Пламенный цветок (СИ) - Ризман Мира. Страница 64

Торина, остановившись возле двери, тяжело вздохнула. Вертя ложку в руке, она вспоминала, как вчера они едва выбрались из рифовой отмели. Всё начиналось совершенно одинаково: кто-то из команды узнавал места, и корабль шёл к берегу, однако стоило только причалить и спуститься на землю, как выяснялось, что произошла ошибка и надо плыть дальше. Вот только выбираясь из очередной бухты, их вечно ждали какие-то неприятности. То корабль попал в какое-то течение, которым едва не снесло его к острым скалам, то подвергся нападению взбесившихся чаек, те изрядно потрепали и без того истерзанные и перештопанные паруса и едва не утащили одного из матросов. После неудачной стоянки на рассвете «Эмальгион» окутал непроглядный туман, и они заблудились, потеряв всякий ориентир. Лишь к обеду стало ясно, что их снесло почти к Проклятым землям.

— Если бы я не читала судовые журналы лорда Торика, то точно бы решила, что это Трёхликий нас испытывает, — под конец добавила Рениса.

— А что говорит Маркус? — поинтересовалась Торина.

— Он всё-таки согласился, что это проделки Касайрис! — самодовольно заявила нага. Она постоянно твердила, что без демоницы тут не обошлось, но к её словам не очень-то прислушивались. — Маркус сейчас пытается разобраться, как разрушить её чары! И не удивлюсь, если окажется, что мы давно плаваем кругами и вообще из раза в раз пристаём к одному и тому же острову!

И тут корабль внезапно тряхнуло, раздался треск и грохот, а затем гулкий топот встревоженной команды.

— Камень! Налетели на какую-то глыбу! — донесся встревоженный голос вперёдсмотрящего.

— Три тысячи морских чертей! — возопил боцман. — Куда ж ты смотрел, червь гальюнный⁈

— Так берег на горизонте, — принялся оправдываться тот, и Торина с Ренисой тут же кинулись к иллюминатору.

Берег и в самом деле виднелся в туманной дали.

— Это здесь, — рассматривая темнеющие вершины гор, тихо проговорила Торина. В душе возникло странное волнение, немного похожее на зов Ренисы, только более глубокое. Что-то необъяснимое тянуло к едва видимой земле.

— Мне кажется, что-то не так с трюмом, — с беспокойством прошептала Рениса и тут же кинулась собирать свои эскизы. — Вода! Вода набирается! Слышите⁈

Торина прислушалась и с трудом сквозь топот и вопли команды уловила подозрительный шум. Моряки беспрерывно ругались, проклиная безумную затею вновь отправиться в эти места. Их топот и крики становились всё яростнее и громче, когда в каюту влетел взмыленный Данье.

— Быстрее собирайтесь! Мы должны, как можно скорее сесть в шлюпку!

— А как же команда и корабль? — накидывая на себя плащ, спросила Рениса.

— У них есть свои способы и тайны, и мы им сейчас только помеха! — подгонял Филипп.

Торина с ужасом поняла, что до сих пор стоит в ночной сорочке, но на переодевание решительно не было времени. Она подхватила первое попавшееся платье и, закутавшись в плащ, поспешила за Данье. Впервые ей довелось так быстро подниматься по лестнице. Практически вылетев на палубу, она с удивлением заметила, что корабль пуст. Все моряки опять попрятались, и лишь брань, доносящая из трюма, доказывала, что они всё ещё на корабле. Данье вновь попросил поспешить, и Торина ускорила шаг, почти переходя на бег.

Маркус ждал их в шлюпке.

— Вершина камня разрушена, зачарованные доски подготовлены, капитан, — отрапортовал он. — Если всё пройдёт гладко, за нами приплывут ещё до рассвета.

Данье помог Ренисе и Торине спуститься в небольшую лодочку, а затем они вместе с Маркусом налегли на вёсла. Шлюпка стремительно поплыла к берегу. Торина обернулась. Величественный корабль сильно накренился, погрузившись в воду гораздо ниже ватерлинии. Море вот-вот собиралось облизать нижний ряд иллюминаторов.

— Они же не утонут? — с беспокойством спросила Торина.

— Конечно нет, — успокоил Маркус. — «Эмальгион» волшебное судно, и чтобы его потопить одной пробоины будет мало.

— А так как мы сошли с корабля, едва ли Касайрис и дальше станет на него нападать, — хмыкнула Рениса. — Ей важнее задержать нас!

— Скорее, измотать наши силы, — поправил Данье, делая мощный гребок. — Причинять другим как можно больше неприятностей её излюбленное занятие!

Однако, несмотря на все опасения и ожидание новых напастей, шлюпка легко летела по волнам и к закату добралась до берега. Узкая полоска песчаного пляжа привела их к истертой временем вырубленной в скале лестнице. Массивные щербатые ступени вели к теряющейся в лёгкой дымке вершине. Едва вступив на первую, у Торины внезапно закружилась голова. Все чувства разом обострились. Солоноватый запах моря был почти непереносим. Врываясь в ноздри, он неприятно сушил горло, вызывая кашель. Гул лёгкого вечернего бриза оглушал похлеще рева урагана. Зрение заострилось, позволяя рассмотреть мельчайшую трещинку в горной породе. Настойчивое манящее чувство, толкающие как можно скорее подняться, превратилось в болезненную жажду оказаться немедленно на вершине.

Преодолев лишь треть пути, у Торины неприятно закололо в боку. Она невероятно устала и совсем запыхалась. В отличие от неё Рениса выглядела более достойно. В её глазах горел азарт, а обычно бледные щёки разрумянились. Она шагала почти в ногу с Данье, и всячески пыталась придерживаться его ритма, хотя для этого ей порой приходилось переходить на бег. Не будь Торина такой копушей, они бы уже вырвались далеко вперёд. Однако никто не говорил ей ни слова. Просто порой эта парочка останавливалась, чтобы дождаться её и Маркуса. Волшебник замыкал их маленькую процессию, неотступно следуя за Ториной. Несколько раз он подхватывал её, когда ей случалось оступиться, и помогал восстановить равновесие. В какой-то момент Маркус вновь предложил свою руку, и Торина с благодарностью оперлась на неё. Дальше они поднимались вместе. Торина держалась за его руку, как утопающий за соломинку. И в момент, когда ей показалось, что она уже не сможет сделать и шага, Маркус внезапно остановился.

— Храм здесь, — прошептал он.

Торина посмотрела на ступени. Те вились далеко вверх, однако Маркус зачем-то свернул в сторону. Торина повернулась к нему и не смогла сдержать восторженного возгласа. Храм Трёхликого представлял собой высеченное в скалах огромное сооружение. Его рельефные стены украшали бесчисленными искусными изображениями различных животных, птиц и существ, многие из которых давно исчезли с лица земли. Массивные пузатые жуки с человеческими лицами соседствовали с привычными пантерами, гибко выгибающими спины, и надменными павлинами, распушившими свои прекрасные хвосты. Торина разглядела и фантастических пегасов, и мечтательных единорогов, а ещё мужественных кентавров, горбатых гоблинов и милых крылатых фей. Полукруглые каменные крыши были испещрены всевозможными знаками, переплетёнными в причудливые узоры. Так эльфийский триллиум чередовался с необычными резными снежинками, дубовыми листьями и ягодами бузины. Словно в ночном небе повсюду были разбросаны звёзды — символ волшебников, среди которых виднелись линкские голуби, летучие мыши и светлячки. Храм венчали три вытянутых купола. Самый высокий горел алым в лучах заходящего солнца. Над его маковкой горделиво парил кровавый беркут. Возле второго, что был чуть ниже и отливал золотом, крутилась огненная саламандра. Над последним, небесно-голубым, и самым низким, шевелило многочисленными щупальцами серебристое морское чудовище с головой дельфина. В Храм вело несколько входов, вместо столбов-колонн державшихся на статуях. Маркус провёл Торину мимо резных арок с уродливыми горгульями и прекрасными дриадами, и остановился напротив той, которую охраняли грифоны. Величественные статуи выглядели словно живые. Каждое пёрышко было высечено с такой филигранной точностью, что не верилось, будто это всего лишь каменное изваяние. Рука Торины сама потянулась к когтистой лапе. Ей нестерпимо захотелось прикоснуться к необычной фигуре, казалось даже, что безумное манящее чувство и вовсе исходит от камня. Но Маркус резко отдернул Торину.