Кровавый триптих - Кейн Генри. Страница 30

Словом, я попал куда надо. Я отпустил такси за квартал до нужного дома и остаток пути прошел пешком. От "Бенджи" вышли двое. Один из них оказался Гарри Страм. Его спутником оказался вовсе не Фейгл. Он появился в компании фигуристой блондинки, которая висела у него на руке и он её поддерживал. Страм был высокий, худой и смазливый и никогда не напивался до потери пульса. Он довел её через улицу к симпатичному неброской расцветки новенькому седану, одной рукой открыл дверцу, другой рукой втолкнул её внутрь, захлопнул дверцу, обошел автомобиль спереди, сел за руль и укатил.

Я вошел в заведение.

Чистенькое фойе имело весьма благопристойный, даже консервативный вид - приятное освещение, гробовая тишина.

На полу лежал толстый бежевый ковер, он же устилал ступени ведущей на второй этаж лестницы. Мебель была простенькая. Лифта не имелось. Справа располагалась небольшая комнатенка с раскрытой дверью. Комната имела девственно чистый вид: дубовый полированный пол, овальный китайский ковер в желтых, розовых и черных тонах, изящная мебель из тикового дерева, и тиковый же письменный стол. На столешнице виднелись шесть кнопок и телефонный аппарат - и ничего больше. Телефон этот был способен вызвать радость и смех, а кнопки - смерть и суматоху. В дальнем конце комнаты виднелась дверь. Я понятия не имел, что было за той дверью, да и не хотел знать. За столом восседал седой мужчина с добродушным лицом херувима. Звали его Дэнни Мэдисон.

У Дэнни Мэдисона была внешность удачливого миссионера лет шестидесяти, посвятившего свою жизнь спасению заблудших душ. На деле же Дэнни Мэдисон трижды проигрывался в прах, растратил крупную сумму, после чего надолго сел - но все это случилось с ним тридцать лет назад. С тех пор Дэнни нашел свое место в жизни. Он, наверное, видел все зло, на какое только способен человек, но после всех передряг у него осталось лицо улыбающегося ангелочка. Мужая и матерея, Дэнни усвоил ряд золотых житейских правил как нельзя лучше соответствующих его натуре: гляди в оба, но держи рот на замке, запоминай все, но держи рот на замке, живи как хочешь, но держи рот на замке. И Дэнни Мэдисон ничего не ведал ни сном ни духом - а уж его и записные бандюги ставили на цугундер и жгли ему пятки раскаленными утюгами, он попадал и в лапы противоположного лагеря - высиживал часами в комнате для допросов под свирепыми рожами легавых - но Дэнни Мэдисон как всегда ни сном ни духом... Поговаривали, что ему нравилось испытывать боль и он держался до послендего, пока не терял сознание - но при этом ни сном ни духом... Он только моргал, недоуменно пожимал плечами, сладко улыбался и... Можно было только подивиться проницательности и многомудрию высших заправил мафии, посадивших Дэнни Мэдисона за этот тиковый стол у "Бенджи", где он и восседал последние пятнадцать лет.

Когда я вошел, Дэнни поднял глаза и - ну, догадайтесь сами - широко улыбнулся. Я знал про Дэнни одну вещь, которую, должно быть, знали и другие: Дэнни открывал рот только тогда, когда ему этого очень хотелось только тогда. И Дэнни, как и прочие аксессуары у "Бенджи", стоил очень дорого. Я выудил из кармана одну из сотенных Адама Вудварда и положил её на стол перед Бенджи.

- У меня послание для Фейгла, - сказал я.

- Да?

- Я видел, как только что отсюда вышел Гарри Страм.

- Да?

- Страм попросил меня кое-что ему передать.

- Да?

Я вытащил ещё две сотни и положил их рядом с первой.

- У меня мало времени, Дэнни. Мне надо передать послание.

- Он гнида.

- Кто?

- Фейгл. Противный грубиян. Очень хорошо, что у тебя для него послание. Не нравится мне этот задира, у него плохие манеры, не уважает стариков. Посмотри в комнате 1-G.

- На первом этаже?

- Угу.

- Стучать надо?

- Не надо, если у тебя есть ключ. - Он выдвинул ящик. Там лежал ключ. Я его взял. - Оставь ключ в замке. Если возникнет шухер, я скажу, что ты меня огрел дубинкой и забрал ключ. Синяки у меня редко выскакивают - а если меня правильно бить, то вообще следов не остается.

- Спасибо.

- Иди передай ему свое послание. И не волнуйся ни о чем. Там его не найдут. Его найдут в сточной канаве, где ему самое место.

- Это не то послание.

- Заранее кто может знать... - Я пошел к двери. - Эй!

- Что?

- Он с оперением.

- Спасибо, Дэнни, я учту.

- Да пошел ты...

Мне не было нужды идти на цыпочках: толстые ковры в коридорах заглушал мои шаги. В левой я держал пушку, а правой подергал дверную ручку. Ключ мне не понадобился. Дверь отворилась. Фейгл был в этот вечер беспечен. С одного взгляда на него я понял причину.

Комната являла собой пейзаж кошмара из новеллы Боккаччо: золотые гобелены на красных стенах, диван с золотой обивкой и четырьмя зелеными подушками, из золотых бра струился красный свет, пол и потолок представляли собой были сплошное зеркало. Как и потолок. Из невидимых динамиков струилась сладкая музыка. На позолоченном столике с изящными ножками стояла бутылка виски, ведерко со льдом, сифон с содовой и стаканы. Еще там лежал "люгер". Фейгл сидел за столиком в непосредственной близости от "люгера". На нем были черные ботинки, черные брюки в обтяжу (под штанинами вздымались бугры мышц), черный широкий пояс и белая шелковая рубашка с открытым горлом. Сидящая рядом с ним дама удачно вписывалась в атмосферу комнаты: обтягивающее зеленое платье с одной лямкой, широкий золотой пояс, золотые туфли на каблуках, рыжие короткие волосы в мелких завитках, обильная косметика на лице, накладные ресницы. Да только дама оказалась не совсем дамой. На щеках у неё красовалась суточная щетина.

Я переложил свою пушку в правую руку. Стоя в дверях, я позволил им как следует меня рассмотреть.

- Как тебе живая картина, ублюдок? Гы! - осведомился Фейгл.

Рыжее с щетиной спросило:

- Ты его знаешь?

- Строгий дядя с пушкой. Стоит ему шевельнуть пальцем, как он свалится замертво от перепугу. Гы!

- Ты! - тихо сказал я.

- Я? - пропищало рыжее.

- Вон отсюда. Живо!

У Фейгла было приплюснутое узкое лицо и длинный подбородок. Светлые волосы конским чубом ниспадали на лоб. Глаза у него были бледно-серые, но серый цвет переходил в какой-то белесый вокруг неестественно расширенных зрачков. У него была привычка поджимать верхнюю губу к деснам, отчего обнажались желтые, широко расставленные, точно волчьи клыки, зубы. Он хихикнул и хлопнул рыжее по спине.

- Слыхал? Строгий дядя с пушкой желает потолковать. С глазу на глаз. Вали отсель. Жди наверху. Давай, не заставляй дядю ждать.

Рыжее встало со стула и прошмыгнуло мимо меня. Я закрыл дверь и прислонился к косяку. Фейл поднялся, пошатнулся, оперся рукой о столик. Ладонь легла рядом с "люгером".

- Ну что стряслось, приятель?

- Кто тебе заплатил за Вудварда?

Верхняя губа поджалась. Он засопел.

- Это тебе кто насвистел?

- А что?

- А то, что у легашей нет ничего. У легашей полный ноль. Мне доложили.

- Так кто платил, Фейгл?

- А тебе-то что за дело?

- Я работаю с этим делом.

- Тогда работай на соседней улице, приятель. А кто тебе насвистел про Фейгла?

- А тебе нужен офицер с блестящим значком? Тебе приятнее с ним толковать, чем со мной?

Фейгл больше не раздумывал. Он все сказал. Он схватил "люгер" и выстрелил, но Фейгл был дока по части длинноствольных - с пистолетом у него явно были нелады, но ему могло повезти, поэтому я опустил ствол и пальнул ему по ногам, но Фейгл превзошел сам себя. Я-то решил, что если заставлю его хромать, у него язык вмиг развяжется, но Фейгл, видно, в детстве насмотрелся вестернов и, сделав два отчаянных прыжка и походя разгромив зеркальную секцию потолка, он бросился на пол и там схлопотал свинцовую плюху в глаз. Кровь брызнула точно из гейзера - и он умер.

Я обтер ключ носовым платком, положил его на стол, потом тщательно вытер дверные ручки внутри и снаружи и, спустившись вниз, вышел от "Бенджи". Прошагав сотню-другую ярдов по улице, поймал такси.