На всю жизнь и после (СИ) - Шаталов Роман. Страница 61

За спиной послышался глухой стук деревянной трости по кафельному полу. Борис медленно повернулся, мимо юноши семенила крошечная старушка с красной корзинкой на запястье. На её костыле не было резинового наконечника, вместо него виднелись сколы краски на деревянной палке. Он пропустил бабушку, прижавшись икрами к нижней полке холодильника, нагнулся к ящику с йогуртами, а за его спиной Аристократ сказал:

— Борис, сменись и подойди в комнату отдыха.

Меняться было незачем и приказы напоследок выполнять не хотелось, но крысу нужно играть от начала и до конца. Борис позвал девушку с косой и указал ей на практически пустой ящик с йогуртами, ссылаясь на слова Аристократа. Он стоял напротив двери, когда Борис зашёл в комнату. Взгляд начальника был твёрд, холоден и совершенно ничего не выражал. Юноша не решился начать первым разговор, а просто встал перед ним скрепил руки замком за спиной и выставил грудь вперёд.

— Борис, думаю, очевидно, что тебе есть, что мне сказать. Давай присядем, — Аристократ указал на лавочку.

— Я не поддаюсь влиянию Германа, всё это время я притворялся. Вопросы?

Аристократ поднял правую руку и сжал её в кулак; он покрылся чёрным облаком, и Бориса пригвоздило к стене. Его шею сжимала пасть здорового алабая, собака упиралась лапами в стол с микроволновкой и чайником. Правая половина лица юноши саднила, пальцы вцепились в челюсть фантомного животного в безуспешной попытке её разжать.

— Ты что себе позволяешь, щенок? Тебе сказали, выкладывай всё, значит выкладывай всё.

Аристократ стиснул в кулаке чёрную ленту, что тянулась из его указательного пальца, и алабай сильнее прижал Бориса к стенке.

— Я понял, понял, — прохрипел он.

Аристократ отпустил ленту, алабай обратился чёрным дымом и густым потоком вернулся в перчатку. Юноша сидел на микроволновке и растирал шею. Его грудь часто вздымалась, а лицо было по-прежнему спокойным.

— На место, — сказал Аристократ тихо и стукнул тростью по лавочке.

Борис сполз со стола, упираясь в него руками, и поспешил присесть на лавочку. Аристократ выставил перед собой раскрытую ладонь как приглашение присесть и кивнул.

— Я не знаю в чём причина, просто не поддаюсь его гипнозу. Мне надоело это всё, не хочу Виктору служить, мне надоели эти игры. Хотите забрать его салон — забирайте, я не против, — с трудом проговорил Борис.

Аристократ поднял левую ладонь, на что Борис поднял руки вверх и ответил:

— Я не вижу смысла выполнять его приказы, вы и так знаете, что я уже труп. Он меня не спасёт, а скорее выстрелит в спину, когда ТОТ прикажет. Я прощу о помощи, и готов за неё заплатить.

Рука Аристократа, что всё это время висела в одном положении, потянулась к Борису. Юноша на вид был спокоен, но внимательно следил за движениями собеседника. Аристократ тяжёлой рукой похлопал его по плечу и сказал:

— Допустим — я тебе поверил. Хоть ты врал мне, но ты убил Кирилла, а до этого Жирафу говорил, что ты фанат жизни. Как это понимать?

— А он жив. Позволите? — сказал Борис и протянул раскрытые ладони. — Я покажу.

Аристократ кивнул.

— Твой выход, — прошептал Борис, повернувшись к правому плечу.

Змейка мигом сползла на его ладони, а он осторожно положил её на плечо своего начальника. Аристократ поднял руку, сжатую в кулак, и направил в сторону своей новой спутницы. Из перчатки пошёл слабый дымок, который сформировался в слабо различимую собачью пасть. Змейка вытянулась вверх, выше уха Аристократа и сказала, имитируя его голос:

— Я хочу, чтобы ты притворялся мёртвым пять дней. Делай, что хочешь, но ты должен стать полноценным мертвецом на этот срок, а потом воскреснуть.

Это всё было ложью. В тот вечер юноша посадил на пулю мышь, которая забралась Кириллу в штанину и впилась зубами в его шею. Передала она те же самые слова, что и змейка. Как только кобра закончила, Борис забрал её и вернул на место.

Аристократ смотрел на Бориса и молчал, его расслабленные ладони лежали на бёдрах, а трость стояла за его спиной так, что её рукоятка торчала у него в районе пояса. Взгляд и долгое молчание напоминали повадки Виктора, который, стоит отметить, подобные паузы делал тяжелее.

— Сколько дней прошло? — спросил Аристократ.

— Это должен быть четвёртый или даже пятый день. Если пятый, то он очнётся сегодня вечером.

— Давай поступим так, Кирилл должен завтра придти сюда вечером или после закрытия, не важно. Он должен показаться здесь живой, тогда и поговорим.

— Понял, принял. Разрешите вернуться к работе?

Аристократ ничего не ответил и пошёл к выходу, когда он взялся за пластиковую ручку то, остановился и напоследок спросил:

— Почему ты пошёл тренироваться в салон красоты?

Борис повернулся и ответил как можно скорее:

— Я знаю не так много мест, что принадлежат хинтам. Примерно, по памяти сориентировался, вспомнил, что на карте в этом месте было жёлтое пятно.

— Как успехи? — сказал Аристократ и прижался плечом к двери.

Борис встал и подошёл к столу, над которым ещё пару минут назад его пригвоздила к стенке пасть фантомного алабая, он поставил на место упавший на бок электрочайник и закрыл дверцу микроволновки — он сочинял самый расплывчатый ответ, чтобы его не раскрыли.

— На меня никто не сорвался, но нервы я им потрепал.

— Как трепал?

Теперь Борис решил рискнуть:

— Я сорвал кусочек алое, дал его змейке, а она ползала по телам и противно так скребла по коже.

— Много собрал? Ах да, я же просил не собирать, — закончил Аристократ и вышел из комнаты.

Борис присел, обдумывая произошедшее, и ожидал, что с ним опять заговорит ТОТ. Но ему в ухо начала шептать кобра:

— Как думаете, это проверка?

— Сейчас это не имеет особого значения. Все маски уже сброшены.

— Полагаю, что это так. Какой план?

— Делать то, что хочет Аристократ.

Дверь открылась, и в комнату заглянуло улыбающееся лицо Семёна.

— Борька, ты свободен? Нужна твоя помощь.

Остаток рабочего дня тянулся мучительно долго, будто Борис ежеминутно сверялся с часами. Семён при любой удобной возможности звал его на помощь, тем самым компрометировал их обоих, но выудить нужную информацию у него так и не получилось. Юноша читал каждую записку, но ни разу не ответил, он просто-напросто смотрел на своего коллегу, кивал и уходил, мог ещё добавить перед этим: «Рад стараться». Как только смена закончилась, Борис сбежал с работы окольными путями, — через выход на складе — и прихватил с собой свою повседневную одежду, которую спрятал там заранее.

Он решил не тратить время на переодевание и сразу пошёл к Дяде Рудольфу. Сигаретного дыма он не учуял, по запаху курили тут очень давно. Лампочки горели только на первом и втором этажах. Борис с глазами унта хорошо ориентировался в темноте и вполне уверенно подошёл к двери и нажал на кнопку звонка. С другой стороны раздался приглушённый щебет птиц, но иных звуков слышно не было. Спустя пять минут дверь никто не открыл, и он позвонил ещё раз, только назойливее и дольше. Локоть ударился о дверь, и она открылась. В квартире свет не горел, и юный унт решил его не включать: глазам хватало тусклого уличного освещения, что проникало в окна. Борис совсем забыл о старике, он сам не понимал почему не навестил его после того чёрного для Дяди Рудольфа вечера, возможно из-за отсутствия чувства жалости или навалившихся на него дел.

Борис внимательно осмотрел квартиру и ничего подозрительного не нашёл. Он вернулся к входной двери, рядом с ней на крючках висели ключи, но отсутствовала связка, что отпирала подвал. Молодой унт быстро спустился вниз, материализовал электрошоковую дубинку и потянул за тяжёлую железную дверь. У входа он оставил трёх муравьёв, которые надавят на дверь и не пустят людей в подвал. Внутри было темно, а выключатель висел для удобства сразу справа. Борис зажёг свет и в катакомбах эхом прогремел зловещий смех мужчины, а затем он сменился на писклявое хихиканье.

Юноша выставил перед собой дубинку и быстро спустился вниз, посмотрел по сторонам; коридоры подвала тянулись длинными тоннелями в обе стороны. Он оставил на развилке противопехотные шипы и двинулся бочком, словно краб, к комнатке, в которой должен лежать Кирилл. Воздух был прохладный и немного спёртый, под ногами скрипела мелкая галька и пыль, которые нарушали гробовую тишину этого места. Борис преодолел первый поворот, за которым было два прохода направо — ему нужно было в дальний и освещённый. Мимо ближнего и тёмного коридора он прошёл, прижавшись к стене. Как только он поравнялся с ним, где-то в глубине нечто начало монотонно стучать по стенам, судя по тихому треску, источник звука был маленький.