же подлил ей воды. Торина едва ли не залпом осушила стакан, после чего велела себе быть осторожнее. Но во второй раз Маркус хитро подловил её.

— Вы так и попробовали печенье. Вы не любите сладости? — спросил он, указывая на тарелку стоящую возле него. Торина подняла глаза, чтобы разглядеть незамеченное блюдо, и их взгляды снова пересеклись. И внутри всё будто взорвалось. Торина на какое-то время забыла, как дышать. Но не успела она толком прийти в себя, как Маркус ошарашил её вопросом:

— Скажите, как давно вы стали видеть вещие сны?

— Я? — Её удивлению не было предела.

— Вы, — подтвердил Маркус. — Разве сегодня ночью вам не снился корабль?

Шокированная Торина воззрилась на него, и в этот момент их взгляды встретились в третий раз.

— Как?.. — Казалось, этому просто не было объяснений, но в последние дни происходило и так слишком много странного, потому она всё же набралась смелости и спросила: — Как вы узнали?

— Ваш взгляд. Слишком робкий для озорника-юнги, в которого вы угодили.

Это было просто невероятно! Торина не могла найти слов, чтобы выразить своё потрясение. В голове воцарился хаос из тревожных и восхищённых мыслей.

— Вы зря так переживаете, — заметив её смятение, поспешил успокоить Маркус. — На самом деле это полезный дар, который может пригодиться нам в Храме Трёхликого.

— Я не уверена, что это дар… — призналась Торина и сбивчиво поведала о своих кошмарах. Вопреки её страхам, Маркус слушал внимательно. Он не пытался ни прервать, ни насмехаться, напротив, отнёсся к сказанному очень серьёзно.

— У меня есть для вас предложение, — когда она закончила, выдал Маркус. — Вы ещё не знаете, но одно из испытаний Храма — воплощение кошмаров наяву. Конечно, это всего лишь иллюзия, но она способна заманить в настоящую ловушку. Теперь, зная ваши страхи, думаю, нам стоит попробовать. Как только сэйлини станет лучше, мы могли бы начать. Вы не против?

— Что… вы хотите сделать? — Тревога вновь охватила Торину. Мысль о Храме Трёхликого приводила в ужас. Признаться, она боялась даже думать о том, что там будет её ожидать. С момента побега на её долю выпало уже больше опасных испытаний, чем за всю предыдущую жизнь!

— Всего лишь повлиять на ваш ночной кошмар.

После завтрака Торину долго мучили сомнения: не придумала ли она лишнего? Их случайные пересечения взглядов выглядели не так романтично, как хотелось бы.

«Он меня проверял! Не случайно же сказал, что взгляд юнги показался странным», — печалилась Торина, нарезая круги по комнате. Вернувшись в спальню, она оказалась предоставлена сама себе и совершенно не знала, чем себя занять. Маркус просил её ещё раз вспомнить кошмар и найти в нём тот момент, когда ей становилось особенно страшно. Но это оказалось слишком лёгким заданием. Торине не о чём было размышлять и думать, она давно знала ответ. Конечно, принц всегда пугал, но сердце замирало, когда от его рук погибал её отец. Вот, если бы батюшка схватил бы Андреаса и заточил в темницу, тогда бы Торине была бы спокойно.