Выбор пути (СИ) - Бондаренко Вадим. Страница 14

- Это была его дочь.

Из юрты люди Рауга выводят последнюю оставшуюся в живых женщину. Спасённые обнимают своих братьев и мужей, а я подхожу к осыпи и ложусь на склон, прислушиваясь. Из под земли слышны далекие, приглушённые крики, что то периодически обрушивается, и крики на время умолкают. Значит, внутри остались живые дикари… Впрочем, не думаю, что они смогут выбраться - осыпь рыхлая, не слежавшаяся, и стоит вытащить снизу несколько камней, как верхние тут же обрушатся вниз, снова засыпая выход. Расчистить двадцать метров сплошного каменного завала, без надёжных крепей, без железных инструментов, абсолютно безнадёжная задача

Мы обходим разгромленный лагерь кроманьонцев. Все, что может гореть, стаскивает к костру, Тор снова раздул угасшее пламя. Охотники собирают разрубленные на части останки своих погибших родичей, и сносят их в кучу, рядом Рауг, вместе с так толком и не пришедшим в себя гигантом, роют братскую могилу, разрыхляя копьями и палками каменистую почву. Тур собирает оружие дикарей, складывая возле костра уцелевшие копья и дротики.

Почти стемнело. Женщины сидят у костра, прижавшись друг к другу, им выдали большую часть провизии из наших скудных запасов. Уставшие охотники бросили земляные работы, и без сил лежат на земле, закрыв глаза. Я с близнецами сижу чуть в стороне, положив руки на копья. Время от времени слышен вой волчьей стаи, и, похоже только мы в состоянии не спать, охраняя остальных.

Перед рассветом я все таки стал отключаться, и, если бы не сменивший меня Рауг, точно бы заснул на посту. Все обошлось - волки не рискнули напасть, посчитав столь многочисленную стаю двуногих слишком опасной добычей. Я провалился в сон…

Мы стоим на рядом с невысоким холмом из камней, накрывшем останки рода Черного Камня. Тело найденной вчера девочки, разрубленные тела стариков, детей, обгоревшие в кострах и погрызенные кости - все они там, в общей могиле.

Рауг с осунувшимся от горя гигантом затаскивают на холм тяжеленный черный камень. Одна из женщин, кутаясь в грубую шкуру, снятую с разобранных юрт, склоняется над могилой, и на серых камнях остаётся последний подарок мертвым людям от живых - букет хрупких белых подснежников…

Мы идём к моему племени. Тринадцать человек остались без дома, без запасов, без инструментов. Рауг подошёл ко мне утром, и, как то виновато ссутулившись, стал говорить.Тор переводил, растерянно глядя на меня

- Дим, они все просят принять их в племя Солнца. Рауг говорит, что он хороший охотник, и его люди тоже не будут обузой. Он клянётся, что выследит и убьет любого черного дикаря, появившегося в степи рядом с Тихой рекой

Я знал, что этот разговор состоится. И, конечно же, согласился. Чем больше нас станет, тем больше у нас шансов выжить.

Обратный путь затягивался. Мы тащили с собой трофейные копья, несколько хороших крепких шкур, ровные жерди. Все остальное сожгли, покидая место разыгравшейся трагедии.

На второй день пути мы нашли ещё троих - старую, с трудом передвигающуюся женщину, и с ней двое мальчишек лет шести. Во время нападения они отошли недалеко в степь, собирать первые побеги дикого лука. А потом, узнав о гибели всех родичей, бежали на восток, рассчитывая выйти к пещере рода Гремящей Воды, откуда была родом старуха.

Они шли очень медленно, голодные, без огня, опасаясь каждую ночь стать добычей волков. И только улыбка фортуны, словно спохватившейся и решившей хоть немного загладить свою вину перед погибшими, столкнула наш отряд с ними.

Мы не могли терять время, люди были сильно измотаны. Из жердей сделали примитивные носилки, и теперь, сменяясь, мы несли найденную женщину. Охотники смогли убить двух зайцев, опрометчиво считавших себя в безопасности на расстоянии в полсотни метров от нас. Копья со свистом рассекли воздух, и зверьки забились на земле, тонко вереща. Мясо поддержало наши силы, и к исходу шестого дня пути я узнал знакомый склон.

Мои указания были выполнены в точности - вход в пещеру завален ветвями, ни звука, ни струйки дыма… Все равно на душе было тревожно. Последнюю сотню метров я бежал, близнецы не отставали. Растаскиваем завал, дверь на месте. Громко кричу, во всю силу лёгких:

- Э - ри - кааа!!!

За дверью слышен шорох, возня, и вот плетёная заслонка отлетает в сторону, и меня едва не сбивает с ног повисшая на шее и осыпающая поцелуями лицо девчонка…

Глава 3. Сборы

Свет от лампады, блики играют,

Ты одна.

И на икону с робкой надеждой

Смотрят глаза.

Холоден камень, здесь нет места

Для меня.

Слышу зов, идти готов, но зачем?

И куда?

Группа "Catharsis", "Избранный небом"

Как нас встречали… Наверное, так встречают моряков, вернувшихся из далёкого плаванья, солдат, пришедших живыми с войны, любимых после долгой разлуки. Все мои, не побоюсь этого слова, именно мои дети и подростки высыпали из пещеры, навстречу отставшей толпе людей. Секундный ступор, удивление, и радостные крики приветствуют новых членов нашего племени. Дети подхватывают поклажу, тащат ее в пещеру, подростки вчетвером заносят носилки. Эрика наконец отпускает меня, и я захожу внутрь.

В таком, казалось бы большом и просторном зале сразу стало тесно. Над очагом уже греется чай из трав, девчонки раздают всем горсти орехов, сухофруктов и куски сушёной рыбы. Уставшие после всего пережитого люди смотрят на все это слегка отрешённо, словно не веря до конца в свое спасение. Охотники разматывают пришедшие в негодность шкуры на ногах, отрывая их от растертых в кровь подошв. Женщины тянутся к огню, наслаждаясь теплом - та одежда, что мы на скорую руку для них сделали, плохо защищала от холода, и они сильно промерзли.

Нас теперь тридцать один житель. Я, уходя в поход, помнил, что запасов еды оставалось на две с половиной недели. Значит, делим пополам… Ничего, все не так уж плохо - за это время новички отправятся от стресса и слегка окрепнут, весна окончательно вступит в свои права, а там и откочевавшие на зиму стада вернутся. Теперь, имея под рукой пятерых взрослых опытных охотников, я был спокоен - голод нам не грозит.

Девчонки повели женщин отмываться, младшие дети затеяли игру в мяч, а мы с Раугом, сидя плечом к плечу, молча смотрим на огонь. Я и раньше замечал, что горящий костер иногда словно гипнотизирует этих больших, сильных людей. Даже мое сознание часто поздно спохватывалось, и я неожиданно понимал, что уже несколько минут неподвижно пялюсь на пламя.

О чем думает этот большой, уже изрядно битый жизнью, мужчина? Что пытается увидеть? Я вглядывался в сполохи огня, и они вдруг стали расти, обступая меня со всех сторон. Мир вокруг подернулся красноватой дымкой, и исчез.

... Перед моими глазами, в языках пламени по заснеженной степи брела длинная вереница людей, тянущих волокуши. Мелькали знакомые и незнакомые лица, мужские и женские, детские и покрытые старческими морщинами. Неандертальцы… Каждый раз, встречаясь взглядом с новым человеком, я словно на миг растворялся в огненном мареве. Калейдоскоп лиц ускорился, слился в сплошное мелькание образов, от которых закружилась голова.

Пламя вокруг снова сжалось до размеров костра, и я очутился в огромной, не чета нашей, пещере. Ее свод терялся во тьме, пол со всех сторон повышался, словно амфитеатр. И на нем, освещенные бликами огня, неподвижно сидели старики. Бесконечные ряды одетых в шкуры фигур терялись во тьме. Мужчины и женщины, разные - и ещё крепкие, и иссохшие до состояния обтянутых жёлтой пергаментной кожей мумий, с длинными седыми волосами и абсолютно лысые. Они все смотрели на огонь. И на меня… Гул пламени стал громче, он накатывал волнами, словно морской прибой. И в нем я стал различать грубые, хриплые голоса людей, отдельные слова, незнакомые, но почему-то понятные и без перевода. В голове разливалась ноющая, пульсирующая боль… Внезапно мне показалось, что в языках огня на меня пристально смотрит лицо Рауга...