Всегда только ты (ЛП) - Лиезе Хлоя. Страница 20

— Пацца, — шепчу я.

— Хочешь поехать к Лорене? Тебе нужно пожить где-то, пока они не разберутся с ситуацией, и жильё не станет вновь безопасным.

У Ло новая девушка, Миа. Новая девушка, на которой она слегка помешана, и которая недавно совершила «прыжок веры» и въехала в студию Лорены. Я не могу остаться у Ло. Там негде спать и нет никакого уединения.

Ещё есть Энни. Энни и Тим ждут своего первого ребёнка, и их вторая спальня теперь превратилась в детскую, не говоря уж о том, что они сейчас в больнице и, возможно, готовятся привезти домой преждевременно родившегося ребёнка. Конечно, у них есть диван, но я не могу спать на диванах, потому что это ад для моих суставов.

В последний раз я спала на диване на вечеринке в колледже, и следующим утром не смогла с него встать. Мне пришлось попросить помощи у парня, с которым я наконец-то согласилась встречаться. Поставив меня на ноги, он выдумал какую-то отговорку о том, что пообещал позаниматься с кем-то в субботу и забыл. Он никогда не видел меня в плохой день, и это с первого же раза отпугнуло его. Пока я медленно тащилась домой, я написала ему сообщение, что между нами всё кончено. А потом сидела в душе, пока не закончилась горячая вода, и унимала боль и в суставах, и в моём сердце.

— Эм, — я вытираю нос. — Думаю, сегодня я просто сниму комнату в отеле.

Рен хмурится

— Чёрта с два ты будешь спать в отеле, Фрэнки. Ты только что вернулась и увидела, что твой дом ограбили. Тебе надо быть рядом с друзьями.

— Сорен, — я тру лицо. Он прав, и я не хочу признавать это. Я не хочу оставаться одна в каком-то безликом месте. Но у меня нет других вариантов. — Ты ведёшь себя слишком напористо.

— Франческа. Ты ведёшь себя слишком упрямо.

Я опускаю руки.

— У меня нет широкого круга друзей. У меня две подруги, но у них обеих нет места для меня.

Рен нагибается, чтобы наши глаза встретились. Удерживая мой взгляд, он протягивает руку ладонью вверх. Не раздумывая, я кладу туда свою руку и сдерживаю вздох от ощущения жара его кожи. Его пальцы нежно обхватывают мои.

— Ты забыла про ещё одного лос-анджелесского друга, у которого дома столько места, что он не знает, что с этим всем делать, Фрэнки, — фирменная улыбка Рена Бергмана сверкает в лунном свете. — Про меня.

Глава 9. Рен

Плейлист: Andrew Bird — Sisyphus

Всё хорошо. Всё нормально. Со мной всё хорошо.

Если я повторю это достаточное количество раз, то всё и правда будет нормально.

Фрэнки устроилась на заднем сиденье и сюсюкается со своей собакой, Паццой, помесью сибирского хаски и аляскинского маламута. Она уже не плачет, и это существенно улучшило мою способность нормально дышать и безопасно отвезти нас ко мне домой. Плачущая Фрэнки вызывала у меня такие ощущения, будто мне сердце из груди вырезали.

После разговора с копами они подтвердили факт взлома с проникновением и составили перечень украденного: её телевизор, компьютерный монитор, который она подсоединяет к ноутбуку, лекарства на случай чрезвычайной ситуации, большую часть её одежды и многое из кухонной кладовки. Маленьким утешением служил тот факт, что всю приватную информацию она хранила в надёжном сейфе, так что полиция уверена, что её личные данные не были украдены.

Делать в бунгало было больше нечего, и я по её просьбе повёз нас к бургерной In-N-Out, приготовившись купить всю франшизу, если это потребуется, чтобы она улыбнулась.

Взяв на вынос два шоколадных коктейля, три большие порции картошки и бургер Дабл-Дабл, Фрэнки, похоже, несколько успокоилась. Но настоящим решением проблемы стала поездка до дома Лорены в Эхо-парк. Фрэнки не переставала улыбаться, обнимая Паццу, массивную чёрно-белую собаку с умными золотистыми глазами, которая сейчас смотрит на меня в зеркало заднего вида и скалит зубы.

— Фрэнки?

— Да? — нараспев бормочет она, уткнувшись в пушистую шею собаки. — Кто моя хорошая девочка?

Пацца наконец-то перестаёт сверлить меня взглядом, поворачивается и лижет лицо Фрэнки.

— Твоя маски выглядит так, будто хочет сожрать меня на ужин.

Фрэнки тихо смеется.

— Эта смесь пород называется аласки, Сорен.

Я стараюсь игнорировать то, как мне нравится слышать своё полное имя из уст Фрэнки. Я залечил большую часть душевных ран, полученных в непростые подростковые годы, но безжалостные издевки из-за моего имени — это последний ноющий шрам, который просто отказывается уходить. Никто не зовёт меня Сореном, кроме Акселя, когда тот напрашивается на драку.

Когда Фрэнки произносит моё имя, оно звучит тепло и, если позволить воображению разыграться, то можно даже сказать, что ласково.

Я сворачиваю на свою подъездную дорожку.

— Аласки.

— Да. И она не ест больших крутых хоккеистов. Она на беззлаковой диете.

Припарковав машину, я оглядываюсь через плечо.

— Ну, так я же не злаковый. Меня совсем не успокаивает, что твой волк предпочитает палео.

— Она не волк! — Пацца тычется носом в Фрэнки, мягко откидывая её на спинку сиденья. Собака тут же скулит и роняет голову на её колени. — Я в порядке, Пацца.

— У нас есть всё, что ей нужно в данный момент?

Фрэнки улыбается мне поверх головы собаки.

— Ага. Ло приготовила ей еды ещё на несколько дней.

— Ты готовишь ей еду?

Фрэнки прищуривается.

— Да, Сорен.

— Не надо мне тут «Сорен», Франческа. Это был вопрос.

— Ты повторил то, что сказала я.

— Я просто удивился, Фрэнки. Я не осуждаю.

— Вот и хорошо, — отвечает она. — Потому что доказано, что кормление собак свежей пищей укрепляет их здоровье и увеличивает продолжительность жизни, — Фрэнки целует Паццу в макушку. — Я хочу, чтобы она была рядом как можно дольше.

В голосе Фрэнки звучит нежность, которой я не слышал прежде. На работе она резкая и деловитая. Но совсем как я удивил её тем вечером, принеся ей блузку и в итоге поев с ней еды на вынос, эта новая сторона Франчески Зеферино заставляет меня испытывать ещё больше запрещённых чувств к ней.

И это катастрофа. Катастрофа кошмарных масштабов. Может, я не читаю любовные романы с таким рвением, как Вигго, но я прочёл достаточно, чтобы знать: запретная любовь — это весьма непростой троп, и сюжетная линия максимально замороченная и усложнённая (если не считать любовных треугольников, нахер их).

Пример А: Ромео и Джульетта. Их любовь под запретом, время ужасно неудачное, но они так увлечены друг другом, что забывают про всякую осторожность. Нетерпеливые ухаживания, импульсивная свадьба, недопонимание, взрывные характеры, жестокость, упущенные связи, и все это приводит к тому, что несчастливые любовники накладывают на себя руки.

Ага. Запретной любви надо избегать. Ну и конечно, это означает, что я оказался в самой её гуще. Типичная жизнь Сорена Бергмана.

Я со вздохом выхожу из машины, обхожу фургон, затем скользящим движением открываю раздвижную дверцу заднего пассажирского сиденья.

Фрэнки выходит, её собака следует за ней.

— Пацца, сидеть, — говорит Фрэнки.

Пацца опускается, виляя хвостом.

— Хорошая девочка. Ben fatto. Brava⁵, — воркует Фрэнки и чешет ей за ушком. Её голос звучит низко и певуче, совсем как она произносит Зензеро. Это до абсурдного сексуально.

Глянув на меня, она хмурится, и её глаза напрягаются от беспокойства, пока она изучает мое лицо.

— Всё хорошо? — спрашивает она.

— Ага. Всё хорошо, — да ничего не хорошо. — Ты, эм, говоришь по-итальянски?

— О. Практически свободно. Мой папа переехал сюда вместе с моей бабушкой, когда ему было пять. Так что я выросла, разговаривая с ними на итальянском. И я немножко полиглот. Мне нравится учить новые языки.

Супер. Просто супер. Женщина, которая вот-вот станет гостьей в моём доме, и к которой я питаю безответные и неподобающе похожие на любовь чувства, также говорит на сексуальном романском языке.