Курсант: Назад в СССР 10 (СИ) - Дамиров Рафаэль. Страница 12

Мытько ткнул пальцем в воздух.

— Вот! Об этом я и хотел с вами поговорить, для этого я вас и позвал, Никита Егорович. У Морошко схожая цитологическая картина, но я только сейчас это перепроверил и установил, сохранились у меня образцы его тканей, не все отправил на гистологию и биохимию. Ведь первоначально казалось, картина предельно ясна была. Голова с плеч — и смерть, никаких вопросов о причине смерти. Ни алкоголя в крови, ни других сильнодействующих веществ не обнаружено. А тут вот нога… Хитрый случай, еще и пятна на коже нетипичные для кровопотери. Все досконально исследовал и вот нарыл, — Мытько махнул на столик с микроскопом, будто приглашал снова взглянуть на результаты его «инфузорных» изысканий.

Но при этом эксперт виновато поджал губы.

— Погодите, — нахмурился Горохов. — Это что получается? Что заключение по первой жертве, по Морошко, неверное?

— Отчасти, — прижал руки к груди эксперт. — Все же, отсечение головы в приоритете, как причина смерти.

— И что теперь? — продолжал хмуриться Горохов. — Назначать повторную экспертизу? Или дополнительную. Или как?

— Лучше не надо, — Мытько заискивающе посмотрел на шефа и чуть улыбнулся. Просто имейте это в виду, про угарный газ, держите в уме.

— А почему вы не хотите это документально зафиксировать? — с подозрением спросил Катков.

Точность он любил, а вот тонкости понимал не всегда. Я заметил, как Мытько поморщился, будто ему на мозоль встали.

— Понимаете, мне еще квалификацию подтверждать скоро. За ошибочные выводы меня по головке не погладят.

— Ладно… — кивнул Горохов. — Оставим пока так. Хватает доказательств эти два эпизода объединить. Трупы в лесу привязаны. Веревка схожая из пеньки, частей тела у каждого не хватает. Кровь слита. Картина схожая и без угарного газа. Но вы сохраните биоматериал Морошко на всякий пожарный случай. Мало ли что… Возможно, все-таки придется назначать повторную экспертизу. Но, думаю, обойдемся.

— Спасибо, — Мытько истово пожал руку следователю. — Я в долгу не останусь.

— А вы мне и не должны, — вскинул на него бровь Горохов. — И вообще, что за бардак у вас в морге творится? Судя по объявлению на входной двери, у вас тут незаконная торговля трупами организована?

— Ну что вы! — всплеснул руками Мытько. — Это патологоанатом Лешка Вязовскин калымил. Людям лапшу на уши вешал, мол, вскрытие и прочая помывка трупов — платная. Но с ним уже беседу провели, проверкой из ОБХСС пригрозили. Исправился, паскудник, вроде.

— Тогда объявление почему не снимете?

— Так сказать, для устрашения. Решили, пусть пока повисит — и Лешке наука будет.

Дверь лаборатории распахнулась и внутрь ворвалась Лена. Моя старая знакомая. Медсестра, которая меня выхаживала с ножевым, а ныне — супруга и помощница Мытько. Легкое летнее платьице ладно сидело на фигуре, которую я сначала не узнал.

При виде меня девушка расплылась в улыбке:

— Петров⁈ Ты, что ли? Ух, какой ты стал. Видный мужик. Ну ниче се-е…

— Смотрю, ты похудела, — немного удивился я, созерцая Лену по габаритам на пару размеров меньше прежней.

— Похудеешь тут, — медсестра зло зыркнула в сторону Мытько, тот поежился и чуть втянул голову в плечи.

— Кобелина! — прошипела Лена, пепеля его взглядом.

— Зайчик, — пролепетал в ответ Мытько, пятясь и сворачивая за стол с Черпаковым. — Я на рыбалке был. Я же уже рассказывал.

— Не ври, скотина такая! — Ленчик наступала и напоминала танк. — Я звонила Михалычу, он сказал, что позавчера в глаза тебя не видел.

Злая супружница бегло огляделась, будто ища, чем бы запульнуть в Павла Алексеевича, но на стеллажах, кроме формалиновых банок с почками и прочим ливером, ничего не было. Тогда женщина решила действовать без метательного оружия, врукопашную.

Коброй кинулась вокруг «разделочного» стола и попыталась изловить бессовестного прелюбодея.

Но не тут-то было. Мытько прыгучим тушканчиком ловко уворачивался от «кобры» и кружил вокруг секционного стола, на котором ни в чем не повинный Черпаков раздражённо потряхивал единственной ногой.

— Ну Лена, зайчик, ну, перестань, люди же кругом, — канючил беглец.

— Где ты был позавчера ночью? Говори! — взвизгнула Лена, не обращая на присутствующих никакого внимания.

После нескольких безуспешных попыток изловить Мытько она остановилась и, чуть отдышавшись, глянула на меня:

— Андрей, будь другом, прострели этому кобелю ногу, не могу его догнать, и хвост заодно прострели, чтобы больше рыбку не ловил.

— Ну, мы, пожалуй, пойдем, — Горохов отчаянно боролся с улыбкой, которая настырно лезла на его, казалось бы, невозмутимое лицо. — Большое спасибо, Павел Алексеевич, успехов вам в семейной жизни. Гы-гы-гы…

Наши потянулись к выходу за шефом, а я чуть задержался:

— Я, смотрю, Ленок, у вас весело. Не скучаете.

— Заскучаешь с ним, — сдалась Лена и отошла от «бегового» стола. Ты-то как? Женился?

— В процессе, — уклончиво ответил я.

— В процессе он, — фыркнула медсестра уперев руки в бока. — Все вы, мужики, одинаковые…

Мы обменялись с Леной еще парой любезных фраз, она чмокнула меня в щеку на прощание, велела заходить в гости и вытеснила меня из секционной, сказав, что дальше будет серьезный разговор с мужем. Вот только бы изловить его, паскуду, как-то.

Я пожелал Лене удачной охоты, Павлу Алексеевичу — никогда не сдаваться и поспешил за нашими. Нагнал их уже на крыльце.

Они что-то обсуждали. А вернее, выглядело это так, будто Погодин выступал с речью.

— А я еще вчера говорил, что Мытько мог убить, ну, теоретически, — вещал Федя. — Получается, что время смерти Черпакова — позавчерашняя ночь. Как раз, когда Мытько не ночевал дома.

— Да отстань ты уже от Павла Алексеевича, — хмыкнул Горохов. — Если бы он был этим Мясником, то зачем бы нас сегодня вызванивал? И сообщал подробности об отравлении угарным газом. Он тогда должен нам работу усложнять, а не помогать.

— А затем, — Федя по-гороховски поднял указательный палец вверх, — чтобы жопу себе прикрыть.

— Не понял, — шеф даже остановился.

— Ну, смотрите, — пользуясь всеобщим вниманием, Федя выражался уже немного степенно и снисходительно. — Вот, допустим, Мытько скрыл этот факт про угарный газ в деле Морошко специально. А по второму убийству — понял, что шило в мешке не утаишь. Ткани на химическое исследование пошли, там вскроется факт отравления. Ведь так? Вот и выставил он это, будто сам диагностировал воздействие оксида углерода на ткани по цитологическим признакам.

Мы раскрыли рты и уставились на Федю.

— Ты где таких слов нахватался? — брови шефа встали елочкой.

— Передачу «Здоровье» мама регулярно смотрит, в отпуске был, тоже приходилось с ней созерцать, — отмахнулся Федя. — Ну, так вот, получается, он сделал себе алиби. Будто обнаружил, признал ошибку и покаялся.

— А по первому трупу почему тогда не боялся скрывать? — впился в Федю взглядом Горохов.

— Так он по первому биоматериал химикам и не отправлял даже, возможно. Ну, там, провел-таки общие анализы. На алкоголь, на наркотики, по-быстрому. Типа, раз голова отрублена, значит, вопросов не будет. А тут нога, пришлось по полной исследование проводить. Вот и всплыл факт отравления угарным газом. Вернее — всплывет, а пока Мытько форсировал ситуацию. Сделал ход на упреждение. Логично же? Ну, что молчите? Ведь так?

— Опасный ты человек, Федор Сергеевич, — покачал головой шеф.

— Это почему?

— Любого под монастырь можешь подвести. Логикой этой своей.

— Андрей, ты хоть скажи, — Федя умоляюще повернулся ко мне. — Рабочая это версия? Да?

— Вполне, — кивнул я. — Вот только не совсем приятная…

— Я и говорю, — оживился Федя. — Мытько надо проверять. И резать он умеет, и, наверняка, машина с гаражом у него есть.

Проходная фабрики музыкальных инструментов встретила знакомыми, но уже подзабытыми запахами лака и растворителя.

На «калитке» дремал дедок-вахтер. Блин, тот же самый, что работал, когда я еще здесь был в семьдесят восьмом. Судя по его безразличному взгляду, он меня узнал и, наверное, думает, что я до сих пор здесь работаю. Моя рука потянулась за ксивой в карман, но старик махнул, мол, не нать пропуск, проходи, не задерживай очередь, хотя за мной никого не было.